Мануэль мог поклясться, что в этот момент прекрасное растение само жаждало легкого прикосновения этой лесной нимфы, с радостью даря ей свой блаженный аромат.

Ослепленный природной красотой этой девушки, мужчина закрыл глаза, вновь переворачиваясь на спину. Чувствуя себя на вершине Эвереста, он подложил руки под голову, погружаясь в сказочную мелодию поющих в небе птиц.

Понимая, что должно быть ещё никогда не испытывал такого экстаза от заполнившего душу мирного спокойствия, он позволил себе унестись в бездонные воды райской безмятежности.

От легкой прохладной капли, упавшей на его лоб, Мануэль нехотя открыл глаза и улыбнулся. Сверху, заслоняя яркие лучи солнца, на него смотрело самое прекрасное лицо, какое он когда-либо видел.

Ее большие карие глаза так отчетливо говорили ему обо всей своей нежности и необъятной любви. Губы нежно раздвинулись в мягкой улыбке. Обрамленный лучами солнечный нимб светился над темноволосой головой, словно причисляя ее к лику святых.

Боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть видение, Мануэль замер. Его ангел улыбнулся ещё шире, поднеся свои маленькие, блестящие крохотными капельками пальчики к его лбу. Вновь почувствовав остужающую прохладу, принесенную из чистых вод небольшого пруда, мужчина блаженно прикрыл глаза. Это был самый приятный момент в его жизни. Момент, о котором он будет вспоминать снова и снова. Момент, когда сам ангел сошел с небес, чтобы благословить его…

Медленно проведя кончиками пальцев от лба вдоль переносицы, Шеннон нежно коснулась его горячих губ, после чего медленно приподняла руку к своему лицу. Жар его губ, казалось, до сих пор хранился на подушечках пальцев. Приняв его тепло в себя, девушка не спеша легла на плед и, обняв Мануэля одной рукой, положила свою голову на его плечо.

В этой немой гармонии они пролежали до тех пор, пока их небольшую поляну не окутали первые сумерки столь прекрасного дня. Не в силах пошевелиться первой, Шеннон прощалась с уходящим за горизонт солнцем, искренне жалея, что их время в этом маленьком райском саду подошло к концу, и им снова нужно возвращаться в суровую реальность.

Когда лежать уже стало невозможно из-за подкравшегося вечернего холодного ветерка, Мануэль нехотя встал с пледа и, подав руку смотрящей на него снизу вверх девушке, помог ей встать.

Забрав с собой улики, уведомляющие об их присутствии в этом раю, влюбленная пара медленно побрела в дом…

Держась за руки, словно малые дети, боящиеся хоть на секунду остаться одни, Мануэль и Шеннон не спеша прошли в заднюю часть особняка. Они оба хранили молчание, однако тот радужный блеск глаз, стоило их взглядам лишь случайно встретиться, говорил о полной гармонии и безмолвном понимании друг друга. Чувствуя себя на седьмом небе от счастья, девушка как можно сильнее прислонилась к левому боку любимого и, не обращая особого внимания на пролегающий путь, расслабленно вздохнула.

Какое же это блаженство просто быть рядом с ним!

Не помня, как именно они дошли до просторной залы первого этажа, молодые люди уже было вступили на широкие ступени белой мраморной лестницы, как вдруг позади раздался тихий мужской голос:

– Простите, синьор…

Выведенный из легкого дурмана голосом своего ночного дворецкого, Мануэль оглянулся в сторону широкий парадный дверей, где и стоял его пожилой слуга.

– Что-то случилось, Тео? – Беспечным тоном спросил хозяин, всем своим видом говоря, что к серьезным разговорам он сейчас вовсе не расположен.

– Ничего синьор, – держа в руке небольшой предмет, отозвался дворецкий, – я всего лишь хотел известить вас о том, что сегодня приходил посыльный от синьора Фериччи и передал это вам. Лениво уронив взгляд на небольшую бандероль, обмотанную плотным бежевым пергаментом, шумно вздохнул.

Больше всего на свете ему сейчас не хотелось заниматься важными делами. Единственное, о чем он мог думать, так это о том, чтобы как можно скорее добраться до их новой спальни и, наконец, вновь уединиться от всего мира.

– Отнесите посылку в мой кабинет, Тео. – Распорядился хозяин, вновь впадая в пучину безмятежной расслабленности. – Я посмотрю ее завтра.

– Как вам будет угодно, синьор. – Слегка наклонив голову, отозвался пожилой мужчина и уже через одно мгновение скрылся из вида.

С легкой долей равнодушия Шеннон молчаливо наблюдала за произошедшей сценой между слугой и хозяином, однако стоило лишь Мануэлю вновь обратить на нее свой пристальный взгляд, как губы обрадованной плутовки тут же растянулись в мягкой улыбке.

Ухватившись правой рукой за прохладные перила лестничной площадки, девушка игриво побежала вперед, время от времени перепрыгивая сразу через две ступеньки. Усмехнувшись такому нетерпению, Мануэль старался не отставать.

– Налево. – Подсказал он ей, когда веселая шалунья первой достигла последней мраморной ступени и в нерешительности посмотрела на следующего по пятам мужчину.

Узнав точное направление, Шеннон вновь лучезарно улыбнулась и со всех ног бросилась вдоль мягкой ковровой дорожки извилистого коридора.

Резвясь, словно ребенок, темноволосая девушка бежала вперед, позволяя своему кавалеру держаться в непосредственной близости. Увлеченные друг другом, они не сразу заметили, как нескончаемая дорожка, тянувшаяся, казалось, ни один километр, неожиданно закончилась и, подбежав к самым крайним двустворчатым дверям одновременно, запыхавшиеся марафонцы резко остановились, чтобы перевести изрядно сбившиеся дыхание.

– Я думала, этот коридор никогда не закончится. – Отдышавшись, с улыбкой проговорила Шеннон. – Скажи, тебе разве не страшно жить в таком огромном доме? Того и гляди, из ближайшего угла вынырнет приведение, гремя по полу своими тяжелыми цепями.

Мануэль усмехнулся.

– Не думаю, что такое случится. – С полной серьезностью произнес он, распахивая перед девушкой высокие двери их новой спальни. – Потому что в раю приведений не бывает.

Шеннон пораженно охнула. Замерев на пороге, она, не скрывая своего полного ошеломления, во все глаза смотрела на представленную ее взору элегантную обстановку. Казалось, рай переехал из их небольшого декоративного сада в этот уголок огромного особняка. Эта спальня разительно отличалась от бывшей комнаты ее заточения. Облаченная в нежные, светлые тона она буквально утопала в цветах. Цветы царили повсюду: они виднелись на рисунках серебристого цвета обоев, плавно переходили в более искусные, вырезанные из темного железа на спинке огромной кровати и, наконец, просто стояли в различных вазах по всей спальне. Вдохнув полной грудью приятный цветочный запах, Шеннон медленно прошла за порог. Остановившись через пару шагов, она огляделась вокруг. Массивная кровать, как и прежде, занимала центральную часть просторной комнаты. По левую от нее сторону примостился небольшой драповый диван кофейного цвета. Здесь не было камина или живописных картин, вместо них заметную часть стены занимал широкий плоский телевизор черного цвета. Радостно улыбнувшись такому открытию, Шеннон так же осмотрела и модную стереосистему, расположенную на зеркальных полках небольшой тумбочки, находящейся немного ниже плазменного экрана.

Наконец-то прошлый век закончился и, да здравствует цивилизация!

Как же Шеннон любила этот современный шик.

Почувствовав, как ее ноги обволакивает прохладный ветерок, пробежавший по толстому ворсу светло-серого ковра, девушка посмотрела в сторону колышущихся штор, занимающих всю правую часть комнаты, и едва не вскрикнула от внезапного открытия.

– Балкон! Здесь есть балкон! – Словно извещая самого хозяина о данном факте, выкрикнула она, стремглав бросившись к стеклянным дверям сего чуда.

Как и спальня, балкон также был уставлен многочисленными видами разноцветных цветов, посаженных в специальные горшки, крепящихся на внешней стороне перил. Опершись об их широкий бортик ладонями, который без проблем мог служить в качестве каменного стола, Шеннон взглянула вниз. Вид открывался как раз на то самое место, где они с Мануэлем ещё совсем недавно нежились в объятиях друг друга. Высокие виноградные лозы, словно дикий неукротимый плющ поднимались вверх до самых стен второго этажа, создавая ощущение одного единого рая.