— Так отдай всё ей! — воскликнул молодой человек. — Выдай её замуж, тогда у тебя будет зять. Они с радостью останутся у тебя. А я не продаюсь. Одна мысль о таком ярме мне отвратительна!
— Ах, вот как! Значит, я тебя покупаю? — с горечью произнёс старик. — Это твоя благодарность за всё, что я для тебя сделал? Так ты мне хочешь отплатить? Хотя, чему же тут удивляться? Если собственные дети отравили мне всю мою жизнь, почему бы и внуку не забить ещё один гвоздь в мой гроб? Ты, стало быть, не можешь исполнить мою единственную просьбу? Хорошо, сын мой…
Пан Николай встал и направился к выходу. Рука его уже лежала на ручке двери, когда молодая сильная рука обвила его плечи.
— Не сердись, дедушка! Требуй, чего угодно, я жизни для тебя не пожалею, но только не это!
— Я уже ничего не прошу, — ответил дед, отстраняя внука. — Но ради того, за кого ты жизнь готов отдать, можно и чем-то пожертвовать, Оставь, сын мой! Забудь, что твой неразумный дед, после стольких разочарований в жизни, на старости лет захотел немного счастья. Это был лишь сон. Годами я его вынашивал, однако он исчез, как утренний туман.
— Не говори так, дедушка, не мучь меня! — Адам обеими руками сжал свою голову.
— Ты ещё не знаешь причины, по которой я не хочу и не могу жениться. Я не хотел об этом говорить, но теперь придётся, чтобы ты меня понял. Присядь, пожалуйста, и послушай!
Старик поспешно сел в ближайшее кресло и с выражением ужаса уставился на бледное лицо внука.
— Не хочешь ли ты мне сказать, что у тебя где-то уже есть жена?! — простонал он.
— Как ты мог такое подумать! Разве я обманщик или лицемер?
Уверяю тебя, у меня и времени не было, чтобы заниматься подобными делами.
Адам гордо выпрямился, откинув прядь волос со лба.
— Я знаю, дедушка, чем тебе обязан за твою любовь и заботу.
Когда ты сказал мне, что я должен провести с тобой последние годы твоей жизни, я решил отказаться от своего сокровенного желания. Я намеревался отправиться с профессором Герингером в археологическую экспедицию. Но я не отказался от своего плана навсегда, ибо это означало бы отступление от избранного пути. Если же теперь ты будешь настаивать, чтобы я женился, ты разрушишь все мои надежды осуществить задуманное. Однако, так как я у тебя в долгу, я подчиняюсь твоей воле.
В комнате стало тихо. Шла борьба двух сердец. Которое из них победит? Склонённая на руки голова старика вдруг резко поднялась, глаза его сверкнули в твёрдом решении.
— Я благодарю тебя, Адам. Твои слова — награда за все мои труды.
Я правильно тебя воспитал. Однако — жертва за жертву. Ты исполнишь моё желание и женишься на Маргите Коримской. Я же помогу тебе осуществить твои планы. Маргита останется у меня… А ты сразу после свадьбы отправишься в путешествие. Не будем обращать внимания на толки людей. Я хочу, чтобы ты совершил своё путешествие, пока я жив.
— Дедушка!..
От счастья Адам не мог произнести больше ни слова.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В то время как Адам Орловский верхом скакая по заснеженной тропе, еле видневшейся в вечерней мгле, пан Николай, закончив письмо внучке, долго ещё расхаживал по своей спальне, рассуждая сам с собой:
«Да, замуж тебя надо выдать, потому что и ты могла бы поступить так, как он… Мальчик мой неразумный, ты думаешь, что приносишь жертву? Ну-ну, посмотрим. Кто знает, сколько я ещё проживу; тебя тоска одолеет, и ты сбежишь, а я останусь один.
Так уж лучше я отпущу тебя сам, только со связанными крыльями, чтобы ты вернулся… Ах, почему на этом свете счастье так недолговечно! Зачем я, собственно, жил? И что изменится, когда я умру? Хоть бы знать, где он?..
Глупости! Ничего я не хочу знать!
У меня никого нет, кроме тебя, Адам, и тебя, Маргита. И вы должны быть счастливы!»
В этот момент в соседней комнате послышались шаги. Старик вышел.
— Ах, это вы, доктор Раушер? — удивился он, приветствуя гостя, который только недавно оставил гостеприимный дом в Орлове. — Почему вы вернулись?
— Я принёс очень неожиданное и печальное известие, которое касается и вашей милости.
— Меня? Присядьте, пан доктор, и рассказывайте.
— Николай Коримский, ваш внук, несколько часов назад отравился,
— Кто? — старик был поражён, однако сохранил хладнокровие.
— Молодой Коримский. Около недели тому назад он приехал домой навестить отца, а после этого хотел отправиться в путешествие, чтобы пополнить свои знания по химии. Когда я приехал от вас домой, меня уже ждали сани… Теперь, возвращаясь, я свернул к вам, чтобы сообщить о случившемся.
Бедный молодой человек ещё жив: удалось сразу дать ему противоядие. Но он очень страдает, и пан Коримский в отчаянии.
— А какое мне до всего этого дело, пан доктор? — сухо спросил Орловский.
— Ваша милость!.. — доктор с упрёком смотрел в холодное лицо старика. — Ведь бедный Николай — ваш внук, который ни в чём не виноват.
— Так что, мне идти спасать самоубийцу?
— Кто вам сказал, что он самоубийца, пан Орловский? Коримские вместе работали в лаборатории, где было очень жарко. Николай с дороги был немного нездоров и вдруг упал в обморок. И бедный Коримский в замешательстве подал ему вместо лимонада сильный яд, который по несчастью стоял рядом в таком же стакане. Молодой Коримский уже немного глотнул, когда заметили ошибку, но было поздно. Бедный аптекарь!
— Значит, Манфред сам его отравил! — воскликнул старик, дрожа от волнения. — Это невозможно!
— Теперь, я думаю, вам понятно, зачем я пришёл сюда с этим известием. Кто позаботится о несчастном Коримском, если не вы? Если вы этого не сделаете, он может лишиться рассудка, он и так уже близок к этому.
— Вы пешком пришли, доктор?
— Приехал на санях.
— Тогда подождите немного!
— Я знал, — пробормотал доктор, — он слишком благороден, чтобы в таком несчастье не простить обидчика.
Через несколько минут сани мчали обоих господ по заснеженным улицам небольшого городка, пока не остановились перед аптекой «Золотая лилия».
По ступеням лестницы доктор едва поспевал за своим спутником. Но наверху, на лестничной площадке, старик остановился.
Его одолели воспоминания… 24 года тому назад он бежал по этой лестнице, подгоняемый радостью, счастьем и желанием увидеть своего первого внука — дитя любимой дочери. Там, за этой дверью, счастливый молодой отец передал ему в руки своего первенца. И почти 16 лет прошло с тех пор, как он в последний раз видел внука и разговаривал с его отцом. Теперь же он пришёл, чтобы увидеть их страдания…
Доктору показалось, что старик хочет вернуться. Но вдруг ктото отворил дверь, и в освещённом проёме показался юноша, всем своим видом олицетворявший силу и молодость. Густые чёрные волосы обрамляли его глубоко опечаленное лицо.
— Вы вернулись, коллега? — спросил доктор обрадованно. — Кто мог представить себе вчера, когда вы прощались со своим другом, что случится с ним сегодня?
— Если бы я это знал, то никогда бы его не оставил, — промолвил молодой врач, поклонившись.
— Позвольте, ваша милость, представить, — сказал доктор Раушер. — Пан доктор Аурелйй Лермонтов — друг Николая… Пан Орловский.
Представленные с интересом посмотрели друг на друга.
— Как чувствует себя мой внук? — спросил старый пан неуверенным голосом, протягивая молодому человеку руку.
— Он без сознания.
Молча господа вошли в спальню и остановились возле постели. Дед склонился над внуком, которого он не видел 16 лет, глядя в его бледное, с тонкими чертами и полузакрытыми глазами лицо. Высокий лоб больного обрамляли влажные светло-золотистые волосы.
Старик взял голову юноши в свои руки и, тяжело вздыхая, со слезами на глазах, поцеловал его в губы и в лоб.
— Никуша, мой Никуша!
Старый доктор скрыл слёзы, отвернувшись; молодой опустил голову.
— Ведь он мёртв! — воскликнул старик, выпрямляясь и растерянно оглядываясь вокруг. Только теперь он увидел высокую фигуру мужчины, стоявшего в тени. Короткая борьба отразилась на лице Орловского; ещё мгновенье, и произошло то, что ещё вчера было невозможно: два человека, казавшиеся разделёнными навсегда, бросились друг другу в объятия.
