Лариса остановилась перевести дух и взглянула на собеседника. Нилов сидел, держа чашку чая в непосредственной близости от широко раскрытого рта, но было видно, что чашка не меняла место своей дислокации все время, пока продолжался краткий спич Ларисы. И это чрезвычайно льстило последней.

Нилов очнулся от замешательства, автоматически сделал глоток и, поставив чашку на стол, промолвил:

– Да-а-а, Котова. Вы прекрасно усвоили сленг ментовского протокола. Блестящая стилизация!

– Пытаетесь за насмешками скрыть свое восхищение возможностями слабой женщины, Валерий Васильевич? – отшутилась Лариса.

– Хм, может быть, может быть, – пробормотал Нилов. – Ладно, оставим пока это. Ты так и не изложила подробности. Учти, все сказанное тобой я должен буду передать ребятам, официально ведущим это дело. – Нилов немного помялся. – Ну, в зависимости от того, что именно ты скажешь. Кстати, знаешь ли ты, кому обязана своим алиби?

– Тебе?

– Нет. Мое покровительство не распространяется настолько далеко, к сожалению… А своим алиби ты обязана соседке. Она же и вызвала милицию. Старушка – божий одуванчик наблюдала за тобой и, когда услышала, как ты упала, вызвала милицию. Но я отвлекся, рассказывай.

– В общем, рассказывать особо нечего. Приехала, увидела, вырубилась. Хотя интересное действительно есть, – Лариса задумалась и отпила из своей чашки. – Перед тем как я вошла в подъезд, из него вышел как ты думаешь кто?

– Понятия не имею. Твой муж с любовницей под руку?

– Наши рога не входят в вашу компетенцию, гражданин начальник, – сурово парировала Лариса. – Из подъезда вышел господин Малофеев. Тот самый политолог из квартиры Кориандра, Илья Константинович. Согласись, очень странное совпадение. И я полагаю, было бы неплохо выслушать его объяснения по этому поводу.

– Ты ничего не путаешь, Лариса? Ты уверена? – серьезно спросил Нилов.

– Абсолютно.

Нилов снял трубку телефона, набрал номер и отдал соответствующие команды. После этого он повернулся к Ларисе:

– Кстати, чуть не забыл. Вот, это тебе, – он достал из кармана конверт и передал его Котовой.

– Что это? – спросила она.

– Я получил за тебя деньги, перевод из Тарасова, как ты и просила. И туда же положил временные права.

– Ай да Степаныч! Ай да молодец! – обрадовалась Лариса. – С деньгами-то я теперь не пропаду.

– А я? – обиженно вскричал Нилов. – Я разве не молодец?

– Ты – само собой! – целуя его в щечку, ответила Лариса с улыбкой. – Просто Степаныч так редко вызывает у меня радостные эмоции…

Поиски господина Малофеева не привели к положительному результату – этот эстетствующий индивидуум попросту исчез. У дома, где обитал подозреваемый, были оставлены оперативники для наблюдения и задержания, в случае если «объект» появится.

В небольшом информационном агентстве, где Илья Константинович занимал высокооплачиваемую должность эксперта по проблемам местного самоуправления в регионах, сказали, что накануне Малофеев взял несколько дней за свой счет. По тону говоривших чувствовалось, что коллеги Малофеева недолюбливали, видимо за излишнюю манерность, высокомерие и отчужденность от тесного журналистского коллектива.

– Найдется, куда он денется! – с уверенностью сказал Нилов после решения объявить Малофеева в розыск.

Сюрпризом, однако, стало исчезновение Кориандра – не менее таинственное и подозрительное, чем его приятеля. На работе сотрудники понятия не имели, где шляется их шеф. Впрочем, особо этим не интересовались. Однако самые наблюдательные отметили, что ранее за Андрианом Вахтанговичем такого не наблюдалось. Нилов подумал было объявить в розыск и гражданина Коридзе, но передумал, не найдя достаточных на то оснований.

Сейчас он сидел в своей квартире в обществе Ларисы и бутылки самой дешевой водки. «Чтобы не спиваться, – пояснил он недоумевающей Котовой. – Такой гадости больше бутылки не выпьешь, а утром, когда просыпаешься, наступает такой жестокий бодун, что пить не хочется ну просто неделями».

– Что делать-то будем? – вопрос был адресован Котовой.

– Кого мы еще не проверяли? – деловито осведомилась в свою очередь Лариса.

– Всех. Всех проверили. Некоторых даже по нескольку раз.

– А Игоря Бесфамильного, вашего главного подозреваемого? Я почти уверена, что он не виноват.

– Пока не выяснится степень участия в этом деле Малофеева и Коридзе, Игорь будет в камере, – отрезал Нилов. – А вообще, с ним говорили наши ребята. Я тебе рассказывал. И он почти сознался в убийстве.

– Ага, – саркастически усмехнулась Лариса. – А то я не знаю ваших методов. Короче, звони, заказывай мне пропуск, я еду к нему.

– Есть, мон женераль, яволь, майн либен фюрер, – начал паясничать уже слегка нетрезвый следователь. – Р-р-разбежалась. А пожалуйста где?

– Тебе трудно? – не оценив юмора, Лариса нахмурила брови. – Или дожидаетесь очередного трупика, очередного «глухаря»?

– Ладно, – Нилов лениво потянулся к телефону и, набрав номер, выполнил-таки просьбу назойливой женщины. Назойливой. Иногда даже очень. Но, черт возьми, как же великолепна в постели эта «новая русская»!

Когда Лариса проникла в стены КПЗ, на нее накатили недавние воспоминания о ее собственном пребывании там. И пусть сейчас она находилась не в камере, а в комнате для свиданий, обстановка оставалась мрачной – тюрьма, она, как известно, и в Африке тюрьма.

Лицо вошедшего в комнату художника Игоря Бесфамильного ничего не выражало. Ни печали, ни радости. Лариса отметила про себя его чрезвычайно изможденный вид и огромные синяки под глазами – то ли следы недавних побоев, то ли последствия бессонных ночей.

– Здравствуйте, Игорь, – как можно доброжелательнее и мягче произнесла гостья.

– Добрый день. Хотя кому как, – отозвался Игорь совершенно бесстрастным голосом, явно принимая посетительницу за «ментовку».

– Меня зовут Лариса Котова. Волею судьбы я оказалась вовлеченной в эту историю. И теперь пытаюсь выбраться из нее, начав собственное расследование. Так что можете считать меня частным детективом. И еще – я искренне убеждена в том, что вы невиновны, и в настоящий момент многое будет зависеть от того, что вы мне расскажете. В том числе ваша свобода.

– Ладно, – в голосе Ларисиного собеседника проскользнула заинтересованность. – Задавайте ваши вопросы.

– Зачем вы приходили той ночью к Кориандру?

– Блин, – начал раздражаться Игорь. – А я-то думал… Да задавали вы мне этот вопрос. Тысячу раз задавали. «Верю в вашу невиновность», – передразнил он Ларису. – Цирк! Вам что, больше делать нечего, как ко мне ходить? Улики есть – сажайте. Признания я все равно писать не буду! Слышите? Не буду! Вы, простите, в каком звании?

– Я уже сказала – я не из милиции. Если хочешь знать, – Лариса тоже начала раздражаться и перешла на «ты», – я сама была там той ночью. И знала Виту всего несколько часов. И в камере сидела в качестве подследственной…

– Хорошая была девушка, – неожиданно сказал Игорь. – Я очень сожалею. Дурак… Простите, сорвался. Но эти менты… – Игорь испытующе глянул на Ларису, как она прореагирует на это слово.

Реакция была нулевой, и задержанный продолжил:

– Эти менты ведь ни хрена не делают! Я чувствовал, что ее увлечение Стасом плохо кончится. Я ей говорил, предупреждал, а она… Этого козла Стаса надо искать! Он во всем виноват!

– Стас мертв, Игорь, – прервала юношу Котова. – Его убили. В собственной квартире пустили пулю в лоб. Так что ты уже почти вне подозрений. Почти.

– Блин… Но не я это, – как-то сразу растерялся Бесфамильный.

– Ну, – засмеялась Лариса, – это-то понятно. Ты же тут был, в камере. Ты физически не мог этого сделать.

– Я имею в виду, что Виту не я убивал, – прижал руки к груди Бесфамильный. – Я люблю ее… Любил… А насилие я ненавижу в принципе. Художник и насилие – это вещи несовместимые, сами понимаете. Виточка… Моя Витаминка, – он неожиданно всхлипнул.