Все книги о Фаусте по-своему отражали эту путаницу. В «Вольфенбюттельской рукописи» (приблизительно 1580 года) и «Истории», изданной Шписом (1587 год), даётся название Rod, а автор английского перевода «Истории» (1592), подписавшийся инициалами P.F. – и вслед за ним Марло – указывают похожее название Rhode. Видман в 1599 году упоминал торговый город Зондведель в Анхальте (в наши дни этот город земли Саксония-Анхальт носит название Зальцведель{23}) – но мы можем отбросить этот факт, зная, что Видман, живший несколько позднее Фауста, нередко ошибался, а также потому, что его мнение не поддерживают другие исследователи. Название Кундлинг упоминается чаще всех остальных. Однако и здесь не всё просто – тем более что речь идёт о Фаусте.
Как утверждают некоторые, в окрестностях города Рода, в 1925 году переименованного в Штадтрода, когда-то стоял дом, в котором родился Фауст. Дом простоял до конца XIX века, когда, по неподтверждённым сведениям, его разобрали и вывезли в Чикаго на Всемирную выставку, где дом впоследствии и сгорел{24}. В наши дни в городском музее открыта небольшая экспозиция, где представлено изображение скромной двухэтажной постройки – возможно, точное, возможно – нет.
Несмотря на наполовину вещественное доказательство, некогда украшавшее город Штадтрода, мы не можем в полной мере доверять материалам из легендарной «Вольфенбюттельской рукописи», из книги Шписа и из выполненного P.F. английского перевода. Такие источники, не являющиеся подлинно историческими, дают информацию, отличную от той, что подтверждена в документах. Более того, до времени появления «Вольфенбюттельской рукописи» (около 1580 года) ни одно из мест с названием «Рода» не могло быть уверенно идентифицировано как родина Фауста. Хотя до конца неясно, почему анонимный автор книги о Фаусте выбрал именно слово «Рода», он мог сделать это намеренно, поскольку распространённость названия осложняла проверку его утверждения.
Кстати, директор Королевского дворца Баварии и государственной библиотеки Мюнхена Карл Шоттенлохер не верил, что Рода была местом рождения Фауста. В 1913 году он скрупулёзно проанализировал современные Фаусту источники, заново определив место его рождения. Прочитав дневниковые записи, сделанные в июле 1528 года, приором монастыря в Ребдорфе Килианом Лейбом, Шоттенлохер обнаружил, что Лейб характеризовал Фауста как helmstet, то есть как выходца из Гельмштедта. Против этого открытия выступил Кристиан Август Хейманн, полагавший, что до 1742 года Фауста должны были считать выходцем из Вюртемберга. Рискуя окончательно испортить зрение, я с усердием изучал чернильные закорючки, терпеливо сравнивая начертания букв из дневника Лейба. Теперь я могу согласиться с Шоттенлохером: Лейб действительно написал, что Фауст – helmstet. Но если Шоттенлохер вольно интерпретировал это как «выходец из Гельмштедта», то на самом деле гельмштедтец – это helmstetensis.
Шоттенлохер связал определение «гельмштедтец» с письмом Муциана, написанным в 1513 году Генриху Урбану, в котором Муциан называл Фауста Helmitheus Hedelbergensis{25}. Рассуждая так, Шоттенлохер высказал предположение, что Фауст родился в совершенно другом месте. Но письмо Муциана дошло до нас лишь в виде копии, сделанной Урбаном, – и проблема в том, что, написав Helmitheus Hedelbergensis, автор, по-видимому, изобрёл два новых слова. В таком виде фраза представляется маловразумительной. В 1742 году Хейманн высказал предположение, что Helmitheus – это ошибочное написание слова Hemitheus, по его мнению, означавшего «полубог». Со временем идея прижилась, и термин Helmitheus стали переводить как «полубог»{26}. Марло, едва ли знавший о письме Муциана, устами Фауста провозглашает в своей поэме: «Искусный маг есть всемогущий бог» (Кристофер Марло. Трагическая история доктора Фауста. Перевод Н.Н. Амосовой).
Остаётся разобраться, что означает термин Hedelbergensis. В XIX веке немецкий филолог и историк литературы Иоганн Дюнцер высказал мнение, что термин Hedebergensis означает то же, что Hedelbergensis, – и что Муциан, впервые употребивший это слово, имел в виду «выходца из Гейдельберга»{27}. Отсюда получился странный титул «гейдельбергский полубог» – и, учитывая отрицательные отзывы современников, большинство историков, начиная с Хейманна, с облегчением зачислили Фауста в шарлатаны.
Шоттенлохер категорически не согласился с интерпретацией термина «полубог». Всё дело в том, что письмо Муциана сохранилось только как копия. Таким образом, в руках учёных была лишь интерпретация текста Муциана, сделанная Урбаном, а это оставляло большой простор для умозаключений{28}. Сведя обе части загадки воедино, Шоттенлохер пришёл к выводу, что упоминание терминов helmstet и Helmitheus Hedelbergensis означает, что Фауст действительно был выходцем из города Гельмштедта, расположенного близ Гейдельберга{29}. Связь с Гейдельбергом независимо подтверждается тем, что название Haidlberg, то есть «Гейдельберг», упоминается в документах Ингольштадта от 1528 года. Хотя в наши дни не существует населённых пунктов с названиями Helmstet или Helmstedt, вблизи Гейдельберга действительно есть город Гельмштадт, в своё время упоминавшийся в исторических документах как Helmstatt и Helmstet. В 1975 году этот город получил название Гельмштадт-Барген.
Однако результаты столь кропотливой розыскной работы были целиком опровергнуты Иоганном Манлием. В 1563 году он опубликовал то, что слышал на лекциях своего учителя Филиппа Меланхтона, который рассказывал, будто Фауст родился в Кундлинге. Изучив карту современной Германии, вы не найдёте место, которое бы носило название «Кундлинг». Ключ к разгадке даёт тот же Манлий. Он написал, что Фауст родом «из Кундлинга, маленького городка», располагавшегося по соседству с местом рождения Меланхтона. Достоверно подтверждено, что Меланхтон родился в городе Бреттене, расположенном на территории современной федеральной земли Баден-Вюртемберг. Несомненно, что Кундлинг из окрестностей Бреттена – это город Книтлинген. В прежние времена с названиями было не так строго, как в наши дни. В прошлом для Книтлингена использовали многие варианты названий, встречавшиеся в источниках XVI века и обозначавшие место, где родился Фауст. Всего насчитывается не менее 45 исторических вариантов наименования Книтлингена, включая название «Кундлинг».
В 1563 году, когда Манлий опубликовал слова Меланхтона, Фауст был давно мёртв. Кундлинг (или похожее название) не упоминается ни в одном из источников того времени. Наоборот, все более поздние ссылки на Кундлинг восходят именно к публикации Манлия. Огромное число независимых источников, упоминавших Кундлинг, неожиданно превратилось в один-единственный. В таком случае насколько возможно доверять тому, что, по утверждению Манлия, говорил Меланхтон?
Хотя репутация Меланхтона, которого считали одним из виднейших теологов Реформации, уступавшим только Лютеру, влияла на общественное мнение со второй половины XVI века и до наших дней, его рассказы о Фаусте в большинстве своём были выдумкой. Меланхтон устами Манлия на полном серьёзе рассказывал, что в Вене Фауст летал и «пожрал» другого мага. Наконец, Меланхтон едва ли оставался беспристрастным, называя Фауста «гнусным чудовищем и зловонным вместилищем многих бесов». (Процитировано по книге Жирмунский В.М. Легенда о докторе Фаусте. М.: Наука, 1978. – Примеч. перев.) Ложной оказалась и другая исходившая от Меланхтона информация – о том, в каком университете учился Фауст. За рассказами о Фаусте явно просматривалось желание «отвратить молодых людей от этого лживого человека». Слова Меланхтона нельзя считать надёжным источником, тем более что изложение Манлия открывает дополнительную возможность интерпретации и манипулирования{30}.
Можно возразить, что даже если Лейб использовал термин helmstet и этот термин относился к Гельмштадт-Баргену, то название было также применимо к Книтлингену, поскольку в XV веке жители этого города попадали под юрисдикцию Палатината и владельцев Гельмштадта{31}. Более того, Гейдельберг, находившийся в 56 километрах, мог управлять Книтлингеном точно так же, как и Гельмштадт, потому что с 1504 года Книтлинген находился в границах Палатината, центр которого располагался в Гейдельберге. Правители Гельмштадта владели также землями вокруг Айхштетта, вблизи монастыря Ребдорф, где работал Лейб.
