Есть, правда, еще один способ, так сказать, «прочно остаться в истории»: как только человек, облеченный властью, ее лишается – тем более если лишается при каких-нибудь трагических обстоятельствах, – его начинают активно жалеть, прощая и забывая все то, что еще совсем недавно поднимало бурю негодования и недовольства. Умри Людвиг II в своей постели, оставаясь по-прежнему королем, – и никакие построенные им замки не были бы способны вызвать ни всеобщей народной любви, подогреваемой поисками таинственных, скрывшихся от справедливого возмездия заговорщиков, ни романтического флера невинно пострадавшего мессии, «распятого» неблагодарной циничной толпой.
Итак, благополучие и спокойствие истории не интересны; потрясения и трагедии – вот пища для ума, творчества и памяти людской.
Безумие монарха тоже является верным козырем для «вхождения в историю». Но были ли Рудольф II и Людвиг II в прямом смысле этого слова психически больными людьми? На этот вопрос однозначного ответа нет. Историки и психиатры расходятся в диагнозах обоих – от маниакально-депрессивного психоза (чередование фаз повышенного и пониженного настроения, то есть возбуждения и депрессии, что в той или иной степени наблюдалось и у Рудольфа, и у Людвига) и паранойи (кстати, Людвигу однозначно поставили именно этот диагноз) до так называемого «пограничного состояния». Другими словами, состояния сильного невроза, безусловно присутствовавшего у обоих монархов, или психопатии, то есть индивидуальных, не вполне обычных, особенностей характера, которые ни в коем случае не являются психическим заболеванием!
Нам кажется, что последнее определение – «пограничное состояние» – наиболее верно отражает то, чем страдали оба монарха на самом деле.
Но не будем искать виноватых. Тем более что время само уже все расставило по своим местам. Не будь у баварцев Людвига II, его «нужно было бы выдумать». А еще лучше – сочинить о нем сказку. Ведь зачем мы столько времени уделили сравнительной характеристике двух правителей, разделенных столетиями? А именно затем, чтобы наглядно продемонстрировать, как «время все расставляет по своим местам».
Приезжая в современную Чехию, вы вряд ли встретите мало-мальски интересный туристический объект, который так или иначе не был бы связан с императором Рудольфом. Вас будут водить по экскурсионной программе «Прага Рудольфа II», рассказывать множество легенд, связанных с этим правителем, потчевать блюдами «из кухни Рудольфа», предлагать купить «именные» сувениры. Рудольф II – это самый успешный туристический бренд Чехии вот уже много десятков лет. А, между прочим, бюджет Чехии в первую очередь зависит именно от туристического бизнеса. Получается, что почивший в начале XVII века правитель благодетельствует своих «подданных» до сих пор. Какие великие политические и военные победы прошлого могут соперничать с такой «победой в веках»? Поэтому вполне естественно, что, не любимый и осмеянный современниками, Рудольф II стал самым популярным властителем у своих далеких потомков. Ведь испокон веков человечество не умеет ценить лишь своих современников.
И только Людвиг II может составить Рудольфу II достойную конкуренцию в подобном посмертном почитании. Их примеры действительно уникальны.
Сказать, что современные баварцы боготворят своего короля, относятся к нему как к национальной святыне, – значит, ничего не сказать. Причем такое положение сложилось сразу же после его трагической кончины. Достаточно упомянуть о том, что до сих пор ежегодно в день смерти Людвига на Штарнбергском озере устраивается торжественная поминальная служба, в которой принимает участие огромное количество не только баварцев, но и приезжих туристов. В Баварии действуют общества памяти и клубы Людвига II. А уж количество сувениров – от алебастровых бюстов и фарфоровых тарелок до футболок, зонтиков и открыток с портретом короля – просто не поддается описанию! В «Баварии хмельной» существует даже пиво «König Ludwig», пользующееся неизменной популярностью не столько за свои вкусовые качества (справедливости ради, весьма неплохие), сколько из весьма своеобразного уважения к памяти несчастного короля.
Что же касается пресловутых «архитектурных чудачеств» Людвига II, то Бавария обязана ему тремя новыми дворцами, представляющими собой в полном смысле слова шедевры зодческого искусства. Это наиболее известный величественный Нойшванштайн (Neuschwanstein), построенный в горах над пропастью на высоте 1008 м, очаровательный уютный Линдерхоф (Linderhof), стоящий также в горах недалеко от австрийской границы, и, наконец, «баварский Версаль» Херренкимзее (Herrenchiemsee) на острове Херренинзель (Herreninsel) на озере Кимзее (Chiemsee). Каждый из них воплотил один из главных идеалов своего создателя: Нойшванштайн стал символом средневековой рыцарской романтики, Линдерхоф – памятником двум кумирам Людвига II – Людовику XIV и Рихарду Вагнеру, а Херренкимзее – олицетворением абсолютной королевской власти.
Эти замки, посещаемые в год миллионами туристов, дают в бюджет Баварии наиболее стабильный доход по сравнению с другими финансовыми притоками. Благодаря своему королю Бавария теперь могла бы безбедно существовать только лишь за счет туристического бизнеса! Можно сказать, что Людвиг, вопреки всем обвинениям, не разорял казну своей страны, а «инвестировал капитал в будущее», благодаря чему казна теперь не только давно вернула долги короля, но и получает колоссальные «проценты» от этих инвестиций. Жаль только, что оценить эту грандиозную «финансовую операцию» по достоинству могут опять же лишь далекие потомки, а современники не хотели терпеть лишения во имя «светлого будущего».
Правда, если уж быть честными до конца, то и Рудольфу II, и Людвигу II даже в самых кошмарных снах не могло присниться, что по их покоям будут ходить миллионные толпы любопытствующих «простолюдинов». А если бы такое им и приснилось, то это был бы, наверное, самый ужасный их кошмар…
Кстати, в данном издании мы практически не будем подробно останавливаться на замках Людвига II как таковых. В 2009 году в издательстве «Вече» вышла книга «Замки баварского короля»[17], в которой этой теме было отведено значительное место. Однако с того времени в нашем распоряжении оказались многочисленные дополнительные материалы, не вошедшие в упомянутый труд. Поэтому, несмотря на неизбежные повторения, по сравнению с «Замками» биографический материал, посвященный Людвигу II, в настоящем издании дополнен, а также частично исправлен, на что обращаем особое внимание читателя.
В заключение нашего предисловия – интродукции, в которой, как и положено вступлению, соединены воедино основные лейтмотивы представляемой драмы, впоследствии раскрываемые по мере развития сюжета, – еще раз вскользь вернемся к упомянутому нами альбомному изданию «Götterdämmerung», посвященному личности короля Людвига II. В связи с этим весьма удачным «говорящим» названием будет уместно обратить внимание на одно немаловажное обстоятельство, позволяющее в какой-то мере поставить некоторые точки над «i». Итак, одноименное название вагнеровской оперы, более известной нам сегодня как «Гибель богов», в России довольно долго переводили как «Закат богов», или «Сумерки богов». Последний вариант является гораздо более правильным и в философском, и непосредственно в переводческом смысле (нем. Dämmerung буквально переводится как «сумерки, вечерние сумерки, рассвет, предрассветный полумрак»). То есть это слово может означать и закат, и рассвет одновременно! Ведь если бы Вагнер хотел подчеркнуть трагическую составляющую сюжета всей своей тетралогии, он бы напрямую использовал в названии «Untergang» – «гибель», или «Tod» – «смерть». Но он использовал «Dämmerung», а значит, переводить название музыкальной драмы как «Гибель богов» никак нельзя. Это значит не понимать глубинного скрытого смысла, заложенного в ней композитором: смерть одновременно является возрождением. «Это совсем не смерть, так как смерть у Богов отсутствует. То, что ошибочно принимают за “Гибель Богов”, – это лишь сумерки, сон, в который время от времени впадают целые пантеоны. Этот процесс далеко не трагичен, так как не является необратимым, и не морален, так как вполне естественен. Он – далеко не “последствие греха”, наоборот, с нордической точки зрения “грехом” было бы отступление от Судьбы и желание Богов избежать неизбежного»[18].
