В начале 1924 года Карин развелась с мужем. История продолжительной любовной связи с аристократом Денисом Финчем Хэттоном описана в ее книге «Вне Африки» (1937), экранизированной в 1985 году, с Робертом Рэдфордом в роли английского любовника писательницы.
Хэттон разбился на своем самолете в 1931 году. Карин продала ферму и вернулась в Данию. Тогда, после выхода «Семи готических историй» (1934) и последующих работ, она приобретает известность и славу в мире литературы.
Летом 1962 года, устроив прием на веранде дома, уже совершенно истощенная писательница, по собственному выражению, «выглядела как страшная старая ведьма — настоящая Мементо Мори». Гостям показали место на вершине холма, выбранное Карин для своей могилы.
Весь день 6 сентября ей очень хотелось спать. Вечером 7 сентября 1962 года Карин Дайнисен умерла от истощения у себя дома, в Дании, в местечке Рангстедданд, что в 15 милях севернее Копенгагена.
См. Дж. Томпсон (1982).
Джойс Уильям (Joyce William)
(1906-1946)
Во время второй мировой войны англичане ненавидели его даже больше, чем Адольфа Гитлера. Уроженец Бруклина, он провел жизнь в Ирландии и Англии, незаконно объявив себя британским подданным и снискав скандальную популярность участием в антиеврейских демонстрациях в качестве лидера Союза фашистов.
Джойс начал работать на нацистском радио 11 сентября 1939 года и получил германское гражданство через год. Его надменный и язвительный голос, произносящий «говорит Германия», вскоре принес ему кличку «Лорд Гав-Гав».
В начале мая 1945 года, после попытки бегства в Швецию вместе с женой Маргарет, Джойс был ранен в ноги и арестован под Фленсбургом двумя английскими солдатами, собиравшими хворост. Они узнали Джойса по шраму на щеке. (Шрам был получен в уличной драке в Лондоне в 1924 году, когда он возглавлял группу фашистов.)
В сентябре 1945 года Джойс предстал перед лондонским судом по тройному обвинению в государственной измене. Два пункта обвинения были сняты, как неприменимые к гражданину Соединенных Штатов. Но Джойса признали виновным в предательстве британского правительства, подданным которого он себя объявлял. Ребекка Уэст в своей книге «Значение предательства» писала:
«Он умер по достаточно нелепой причине для любого преступника, который когда-либо был повешен. Он пал жертвой собственного стремления на протяжении всей жизни лгать о своей национальности... Если бы он не восстановил свой британский паспорт и выехал в Германию по американскому паспорту, который был его законным документом, то ничто на земле не смогло бы повредить ему. (Поскольку США не вступали в войну, прежде чем он стал полноправным германским гражданином.)»
Первая апелляция Джойса была отклонена 7 ноября тремя судьями. Апелляция последней инстанции, поданная в Палату лордов, рассматривалась пятью судьями в присутствии Джойса и также была отклонена (решением четверых против одного) 18 декабря. Жена Джойса, сама ожидавшая суда в тюрьме, была в тот же день привезена на встречу с ним. Накануне казни Джойс передал вызывающее послание посетившим его членам семьи: «Умирая, я, как и прежде, ненавижу евреев, виновных в этой войне». Джойс говорил и о растущей советской угрозе.
Утром 3 января 1946 года около трехсот любопытных собралось под стенами тюрьмы Уондсворф, расположенной в южном районе Лондона. Осужденный получил причастие и написал прощальные письма Маргарет и близким друзьям.
Прошло три богослужения: два — в Англии, одно — в Ирландии. Главный британский палач, содержатель пивной Альберт Пьерпойнт, приветствовал Джойса, одетого в поношенный синий костюм, и проводил его от камеры к месту исполнения приговора. Позже англичане не без удовольствия узнали, что колени приговоренного тряслись во время его последней прогулки, и что он криво усмехнулся, поглядев на дрожащие ноги, однако это вполне могло быть следствием ранения. Пьерпойнт осторожно надел на голову Джойса белый капюшон. Складки капюшона скрыли петлю. Люк открылся, и, падая, Джойс потерял сознание и скончался. При этом шрам на лице вроде бы открылся, и его пришлось загримировать, прежде чем предоставить тело на освидетельствование.
В заключении о смерти тридцатидевятилетнего Уильяма Джойса говорилось: «Повреждения головного и спинного мозга вследствие повешения, проведенного по приговору суда». Джойса похоронили на тюремном дворе.
Джонсон Бенджамин (Jonson Ben)
(1573-1637)
Английский драматург, поэт и актер, среди его пьес «Воль-поне, или Лиса» (1606) и «Алхимик» (1610), едва избежал виселицы после убийства на дуэли актера Габриела Спенсера. Джонсон, человек с высокими моральными принципами и обширными знаниями, в 1628 году перенес удар, и с этого момента, по его собственному выражению, стал «остряком, прикованным к постели». Не способный свободно передвигаться и прозябающий Джонсон до конца своих дней продолжал писать. Смерть настигла драматурга 6 августа 1637 года, когда он работал над «Грустным пастухом», яркой и блестяще написанной пасторальной драмой.
В 1953 году его биограф Маршет ^ут написала, что его похоронили в аббатстве, «где было огромное количество скорбящих и можно было подумать, что провожают в последний путь знатного человека». Но Джонсону не нашлось места в Уголке поэтов; его могила расположена в другом месте. Говорят, и, скорее всего, это правда, будто бы Джонсон шутил, что не удостоится чести присоединиться к великим поэтам, включая Д. Чосера, и что ему достаточно будет небольшого участка. Действительно, Джонсону выделили совсем небольшое место для последнего пристанища. Остроумные слова принадлежат Хелен Ханф из Нью-Йорка, которая побывала на его могиле и написала следующее: «Не откладывая, заплатите за склеп или могилу, которую присмотрели для себя. Помните, что случилось с Беном Джонсоном...»
Бен знал, что будет похоронен в Вестминстерском аббатстве, и оставил за собой место для могилы, но так и не заплатил за него. Могильщики не собирались сохранять столь ценное место для нищего писателя. Поэтому они открыли могилу, перевернули гроб вертикально и подперли Беном угол, чтобы освободить могилу для платежеспособного покупателя...
В Вестминстерском аббатстве ему ни в чем не везло, даже памятную доску пришлось спрятать на боковой стене, поскольку эпитафия начинается словами: «О, славный Бен Джонсон», — но имя на ней написано не так, как сам он привык его писать[2].
Джонсон Линдон Бэйнс (Johnson Lyndon Baines)
(1908-1973)
Тридцать шестой президент США вступил в должность в тот день, когда убили Джона Ф. Кеннеди, и был избран на полный срок в 1963 году. Джонсон мог быть выдвинут на второй срок президентства, но из-за растущего недовольства агрессивной войной во Вьетнаме он объявил 31 марта 1968 года: «Я не стану стремиться к этому и не приму назначение своей партии».
Джонсону было всего сорок шесть лет, когда атеросклероз вызвал в 1955 году первый сердечный приступ.
Тогда он бросил курить, но вновь начал курить, выйдя в отставку. «Он дымил, как паровоз», — заметил один из друзей Джонсона. Довольно быстро он привык к спокойному образу жизни: «Я больше всего ценю возможность поваляться в кровати после десятичасовых новостей». Но в то же время Джонсон продолжал страдать от стенокардии и был вынужден постоянно держать под рукой нитроглицерин. Хотя бывший президент путешествовал (во Флориду, чтобы поплавать под парусами, в Акапулько с компанией — каждый февраль), он все же проводил много времени, работая над мемуарами в библиотеке Джонсона в Остине и руководил техасской вещательной компанией, — самым главным местом для него всегда оставалось собственное ранчо. Один работник на ранчо как-то заметил: «Хорошо бы он еще раз стал президентом. Когда в шесть утра я дою коров, президент приходит и начинает расспрашивать меня о хозяйстве».
В марте 1970 года Джонсона поместили в госпиталь Сан-Антонио после тяжелого приступа стенокардии. Когда он гостил у своей дочери Линды в мае 1972 года, Джонсон перенес еще один сердечный приступ. Сообщалось, что он встал с больничной койки Шарлоттсвилльского госпиталя после трех дней интенсивного лечения и заявил своей жене, леди Бёрд: «Бёрд, я хочу умереть дома». Последние семь месяцев жизни президента были очень тяжелыми — последний приступ вызвал острую сердечную недостаточность. В спальне на ранчо был установлен аппарат кислородного питания, и время от времени Джонсон ложился и надевал маску. В октябре он обсудил с двумя специалистами из Бейлоровской Медицинской школы в Хьюстоне возможность проведения операции на сердце (надо сказать, что сердечная микрохирургия получила тогда еще недостаточное развитие и все еще относилась к разряду экспериментальной); однако операция не могла обеспечить восстановление поврежденной сердечной мышцы, к тому же другие болезни Джонсона делали такое вмешательство слишком опасным.
