Литмир - Электронная Библиотека

Несколько ее ящиков, какие сегодня имелись у нас в запасе, меня тоже пугали, но не так сильно. Этот риск себя оправдывал, что и было доказано сейчас — когда на палубе у нас хозяйничали пираты.

Сегодня Долорес взбиралась на мачту не только за тем, чтобы высматривать на горизонте опасность. Второй ее задачей было прикрытие Убби. Со своей защищенной высотной позиции Моя Радость могла контролировать всю верхнюю палубу. И если бы Сандаварг ввязался в драку, Малабонита быстро сократила бы количество его противников, утыкав им спины стрелами.

Однако сейчас от ее лука было мало пользы. Потеряв двух-трех человек, паломники попрячутся за укрытия, и выгнать их оттуда без Сандаварга будет некому. Дабы наша война не затянулась до утра, Малабоните придется использовать другое, более эффективное оружие. То, которое она держала при себе на экстренный случай.

Экстреннее случая было не придумать. Услышав мой приказ, Долорес запалила от факела фитили двух бомбочек-«зажигалок» и метнула их во врага. Одну — в компанию, что рвалась в моторный отсек, а другую — во взломщиков, долбящих по замку инструментального ящика…

В арсенале у Малабониты имелись и осколочные бомбы. Но бросать их на палубу, когда там валялся усыпленный противником Убби, было нельзя. А «зажигалка» не метала осколки и не контузила человека ударной волной. Все, что она делала, — порождала вспышку обычного пламени, способную разжечь большой костер даже под дождем. Или воспламенить на человеке одежду, если использовалась в качестве оружия.

Едва пираты сообразили, что стряслось с главарем, как их постигла та же беда. Два ослепительных огненных всполоха озарили палубу, превратив сгущающиеся над нами сумерки в ясный день. Он продлился лишь миг и пропал вместе с погасшими вспышками. Однако прежний сумрак на «Гольфстрим» уже не вернулся. Теперь на нем пылали несколько живых факелов. Пылали по-разному — одни жарче, другие слабее. Но все они дико орали в унисон обожженному Гатри, а потом попадали на палубу и принялись кататься по ней, превратив реальность в еще больший кошмар.

У Малабониты явно чесались руки метнуть во врагов еще парочку «зажигалок», но она устояла перед этим искушением. Рисковать жизнью Убби мы были не вправе. К тому же не хотелось портить палубный настил, который мы подновили на последнем ремонте. Он и без того занялся огнем, а после второй бомбардировки заполыхает так, что мало не покажется. Больше гореть на верхней палубе было вроде бы нечему, но меня это мало утешало. Пожар есть пожар, пусть даже мы устроили его сами в целях самозащиты.

Пираты вмиг забыли о своих захватнических планах и бросились на выручку товарищам. Спасатели вели бы себя намного решительней, если бы не их страх перед огнем. Они срывали с себя одежду и колотили ею горящих, пытаясь сбить пламя, но это почти не помогало. Ужас повергал в дрожь тех, кто увернулся от «зажигалок». Эти везунчики были готовы вот-вот запаниковать, а паника — плохой советчик там, где нужна отвага и слаженность действий.

Пришлось смилостивиться над противником и подсказать ему быстрый и эффективный способ борьбы с огнем.

— Трап! — заорал я в окно, стараясь перекричать галдеж. — Опускайте трап и прыгайте в воду!

Я не слишком надеялся, что меня расслышат. Но все же мой голос долетел до одного из молодых паломников, и он бросился в указанном направлении. Разобраться с трапом не составило бы труда даже идиоту. Для этого следовало дернуть за рычаг, что находился рядом со сходнями, и все. Других механизмов там не было.

— Стоп колеса! — гаркнул я в раструб коммуникатора моторного отсека. И, дабы успокоить встревоженного Гуго, добавил: — Все в порядке, мсье де Бодье, угроза позади! Потерпите еще немного, скоро я вас выпущу!

«Гольфстрим» остановился, и трап опустился, когда нас и противоположный берег разделяло около сотни метров. Глубина на этом участке брода была уже небольшая — от силы метра полтора. Даже не умеющему плавать человеку пришлось бы постараться, чтобы здесь утонуть. Громкий всплеск, с каким сходни ударились о воду, послужил горящим строителям ориентиром, куда им следовать. Накидки защитили их от крупных ожогов, и хоть пострадавшие ощущали дикую боль, они все же не утратили рассудок. И нашли в себе мужество подняться на ноги, добежать до трапа и нырнуть в реку. Даже Гатри, что уже не горел, а лишь дымился, скатился кубарем с мостика и, ковыляя из последних сил, поспешил к спасительной воде.

Не угодившие под огонь септиане не могли оставить раненых собратьев без поддержки и тоже попрыгали в реку. Я же приказал Гуго открыть моторный отсек и срочно подготовить водяную помпу со шлангом. А пока Сенатор выполнял распоряжение, я сбежал на горящую палубу и первым делом поднял трап, оставив пиратов за бортом.

Из-за бомбовой атаки на палубе образовалось несколько очагов пожара. Но огонь еще не разгорелся в полную силу, поэтому затушить его было несложно. Заодно удалось привести в чувство Убби, окатив его водой из брандспойта. Едва очухавшись, шатаясь из стороны в сторону, он, однако, поднялся на ноги и сразу вспомнил, что за беда с ним приключилась.

Хвала Септету Ангелов — он успел увести своих верных рабов с «Гольфстрима» и напомнил мне поднять трап! Не случись этого, наша битва с ними продолжилась бы за пределами бронеката. Причем ожоги были бы меньшим из зол, какие на них обрушились.

И без того обозленный Сандаварг рассвирепел еще больше, когда увидел, что кто-то из врагов брал его оружие. Взревев, он шаткой, но целеустремленной походкой направился к разбросанным по палубе братьям Ярнклоту и Ярнскиду. Зачем они понадобились Убби, когда враги уже покинули «Гольфстрим», было совершенно очевидно.

— Вот черт! — спохватился я. После чего бросил брандспойт и, поспешно открутив от траповой лебедки рычаг, спрятал его за спину. И когда Сандаварг во всеоружии подступил к сходням, опустить их он уже не мог.

— А ну верни железяку на место! — потребовал Убби, глядя на меня исподлобья. Ноздри его раздувались, а ошалелый взгляд не предвещал ничего хорошего ни мне, ни барахтающимся за бортом паломникам.

— О чем ты? Какую железяку? — Я прикинулся дурачком, хотя это было не лучшей идеей в споре с вышедшим на тропу войны убийцей.

— Хватит морочить мне голову, загрызи тебя пес! — рявкнул крепыш-коротыш, теряя остатки терпения. — Быстро выпускай меня отсюда! Кое-кто здорово меня разозлил, и сейчас об этом пожалеет! А также о том, что он вообще родился на свет!

— Не выпущу! — запротестовал я, косясь на брата Ярнклота и гадая, успею ли я от него увернуться. — Достаточно на сегодня крови! Пока ты э-э-э… отсутствовал, мы хорошенько поджарили задницы этим ублюдкам. Им теперь не до Великой Чаши, а до ближайшей деревни не добраться. Некому там с тобой воевать! Или ты хочешь запачкать благородного брата Ярнклота в крови женщин и детей?

— Собачий хвост вам всем в печенку! — От избытка накопившейся ярости Убби громыхнул по щиту намотанной на руку цепью кистеня и топнул ногой. — Ты что, думаешь, я это просто так оставлю?! К черту женщин и детей! Пойду оторву головы хотя бы их шелудивому псу-старосте и этому коновалу Панфилу!

— Ты прав: староста Гатри теперь и впрямь похож на шелудивого пса, ведь я спалил ему на голове все волосы, — попытался отшутиться я, но к лебедке не притронулся. — А Панфил сам себе оторвет голову. От отчаянья, потому что теперь ему придется заготовить целую тонну мази от ожогов… Остынь, северянин! Это не те враги и не та битва, какими ты мог бы гордиться. Подумаешь, опоили тебя сонным зельем, и ты проспал самое интересное! Как будто раньше ты ни разу не валился с ног и не вырубался с хорошего перепою! Возможно, оно и к лучшему, что ты — великий воин — не стал проливать кровь этих недостойных людей, с которыми даже мы в итоге справились.

— Зажарить полдюжины ангелопоклонников — что может быть проще! — поддакнула мне спустившаяся с мачты Малабонита. Она тоже не желала добивать потрепанного врага, жизнь у которого и так теперь ожидалась не сахар. — Вот уж не думала, что наш бравый краснокожий парень дерется с врагом, убегающим во все лопатки даже от женщины!

9
{"b":"178492","o":1}