Все как по команде уставились на карлика. Тот сидел абсолютно спокойно, по-прежнему невидяще глядя в стенку и поглаживая кинжальчик.
– М-м… так вот, те, кто, собственно, и создавал эти самые решадли, звались по имени всего своего народа – барраядли. Текулли – это те, кто удостаивался чести получить решадль и таким образом приобщиться к божественному. Разумеется, божественным это было лишь в их извращенных понятиях! Считалось, что истинный барраядли начинается с того, что чей-то решадль сеет семена в его душе и они всходят…
– Нечто вроде посвящения в ученики, с коего начинается путь в рыцари? – с интересом уточнила леди Клотильда.
– Воистину так, миледи. К слову сказать, я читывал описания того, что сотворяли барраядли – в запретных свитках. Воистину дивны были деяния их: одежда, меняющая цвет по желанию хозяев, согревающая или охлаждающая тело в зависимости от вашего желания. Одежда сия даже охраняла от ран! Такие горшки, не требующие огня для приготовления в них пищи и прекрасной формой своей радующие сердце, взвеселяющие и подогревающие аппетит, кушаньями своими излечивающие больных и приносящие много здравия и долгие лета тому, кто вкушает пищу из них постоянно. Обувь, в которой преодолевались многие деры как один манаур… Перечислять все можно необычайно долго…
– А рыцари у них были? – Леди Клоти прищурилась. Все правильно, о птичках поет птицелов…
– О нет, миледи! Барраядли почитали убийство деянием, в коем нет и не может быть искры божьей! Но выделывали они превосходные седла, попоны и уздечки. Все это уберегало доблестных коней от холода, болезней и оружия супротивников, кои могут и даже непременно должны быть у всякого благородного человека…
Старичок-лекарь прервался и совершил почтительный полупоклон-полуреверанс в сторону леди Клотильды. У благородной мадемуазели, до сих пор никогда не страдавшей от недостатка этих самых супротивников, начали мечтательно разгораться невинные глазки. Невинные-невинные, как у хорошего разбойника на хорошей торговой дороге…
– А какое, наверное, они выделывали оружие…
– О… Нет, миледи. – Лекарь несколько смутился. И верно, взрослые люди всегда смущаются, когда приходится отбирать у детей их любимые игрушки. Или мечты о них. – Оружия они не делали никакого. Никогда. Кроме одного-единственного случая. Меч Короля…
Лекарь сделал паузу, во время которой леди Клотильда понимающе закивала. Серега ощутил некое внутреннее неудобство, которое всякий разумный человек испытывает в компании людей, намеками обсуждающих нечто ему неизвестное.
– А тех, кто только еще ожидал, э-э… просвещающего решадля, они называли маккилиоди. Вы представляете, милорд и миледи? Было множество маккилиоди, все они мечтали и ждали. Ждали и мечтали. Сказано в свитках, что в течении жизни каждому маккилиоди был дан шанс получить свой решадль и стать текулли. И у них появлялся шанс стать когда-нибудь барраядли… Но, увы! Божественная искра была способна прорастать не в каждом. Весьма многие так никогда и не становились этими… барраядли. А ведь жизнь есть жизнь, милорд и миледи. Все эти… текулли и маккилиоди жили как простые люди. Были поселянами, горожанами, становились купцами и ремесленниками… Хранили решадли и почти молились на них. Бывало всяко – некоторые, получив свой решадль, быстро уставали ждать и теряли всякую надежду стать барраядли… а потом вдруг прорезалась в них искра творения! Некоторые ждали и ждали всю жизнь, но так и умирали, не став текулли… Но все же они жили счастливо. Мирно… Их суды были самой справедливостью, ибо судили в них судьи-барраядли. И решения их были справедливы и прекрасны! Решения-решадли… В коих и правый был защищен, и виноватый не унижен, а усовещен и просветлен… А затем…
– На них напали, и они, гм-м… пали! – уверенно и необычайно бодро возвестила леди Клотильда. Н-да… Конечно, что же им еще оставалось делать, бедолагам, без рыцарей… Только пасть перед врагом, и никак иначе.
– Нет, миледи, – печальным голосом поправил лекарь простодушную девицу-рыцаря. – Потом сюда пришли торговые караваны из-за перевала Хей-ог. До тех пор барраядли не вели торговых сношений с соседями. Эта область, видите ли… она была несколько обособлена. Леса тогдашнего герцогства Де Лабри, горы Хейранские… Но купцам из патроната Эшли не давали покоя слухи о чудесных вещах, имеющихся у соседей за перевалом. Пастухи и охотники, бродящие в горах, встречались с некоторыми из народа барраядли, те простодушно рассказывали и показывали… Купцы наняли людей, проложили дорогу через труднопроходимый до этого горный перевал. И пришли в страну барраядли за чудесными решадлями. Пришли… и в конце концов погубили их всех. Они расплачивались вещами своего мира– вином, красивыми рабынями, драгоценностями и шелками, которыми можно было кичиться перед соседями. Рассказывали всем о том, как хорошо живут у них купцы и простые ремесленники, им не приходилось делать вещи и с горечью сравнивать дело рук своих с творениями истинных барраядли. С хохотом рассказывали о том, как богатые купцы подкупают судей, и те выносят решения в их пользу. Как все слушаются и почитают купцов. Как им кланяются…
– Все-все? – почти ласково поинтересовалась у лекаря Клоти.
– Они удержали часть правды при себе, миледи. Они хвастались и говорили лишь то, что нравилось говорить им самим. О могущественных и грозных рыцарях ордена Эшли не было сказано ни слова… местные пили вино, лапали прекрасных рабынь и отдавали свои решадли. А также решадли своих родителей, детей… Решадли начали уходить за перевал Хей-ог. Там ими восхищались. Но там не было барраядли-учителей, которые помогли прорасти в душе росткам созидания, не было и веками хранящегося понимания исключительности всего этого… Там это были всего лишь игрушки, чудесные, прекрасные, но бесполезные… То есть полезные только в практическом смысле. Но не в духовном! Затем в страну барраядли пришел великий Саймон-святитель. Купцы барраядли первыми приняли новую веру и прошли освящение. Затем его начали принимать некоторые простые люди. Один, другой, третий. Новая вера в Бога учила их, что не надо напрягаться, мечтать, ждать, надеяться и стремиться. В новой вере не было близких Богу барраядли, не было более низких по просветленности души маккилиоди и текулли. Все были равны. Потом пришла Священная комиссия, и барраядли начали принимать мученические смерти. Их постепенно не стало, и ныне их нет… О них рассказывают страшные сказки потомки тогдашних текулли и маккилиоди. А ведь всего-то три поколения сменилось…
– Не думаю, что они вымерли совсем, – трезво заметила леди Клотильда. – У них ведь были замки, как я поняла из слов этого… нашего маккилиоди. И как мы сами все удостоверились, в замках имелись подземные ходы. Стало быть, они были не идиоты и предполагали вероятность такого развития событий. Укрытие сие, в котором мы сейчас находимся, явно делалось для беглецов. Кто-то должен был здесь спрятаться и – два против одного – всенепременно и спрятался! Если есть дыра, в ней непременно должна быть и крыса…
Карлик наконец оторвался от поглаживания кинжальчика и медленно повернул голову в их сторону. Жутко блеснули белки глаз.
– Леди правая… Их было восемь – дети и два… женщина.
– Да? Я об этом не знал, – растерянно пробормотал лекарь. – Бедняги.
Карлик сидел, почти царственно теперь выпрямившись и положив… возложив руки с Серегиным решадлем себе на колени. Остатки срезанных век чуть подергивались.
– Дети выросли. Поженился. Снова дети. Выросли. Женился. Но… они не барраядли. Бедняги, да. Чтобы выжить, золото нада. Решадли – их не было. Бросали, брали золота и шли. Горе. Я пришел, искал решадли… Нету, не нашел. Барона нашел меня. Я… был не такой. Совсем не такой. Нет…
– А что, дети барраядли часто тоже становились этими… барраядли? – осторожно спросил Серега.
Карлик молчал, погруженный в свои мысли. Ответил лекарь:
– Нет, ваше сия… сэр Сериога. Но среди их детей это случалось чаще. Вы понимаете? Они были рождены среди этого, воспитывались среди этого… А те, кто так и не стал… м-м. Они не бедствовали. Семья помогала. Деньгами, решадлями. Чаще всего… чаще всего они становились купцами.
