— Ах, сэр Баррик! — приветствовала она его, открыв дверь. — Вы пришли, чтобы проводить меня в большой зал к завтраку?

— Нет, — он двинулся к ней, шагнув навстречу, затем закрыл за собой дверь и запер ее на задвижку.

— Тогда почему вы здесь?

— Для объятий и поцелуев.

— Извините?

— Но час назад, когда мы стояли на стене замка, вы сказали, что мужчина должен бы вымыться перед тем, как придти обниматься и целоваться. Я вымылся и удалил запах, который был для вас так мучителен, — он схватил ее, прижал к груди и поднял в воздух.

Сильвия еще раз вскрикнула, но не от опасности, а скорее от удивления.

— Хорошо. Я не ожидала, что вы так меня поймете...

Так было велико ее удивление, когда он подошел к кровати, откинул покрывало и опустил ее на постель, что она не издала ни звука, а вскоре решила, что не будет сопротивляться. Впервые за свою короткую жизнь она была так глубоко и неистово увлечена мужчиной. Ощущения давления его тела на нее вызвали у нее учащение дыхания. Какой-то разжигающий огонь шел из его зеленых глаз, проникая прямо в ее кровь.

— Вы пахнете значительно лучше, — прошептала она почти беззвучно.

— Когда вы объяснили мне, что мужчины делают в вашем мире, то кто больше выиграет от этого — мужчина или женщина? — он медленно приблизил свое лицо к ней и пристально смотрел, изучая ее реакцию на его слова и ласки.

— В большинстве своем, оба, когда разделяют поцелуи и ласки.

— Вы тоже? — волна ревности, которая захватила Баррика, заставила его отстраниться от нее на некоторое время. Сильвия увидела блеск гнева в его глазах.

— Ох, я понимаю. Это век чистых женщин и нечистых мужчин. А что касается выяснения, какой род лучше, так это занятие для дураков.

«Трудно сохранить ощущение какого-то насилия, когда такой великолепный мужчина покусывает ухо», — решила Сильви.

— Я это понял, — он охватил ее маленькое лицо своими ладонями и улыбнулся ей. — Я не безрассудный человек. Я знаю, что вы из другого мира, где другие обычаи, которые отличаются от наших. Я не виню за то, что было до этого.

Но когда он задержал взгляд на очаровательной впадине на ее шее и представил, как другой мужчина ласкал ее, сильное чувство ревности охватило его снова.

— Взгляни на меня, — попросила Сильвия и почти засмеялась, когда он сделал это: Баррик выглядел весьма глупо и растерянно. — Ты шокирован этими словами, не так ли?

— Я высказал их.

— О, я ни минуты не сомневалась. Я просто полагала, что для вас это будет трудно сделать. Это неудивительно. Двадцатый век! Я могла бы не знать некоторых исторических деталей, но знаю, что вы не были наиболее либеральным народом. Вероятно, это хорошо, что я ужасно образованная.

Баррик вздохнул и осторожно коснулся своим лбом ее. Когда она рассказывала о том, что сейчас чувствует, это несколько сконфузило его. Хуже того, он иногда чувствовал себя глупо, хотя хорошо знал, что это далеко не так. Некоторые различия речи он освоил весьма быстро, но когда она рассказывала, что представляет ее мир на самом деле, то он просто не мог такого представить. Логика и все, чему он был обучен в жизни, говорили ему, что все сказанное ею следует понимать как бред сумасшедшего. И все, во что она верила, и вещи, о которых она говорила, были чистое сумасшествие или происки дьявола. Но он не мог верить в то, на чем настаивала Анна, что она — творение моря, он знал, что Сильвия из таких мест, которых он никогда не видел. Он был бы очень рад, если бы удалось найти общую основу для взаимопонимания. Когда он пристально смотрел в ее глаза с отливом меди, с длинными ресницами, то осознавал ясно, что очень хочет, чтобы это осуществилось.

— Каждый раз, когда вы рассказываете, я пытаюсь найти что-нибудь такое, нас объединяющее, — проговорил он почти печально.

Сильвия согласилась с ним:

— У нас действительно много общего. Я постоянно думаю, как это найти, как это должно проявиться, — она нежно погладила его поднимавшуюся от сильного дыхания грудь, и выражение его лица, которое появилось, привело ее в состояние возбуждения.

— Это правда — обычаи разные, нет здесь никаких удобств и комфорта, которым бы я пользовался, и мне надо много сделать, чтобы научиться этому, а также многим другим вещам. — Она сначала нахмурилась, но потом затрепетала, когда он нежно коснулся ее шеи губами. — Пока мои люди только жалуются на все эти перемены.

— О да, но затем для них это будет очень хорошо, будет меньше недовольства. Они начнут замечать преимущества новой жизни.

Глаза Сильви расширились, когда он поднял ее тонкую руку и рукав платья соскользнул вниз, обнажая ее и позволяя ему целовать нежную внутреннюю поверхность руки от кисти до локтя. Это было для нее так необычно, так приятно, что у нее пошла голова кругом.

— Да, может быть, вы и правы, — прошептал Баррик, целуя ее ладошку. — Вы вкуснее и пахнете лучше.

— Лучше, чем что? — вымолвила она.

— Лучше всего на свете, — он нежно коснулся ее губ своими и обнял ее шею. Даже сейчас, когда большая часть его тела была плотно прижата к ней, ей хотелось более тесного контакта. И когда он глубоко вдавил в поцелуе свои губы в ее, она радостно приняла его. Она не сопротивлялась, когда он коснулся кончиком языка ее губ, как бы спрашивая разрешения на вход. Сильвия открыла рот и жадно взяла его ласкающий язык. Никогда до этого она не испытывала такого потрясающего ощущения от поцелуев. Ни одна часть ее тела не оставалась неподвижной. Сильвия сползала вниз до тех пор, пока не обвила своими ногами его бедра. Это глубоко отозвалось в его голодном паху, когда их тела слились в интимном сближении, подражая акту, которого оба желали.

Баррик заставил себя прервать поцелуй, хотя для него это было невыносимо трудно. Он пристально посмотрел на ее пылающее лицо, и укол ревности снова стал проникать ему внутрь.

— Вы очень искусны в поцелуях для женщины, которая лишь несколько раз целовалась в жизни.

— Чтобы научиться, достаточно сделать это один-два раза. Все зависит от того, кого целовать, — его приступ ревности показался ей интригующим. — Вы и сами делаете это очень неплохо.

— Тогда мы прекрасная пара и хорошо подходим друг другу. Может, сумасшедшая Анна не такая уж и сумасшедшая и глупая.

— Что вы говорите? — ей было трудно сосредоточиться в то время, как он нежно гладил ее. — Прошу извинить меня, но я думаю, что Анна немного странная.

— Это верно, но иногда она оказывается права в том, что говорит.

Сильвию не особенно интересовала Анна. Ей хотелось более интимных поцелуев, но Баррик сейчас не понимал этого. В какой-то момент он стал целовать ее с таким жадным натиском, что у нее даже пальцы на ногах непроизвольно согнулись. Затем он покусывал ее губы, заставляя ее двигаться все сильнее и сильнее и требовать все более и более интенсивных поцелуев, которых она желала страстно.

Затем он внезапно изменил свое положение на ней и начал ритмически двигать своим животом и бедрами напротив ее живота. Было ясно, что мужчина хочет от нее, и Сильвия стремительно усвоила его азбуку телодвижений. Что больше всего ее поразило, так это то, как жадное тело реагирует на близость. Оно нетерпеливо требовало чего-то такого, в чем было ему отказано в течение двадцати лет. Она немного удивилась на себя, как будто невольно ожидала всего этого.

— Вы собираетесь меня по-настоящему целовать или нет? — потребовала она наконец хриплым шепотом.

— Я буду, когда вы ответите «да» на мой вопрос.

— Только-то, хм? Что вы собираетесь спросить?

— Выполните ли вы предсказание сумасшедшей Анны и станете моей женой?

Сильвия удивленно уставилась на него.

— Выйти замуж за вас?

Он кивнул, и она целую минуту не могла сообразить ничего, хотя выдержала его пристальный взгляд, когда сотни различных мыслей вихрем пронеслись у нее в голове. Но одна ясная мысль упорно задержалась у нее в мозгу — она была совершенно одна в этом мире и от его поцелуев вся просто таяла. Затем подумала о том, что ее жизнь поделилась на два периода после падения, разделенных столетиями временной разницы. Но после того, как он нежно поцеловал ее в губы, она перестала концентрироваться на этих мыслях.