7081
Докладывано 1 Ав. 1808 г.
Высочайше повелено внука просителя и дочь привезти сюда на казенный счет и определить первого – в военно-сиротское отделение, а последнюю – в таковое же отделение под управлением Ея Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны находящееся…»
Из выписки совершенно ясно, что Иван Чернов в это время жил у своего деда в Сарапуле, а не у отца. Также ясно, что император Александр I был в курсе семейных дел Н. А. Дуровой. По крайней мере, он знал, что она ушла от мужа с ребёнком и, как показывают найденные документы, обещал об этом ребёнке позаботиться. Своё обещание государь выполнил.
Записи в регистрационной книге Канцелярии Его Императорского Величества по принятию прошений предшествовало обращение на высочайшее имя самого Андрея Васильевича Дурова. Он послал его в Санкт-Петербург в июне 1808 года.
«С кончиною жены моей, – говорилось в прошении, – не имея никаких способов доставить приличное воспитание остающимся в семействе моём малолетним детям моим сыну Василию 9-ти лет и дочери Евгении 8-ми лет да внуку моему рожденному от означенной дочери моей под именем Соколова Ивана (по отцу Чернов) 7-ми лет. Я повергаюсь к стопам Твоим Всемилостивейший Государь! Прошу милосердно на судьбу сих малолетних воззрения…»
Как видно из выписки и других документов, на это прошение был дан в целом положительный ответ. Александр I распорядился поместить Ивана Чернова в Императорский военно-сиротский Дом, Евгению Дурову – в женское отделение этого Дома. Василия же Дурова в список облагодетельствованных не внесли. Зато было разрешено детей вместе с сопровождающим доставить в столицу на казенный счёт. Деньги на это путешествие – 147 рублей 61,5 копейки, сумму по тем временам немалую, – выделили из Государственного казначейства, чему предшествовала ведомственная переписка с декабря 1808 года по февраль 1809 года.
Александр I. Художник Г. Кюгельхен
Чтобы понять смысл этих событий, надо вспомнить, что у императора Александра I в начале XIX века городничих было много (по списку городов Российской империи – до 400 человек), а государственных учебных заведений, где юные дворяне могли бы получить образование за казённый счёт, очень мало. В 1732 году в Санкт-Петербурге был основан Сухопутный шляхетский корпус на 300 кадетов (впоследствии – 1-й Кадетский), в 1752 году – Морской шляхетский корпус на 120 кадетов, в 1762 году – Артиллерийский и Инженерный корпус на 146 кадетов (впоследствии – 2-й Кадетский). Довольно далеко от столицы с 1800 по 1806 год в Гродненской губернии существовал Гродненский кадетский корпус (затем переведён в Смоленскую губернию, а с 1824 года – в Москву, где назван Московским кадетским). Преимущественным правом при зачислении в кадетские корпуса пользовались сыновья офицеров, погибших на войне и находящихся на действительной военной службе.
Детям бедных дворян из провинции попасть в кадеты было очень и очень непросто. О том имеются воспоминания генерала от артиллерии и выдающегося деятеля эпохи Александра I графа Алексея Андреевича Аракчеева (1769–1834 гг.), родившегося в Бежецком уезде Тверской губернии. В январе 1783 года он с отцом приехал в Петербург и подал прошение о приёме в Артиллерийский и Инженерный шляхетский корпус. Более полугода тянулось рассмотрение этого дела. Аракчеевы не имели высоких покровителей в столице. Также не было у них и денег, чтобы дать взятку сотруднику корпусной канцелярии. Только случай помог тверским дворянам. Как-то увидев во дворе директора корпуса генерала Милиссино, Алексей Аракчеев бросился к нему в ноги и, рыдая, стал умолять его о зачислении в кадеты.
Милиссино пожалел 14-летнего подростка, поговорил с его отцом и тотчас написал в канцелярию свою записку. Только после этого будущий реформатор русской артиллерии и военный министр смог наконец надеть кадетский красный мундир с чёрными бархатными лацканами. Много лет спустя А. А. Аракчеев, вспоминая эту историю, называл её «уроком бедности и беспомощного состояния» и требовал от своих подчинённых, чтобы «резолюции по просьбам» всегда делались без задержек…
Императорский военно-сиротский Дом, куда по решению государя был определён Иван Чернов, существовал на положении кадетского корпуса. Начало своё он вёл от «Дома военного воспитания», образованного из Гатчинского сиротского дома, который в 1794 году учредил и на свои средства содержал Великий князь Павел Петрович, впоследствии император Павел I. Указ о создании Императорского военно-сиротского Дома и его отделений при гарнизонных полках датируется 23 декабря 1798 года.
Согласно смете, утверждённой Павлом I, на содержание Императорского военно-сиротского Дома тогда отпускалось 126 167 рублей 31,5 копейки (в том числе на жалованье, на мундирные и прочие вещи – 110 767 рублей 41 копейка, на провиант – 15 699 рублей 89 копеек) и на все Отделения этого Дома при гарнизонных полках – 520 076 рублей 21 копейка. При этом Дом состоял из двух отделений: благородного и солдатского. В первом было 200 мальчиков и 50 девочек, во втором – 800 мальчиков и 50 девочек.
«В первое Отделение определяются, по достаточным доказательствам о дворянстве и неимуществе, дети как Дворянские, так равно Штаб- и Обер-Офицерские, без телесных недостатков, не входя при том в разбирательство религии, но только не старее 11 лет. Их называть кадетами, – гласил царский указ. – Числа им не полагается, но в приёме преимуществуют те дети, коих родители скончали дни, служа отечеству; потом предпочитаются те из них, коих отцы, хотя и продолжают военную или гражданскую службу, но состояния скудного. Содержать пищею и одеждою и обучать на казённом коште: 1) Закону Божьему по рождению их родителей, 2) Российскому, 3) Немецкому языкам, то есть: читать, писать и говорить сии наречия, 4) Грамматике и переводам тех языков, 5) Арифметике, 6) Геометрии, 7) Артиллерии, 8) Фортификации и Тактике, 9) Рисовать, 10) Истории и 11) Географии; однако же не в таком виде, чтобы обучать могли, но чтобы сами сими познаниями пользоваться умели…»
Девочек благородного отделения обучали Закону Божьему, русскому и немецкому языкам, арифметике, рисованию, географии и истории, а также шитью, вязанию и «плетению всякого рода». Кроме того, при выходе замуж им полагалось приданое: 300 рублей из Кабинета Его Величества и 200 рублей из бюджета Императорского военно-сиротского Дома.
Павел I считал его своим любимым детищем и даже подарил собственный портрет. «Не было и недели, чтобы питомцы заведения не видели своих августейших покровителей. Императрица никогда не приезжала без целого транспорта корзин, наполненных конфектами и другими лакомствами, которые она собственноручно раздавала и мальчикам и девочкам. Император, в сравнении с его отношением к другим заведениям, был даже пристрастен к Дому. Это пристрастие весьма рельефно выражалось по отношению к выпускным воспитанникам: сверх обмундирования им выдавалось ещё денежное пособие из какого-то собственно для этого существующего капитала. Для производимых же в полки гвардейской кавалерии, государь дарил лошадей из собственной его конюшни…» – говорится в воспоминаниях И. Р. Тимченко-Рубана, который был воспитанником Дома в 1797–1799 гг.
Особый капитал у Дома действительно был. В 1799 году графы Михаил и Николай Петрович Румянцевы, сыновья фельдмаршала Румянцева-Задунайского, пожертвовали заведению 50 тысяч рублей «в благодарность за поставленный памятник службе отца их». В 1800 году 50 тысяч рублей передал Дому петербургский купец Нащокин. Эти суммы, помещенные в банк, приносили около 3 тысяч рублей дохода ежегодно. Из этих денег кадеты при выпуске их в полки офицерами и получали дополнительное пособие.
В 1807 году воспитанники Дома получили форменную одежду, одинаковую с воспитанниками 1-го кадетского корпуса.
Согласно месячным рапортам за 1809–1811 гг. в Императорском военно-сиротском Доме состояло от 400 до 420 строевых кадетов и от 80 до 90 малолетних кадетов. Они разделялись на две роты, которыми командовали капитаны Эбергерд и Свечкин, затем – Клуген. Еще в заведении служили 8 обер-офицеров, 3 унтер-офицера, 6 военных музыкантов (барабанщики и трубачи). Директором с 1806 года являлся полковник Геен, с 1815 года эту должность занял полковник, затем генерал-майор Арсеньев.
