103

* В этот день американцы справляют знаменитый праздник Хэллоуин, канун Дня всех святых, когда, по кельтским поверьям, на землю является всякая нечисть. Дети, разряженные в страшные маски и костюмы, ходят по домам, шутливо пугают соседей, заставляя их откупаться от всяких озорных проделок.

104

Через двадцать восемь лет, получив в своих попытках встретиться с Набоковым категорический отказ, один потенциальный в прошлом благодетель в возмущении опубликовал письмо Владимира к нему от 16 декабря 1941 г., чтобы освежить «феноменальную память» писателя.

105

На краткое время и муж подхватил эту заразу и написал не дошедшее до нас стихотворение о брачной ночи Стального Человека.

106

Подобный феномен имеет некоторую литературную параллель в творчестве Набокова: «В провинциальном Комбре все считают Вентейля чудаком, пописывающим музыку, и ни Свану, ни юному Марселю не приходит в голову, что на самом-то деле его музыка оглушительно знаменита в Париже… Как уже отмечалось, Пруста живо занимает, насколько разным один и тот же человек воспринимается другими людьми». Подобно этому и Ада впоследствии будет сетовать «на неяркость славы своего брата».

107

«…но все-таки ведь рассеянным бывает только человек», — напоминает нам герой «Волшебника» (с.135).

108

Лишь осенью 1944 г., когда будет образована кафедра, заведующим и единственным сотрудником которой станет Набоков, он официально станет числиться «преподавателем русской литературы».

109

Здесь, как и во многом другом, Набоков предлагал собственное определение. «Чудак, — писал он, — это такой человек, чей ум и чувства возбуждает то, что простые люди даже не заметят». Исходя из этого определения, он женился на женщине-чудачке, а также имел чудака сына.

110

«Потребность писать порой страшная, но так как не могу писать по-русски, то не пишу совсем», — с огорчением писал Набоков в ноябре 1945 г. Лишь с 1946 г. он признает, что, кажется, «акклиматизировался» в английском.

111

* «Человек из Порлока» (англ.).

112

* «Под знаком незаконнорожденных» (англ.).

113

Он понимал, что его научные занятия не только в этом оборачиваются для него не лучшим образом. «Я уже давно привык к недружелюбным, лживым улыбкам, пробегающим по лицам моих русских друзей в Нью-Йорке, едва разговор заходит об энтомологии. По их мнению, каждый дурак, написавший „труд“ по истории или экономике, уже „ученый“», — с сожалением говорил Набоков.

114

Недоразумения между двоюродными братьями продолжались. По слухам, руководство «Голоса Америки» намеревалось предложить этот пост Владимиру, но по ошибке на работу взяли не того Набокова. Допустить до такой работы обоих братьев не позволило ФБР. Фото Николая оказалось даже в некрологе Владимира Набокова.

115

В 1947 г. Вера писала Филипу Водрену в «Оксфорд Юниверсити Пресс»: «Поскольку Вы спрашиваете, каково мое мнение об этих переводах, то полагаю, хотели бы выслушать мое честное суждение. Извольте. Эти переводы совершенно безобразны. Мне трудно поверить, что издательство с такой высокой репутацией, как Ваше, может публиковать подобную низкопробную продукцию. Это — карикатура на оригинал, притом на отвратительном английском, со всеми присущими графомании штампами. Более того, автор перевода порой не понимает смысла русских строк. И последнее, но важное: выбор произведений демонстрирует дурной вкус». Речь идет об антологии стихотворений «The Wagon of Life» в переводе сэра Сесила Киша.

116

Даже после этой встречи Уилсон, не запомнив имя Веры, посылал пламенные приветы «Соне». Вероятно, он перепутал ее с женой еще одного общего друга, Романа Гринберга.

117

Вдоволь наслушавшись похвал в адрес большевиков, Набоков делил русскую эмиграцию на пять категорий: 1 — те, кто до сих пор плачет по утраченному добру; 2 — антисемиты; 3 — идиоты; 4 — обыватели и дельцы; 5 — приличные свободолюбивые люди или то, что осталось от разбитой в пух и прах интеллигенции.

118

Полковнику Джозефу И. Грину, который в 1948 г. организовывал немецкий перевод «Под знаком незаконнорожденных» в рамках некой просветительской программы, Вера писала, что надеется, что книга окажется познавательной, но высказывала свои опасения: «Хорошо зная немцев, мы не можем испытывать сомнений в отношении их способности переучиваться».

119

* Американская ресторанная фирма, предлагающая ассортимент стандартной американской кухни; кафетерии ее распространены по всей стране.

120

Келли с самого начала благоговела перед Набоковым. «Она относилась к нему как к августейшей особе», — вспоминала в 1941 г. студентка, соседка Келли по общежитию, у которой были основания долго помнить Набокова: в Клэфлин-холле не позволялось садиться обедать, пока Набоков не пожалует за факультетский стол, куда он имел обыкновение опаздывать.

121

Кроме того, ФБР не обнаружило оснований рассматривать Набоковых иначе, как исключительно лояльных граждан Америки.

122

* Соединительная межтамбурная завеса (англ.).

123

Написано было так: «Надеюсь, это поможет. Разумеется, это только для того, чтобы Вы прониклись истинными словами этого отрывка и подыскали бы к ним эквивалент. Иначе они целиком останутся моими словами и муж не захочет, мне кажется, углубляться в Ваш перевод».

124

* Несколько тенденциозным романом (фр.).

125

Оставаясь оригиналом и в неприглядной ситуации, Набоков писал Уилсону: «Меня нечаянно стошнило в телефонную трубку, чего до сих пор никогда со мной не случалось». Его рассказ о пребывании в больнице сам по себе маленький шедевр.

126

* Примерно 18 кг.

127

* Примерно 56 кг.

128

* Примерно 91 кг.

129

* Примерно 48 кг.

130

* Примерно 54 кг.

131

* Примерно 165 см.

132

* Примерно 175 см.

133

* Примерно 183 см.

134

Обычно число жертв на занятиях Набокова было весьма велико. В Уэлсли он тешился тем, что расправлялся с Горьким и Хемингуэем; впоследствии писал, что уничтожил Эмму Бовари и Анну Каренину. Иногда под руку попадалась какая-нибудь студентка, как, например, случилось однажды в 1944 г. с одной первокурсницей в Уэлсли. На первом же занятии, услышав ее имя, Набоков принялся скакать по аудитории, бешено размахивая руками. «Вы знаете, что это значит?» — вопрошал он, изображая имя на доске, разбирая его по частям, выписывая мелом в воздухе круги и повергая студентку в полную растерянность. «По-моему, он забыл, что перед ним живой человек», — вспоминала другая ученица, которая с тех пор перестала посещать лекции Набокова. Фамилия той бедной студентки оказалась созвучной русскому слову «комар».