См. Давид Стен (1988).
Браун Джон (Brown John)
(1800-1859)
Вменяемость фанатичного борца за освобождение негров до сих пор оспаривается. Однако нельзя не отметить, что его рейд на Харперс-Ферри в Виргинии преследовал благородные цели.
В воскресенье, 16 октября 1859 года, Браун провел отряд из шестнадцати белых и пяти черных рекрутов из Мэриленда по реке Потомак, рассчитывая забаррикадировать два моста, захватить федеральный арсенал и оружейный завод и удерживать их до прихода восставших рабов из Виргинии.
Менее чем за тридцать шесть часов отряд моряков под командованием полковника Роберта Ли штурмом взял арсенал и захватил Брауна в плен. Он потерял убитыми десять человек (в том числе двоих сыновей), пятеро скрылись, а шестерых казнили позже. На суде в Чарлстоне, шт. Виргиния, раненый Браун отказался от помилования, которое ему вынесли вследствие невменяемости, и был приговорен к повешению, состоявшемуся 2 декабря.
Линкольн восхищался мотивами поступков Брауна, но в то же время ненавидел его за насилие и измену. Торо молился за то, чтобы Браун умер как мученик, и тот погиб, отвергнув план побега из тюрьмы.
Жена Мэри навестила своего мужа накануне казни, 1 декабря; в день казни Браун встал рано утром и составил надписи для собственного надгробия и надгробий своих убитых сыновей. Часть его прощальной записки была такова: «Я, Джон Браун, отныне совершенно убежден, что преступления, творимые на этой грешной земле, смываются только кровью».
Около установленной на окраине Чарлстоуна виселицы Браун спокойно простоял десять минут в одежде с накинутым капюшоном. Руки и ноги у него были в цепях. Когда солдаты приняли надлежащие позиции, по толпе прошел шорох. Дальнейшие события были описаны Стефаном Б. Оатсом в биографическом исследовании 1970 года:
«Стоявший внизу палач занес топорик и одним ударом перерубил веревку. Раздался треск, платформа упала, и Браун стал падать вниз. Веревка натянулась, руки его запрокинулись, все тело забилось в конвульсиях... и Джон Браун оказался «подвешенным между небом и землей», а толпа взирала на него. В это время раздался голос полковника Д. Т. Престона, члена общины Виргинии: «Так погибнут все враги Виргинии! Все подобные ему враги единства и человеческой расы!»
Мэри получила тело мужа в Харперс-Ферри и отправила его морем из Филадельфии в Нью-Йорк, где друзья положили тело в гроб из северной сосны. Джона Брауна похоронили в любимом им местечке Адирондаке, шт. Нью-Йорк, около большого валуна. Гражданская война и тринадцатая поправка к Конституции 1865 года (отменяющая рабство) явились отражением всколыхнувших общество настроений, вызванных Джоном Брауном.
Браун Ева (Braun Eva)
(1910-1945)
Любовница Адольфа Гитлера, Ева Браун, вышла за него замуж 29 апреля 1945 года в бункере под имперской канцелярией. Тогда .шли последние дни войны и советские войска уже заняли Берлин. 30 апреля любовники покончили с собой — Ева сделала это, проглотив цианид. Тело Евы Браун вынесли во двор, облили бензином и сожгли.
В «Официальном медицинском бюллетене» 1976 года доктор Рейдар Ф. Согнейс, профессор стоматологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, заявил, что, несмотря на бесспорную идентификацию останков Гитлера в соответствии с заявлением советского правительства, опубликованным в 1968 году по результатам рентгеновского просвечивания зубов, останки Евы Браун не идентифицированы.
Вскрытие, произведенное 8 мая 1945 года советскими патологоанатомами «частично сожженного трупа неизвестной женщины» (предположительно жены Гитлера), показало, что значительная часть черепа была уничтожена огнем и большинство зубов пропали, либо выбиты. К тому же наличие золотого моста на месте первого и второго нижних коренных зубов не соответствует записям зубного врача Гитлера и Евы Браун, доктора Гуго Блашке, где указано, что эти зубы были удалены, но не заменялись мостом, по крайней мере до последнего дня жизни Евы. Поэтому нельзя с уверенностью утверждать, что тело Евы Браун было найдено, хотя нет сомнений в том, что она покончила жизнь самоубийством.
Браун Кристи (Brown Christy)
(1932-1981)
Ирландский романист и поэт, десятый из двадцати двух детей в семье, страдал врожденным церебральным параличом. Его мать и детский врач из Дублина Роберт Коллис научили Брауна рисовать и писать единственной двигающейся конечностью.
Его первая книга «Моя левая нога» (1954) впоследствии послужила основой одноименного автобиографического фильма (1989). (Исполнение Даниэлом Дей-Льюисом роли взрослого Брауна принесло ему «Оскар», Хью О’Конор в роли юного Брауна был столь же прекрасен.)
Кристи Браун умер воскресным вечером 6 сентября 1981 года в своем доме в английской деревушке Парбур рядом с Гластонбери. На дознании заплаканная Мэри Браун сказала, что муж выпил «слишком много водки» накануне в субботу и на следующий день бутыль красного вина вперемежку с бренди. А вечером она дала ему снотворные пилюли.
«Это же опасно. Разве вы не знали, что алкоголь и лекарство могут вызвать рвоту и асфиксию?» — спросил ее следователь.
«Да, — ответила Мэри, — но я надеялась, что муж сможет поспать хотя бы несколько часов и не станет больше пить. Ведь именно алкоголь был причиной случившегося».
Поскольку Кристи не мог есть самостоятельно, в тот вечер, как и всегда, жена покормила его с ложки ужином и на минуту вышла. Вернувшись, она нашла мужа задохнувшимся и сразу же вызвала «скорую помощь». Следователь проявил сочувствие к убитой горем вдове, которая, бесспорно, добросовестно ухаживала за мужем. Был вынесен вердикт «смерть от несчастного случая».
Бриннер Юл (Вгуппег Yul)
(1915?—1985)
Дата и место рождения русского по происхождению актера не были точно установлены, так как ответы Бриннера журналистам были самыми разными. В 1951 году, он, преуспевающий телережиссер компании «Си-Би-Эс», поддавшись уговорам Мэри Мартин (с которой в 1946 году сыграл в пьесе «Песня лютни»), согласился попробоваться на главную роль в мюзикле Роджерса и Хаммерштейна «Король и я». Бриннер снялся во многих кинокартинах, среди которых была киноверсия «Король и я» (1956) с Деборой Керр. За этот фильм актер получил «Оскара». Бриннер запомнился зрителям именно ролью короля Монгкута в многократных постановках мюзикла.
В конце сентября 1983 года, находясь в Лос-Анджелесе во время гастролей по стране с очередной постановкой спектакля «Король и я», и после четвертой женитьбы, Бриннер вместе с простудившейся женой поехал к ее врачу, Полу Руднику. Приехав к Руднику, он попросил его посмотреть шишку на горле, которая появилась две недели назад. Анализ крови и последующая биопсия показали, что у Юла Бриннера, выкуривавшего по пять пачек сигарет в день, рак легких, и болезнь уже поразила лимфатическую систему. Оперироваться было слишком поздно. Лишь один из шести онкологов, у которых консультировался актер, отпустил ему больше двух месяцев жизни. Бриннер решил держать свой диагноз в секрете и бороться с болезнью. В течение восьми недель он почти каждый день проходил лучевую терапию, и пока был в Лос-Анджелесе, не пропустил ни одного спектакля, хотя часто чувствовал недомогание. Актер рассказал о своей болезни только продюсеру спектаклей, своему менеджеру и двум старшим детям.
В 1984 году Юл и его жена Кэтти поехали в Германию лечиться у ганноверского иммунолога Ханса Найпера, предписывающего специальные диеты и инъекции травяными отварами. Вернувшись в Нью-Йорк, чувствуя себя гораздо лучше и получив отрицательные результаты всех тестов, Бриннер узнал от врачей, что болезнь временно ослабла. «Эти доктора слишком консервативны, — радостно сообщил он. — Я совершенно поправился. Я победил рак».
Гастроли актера по стране продолжались, и завершающим должен был стать спектакль на Бродвее в мае 1985 года. Зрители, заплатившие бешеные деньги за билеты, стали замечать, что ореол звезды несколько потускнел. Мэри Бет Пейл, партнерша Бриннера по шестистам спектаклям, позже вспоминала, что в последние недели он с трудом проходил от грим-уборной до сцены. Однако перед выходом актер преображался, становясь «гибким, словно дикий лесной кот». Тем, кто чувствовал, что с ним что-то серьезное, актер говорил, что страдает от последствий травмы, полученной в дни цирковой юности в Париже. Иногда объявляли, что «мистер Бриннер болен воспалением горла и уха». Сезон закрылся 30 июня, и Юл пропустил всего семь из дополнительных представлений. Специально для него номер «Потанцуем», где он вальсировал с Пейл, был сокращен, а «Недоумение» — его сольный номер — вовсе исключен. Спустя тридцать четыре года после первого выхода на сцену, Бриннер спасал постановку лишь силой своего характера. Когда последний раз опустился занавес, публика встала, чтобы хором спеть «Олд Лэнг Сайн». Бриннер раскланялся в очередной раз, держась за руку своей жены Кэтги, игравшей придворную танцовщицу, и на прощание помахал рукой у лестницы, ведущей за кулисы. Миллионы американцев-театралов видели его в этой роли на Бродвее начиная с 1951 года и во время его бесчисленных гастролей.
