– Нет. Благодарю. – Я справлюсь. – Продолжайте, пожалуйста. Извините.

Вжимаюсь в стул и начинаю кусать губы, чтобы не было видно, как они дрожат. Должно быть, произошла ошибка. Я… я так много работала. Хотела, чтобы она мной гордилась. Кэтрин меня подставила? Нет, она не могла поступить так жестоко.

– На этом мы прервемся, – сообщает Мидар. – Теперь мне надо переговорить с Брет. Конфиденциально. – Он поворачивается ко мне: – У вас есть время, или лучше перенесем встречу?

Перед глазами туман, в котором необходимо найти дорогу.

– Можно сегодня, – произносит голос, похожий на мой.

– Отлично. – Мидар обводит присутствующих взглядом. – Будут ко мне вопросы?

– Нам все ясно, – отвечает Джоад и направляется к двери с видом заключенного, отпущенного на волю. Кэтрин берет свой «Блекбери» и просматривает входящие сообщения. Джей бросается к Мидару, преисполненный благодарности. Он мельком ловит мой взгляд и сразу опускает глаза. Братья чувствуют себя виноватыми, это видно. Мне становится совсем плохо. Только лицо Шелли с лучистыми серыми глазами, обрамленное темными кудряшками, выглядит дружелюбным. Она раскидывает руки в стороны и принимает меня в объятия. Но даже Шелли не знает, что сказать мне в эту минуту.

По очереди мои родственники пожимают руку мистеру Мидару, пока я сижу на своем месте, как провинившийся ученик, оставленный после урока. Наконец все уходят, и мистер Мидар закрывает дверь. Становится так тихо, что я слышу, как кровь бежит по моим жилам и ударяет в виски. Он возвращается на свое место во главе стола. Лицо его гладкое и загорелое. Мягкий взгляд плохо сочетается с резкими чертами.

– Вы в порядке? – спрашивает он, словно действительно хочет услышать ответ. Видимо, у него почасовая оплата.

– В порядке, – говорю я. Нищая, без матери, униженная, но в порядке. В полном.

– Ваша мама переживала, что в этот день вам будет особенно тяжело.

– Правда? – Слегка усмехаюсь. – Она думала, меня расстроит, что я не упомянута в завещании?

Он накрывает ладонью мою руку.

– Это не совсем так.

– Единственная дочь, и не получает ничего. Ничего. Даже символического подарка. Черт возьми, я ведь ее единственная дочь.

Вырываю руку и кладу на колени. Опускаю голову, взгляд падает на кольцо с изумрудом, часы «Ролекс», браслет от Картье. Поднимаю глаза и замечаю на милом лице мистера Мидара нечто похожее на отвращение.

– Я знаю, о чем вы думаете. Считаете меня испорченной эгоисткой. Думаете, что все это из-за денег. – Горло сжимается. – Вчера все, что мне было нужно, – полежать на ее кровати. Все. Ничего больше. Я мечтала добраться до ее старой антикварной кровати, – украдкой потираю горло, – чтобы свернуться калачиком и ощутить ее присутствие…

К своему ужасу, понимаю, что начинаю плакать. Тихое поскуливание постепенно превращается в неистовые рыдания. Мидар бросается за салфетками. Он протягивает мне одну и гладит по спине, пока я стараюсь прийти в себя.

– Простите, – хриплю я. – Все так… тяжело.

– Понимаю вас. – Тень, промелькнувшая на лице, дает право сделать вывод, что он действительно понимает.

Промокаю глаза салфеткой. Глубокий вдох. Еще один.

– Ладно. – Всхлипываю, почуяв шаткое равновесие в душе. – Вы сказали, вам надо что-то обсудить.

Он достает из портфеля еще одну тонкую папку и кладет на стол передо мной.

– У Элизабет были на ваш счет несколько иные планы.

Он открывает папку и протягивает мне желтый листок из школьной тетради с глубокими заломами, и это подсказывает мне, что когда-то он был смят в тугой ком.

– Что это?

– Жизненный план, – отвечает он. – Ваш жизненный план.

Лишь через несколько секунд я понимаю, что лист действительно исписан моим почерком. Витиеватым почерком четырнадцатилетней девочки. Несомненно, этот жизненный план написан мной, но я этого не помню. Помимо поставленных тогда перед собой целей с удовольствием рассматриваю приписанные маминой рукой комментарии.

МОИ ЖИЗНЕННЫЕ ЦЕЛИ

1. Родить ребенка, может, и двоих.

2. Поцеловать Ника Никола.

3. Стать членом группы поддержки. Поздравляю. Неужели это было так важно?

4. Учиться на «отлично». Возможности переоценены.

5. Покататься на лыжах в Альпах. Здорово мы тогда повеселились!

6. Завести собаку.

7. Отвечать правильно на вопросы сестры Роуз, когда она вызывает меня, а я болтаю с Кэрри.

8. Съездить в Париж. Ах, какие воспоминания!

9. Сохранить дружбу с Кэрри Ньюсом навсегда!!

10. Поступить в Северо-Западный университет. Я горжусь своей девочкой!

11. Всегда быть приветливой и дружелюбной. Класс!

12. Помогать бедным.

13. Иметь крутой дом.

14. Купить лошадь.

15. Принять участие в беге с быками[3]. Даже не думай.

16. Выучить французский. Tres bien!

17. Влюбиться.

18. В свободное время выступить с репризой на сцене клуба комедии.

19. Сохранить хорошие отношения с папой.

20. Стать классным учителем!

– Хм, – только и говорю я, изучив список. – Поцеловать Ника Никола. Стать болельщицей. – Улыбаюсь и подталкиваю листок обратно к Мидару. – Миленько. Откуда он у вас?

– От Элизабет. Она хранила его долгие годы.

Вскидываю голову:

– И что? Она завещала мне только давнишний жизненный план? Все?

Мистер Мидар смотрит предельно серьезно:

– Ну, нечто в этом роде.

– Что вообще происходит?

Он подвигает стул ближе.

– Хорошо, дело в следующем. Много лет назад Элизабет вытащила этот листок из мусорной корзины. В течение вашей дальнейшей жизни, когда вы добивались очередной поставленной некогда цели, она вычеркивала этот пункт. – Указывает на строчку со словами «ВЫУЧИТЬ ФРАНЦУЗСКИЙ». – Видите?

Рядом мама по-французски подписала «Tres bien!» – «очень хорошо» и зачеркнула написанное мной.

– Но десять поставленных целей еще не достигнуты.

– Давайте без шуток. У меня сейчас и без того немало дел.

Мидар качает головой:

– Ваша мама считала, что достижение этих целей актуально и сегодня.

Хмурюсь, задетая тем, что он знает меня лучше, чем я полагала.

– Мама ошибалась.

– Она хотела, чтобы вы продолжили действовать по этому плану.

У меня отвисает челюсть.

– Вы точно шутите. – Трясу перед ним пожелтевшим листком. – Я написала это двадцать лет назад! Сочту за честь выполнить все мамины пожелания, но только не этот жизненный план!

Он вытягивает руки, как патрульный на дороге.

– Я лишь передаю, что мне поручено.

Делаю глубокий вдох и примирительно киваю.

– Извините. – Падаю на стул, с силой начинаю тереть лоб. – О чем она только думала?

Пролистав страницы в папке, мистер Мидар извлекает розовый конверт. Сразу узнаю его. Мамины любимые канцелярские товары от «Крейн».

– Элизабет написала вам письмо и просила меня зачитать его вслух. Не спрашивайте, почему я не могу просто отдать его вам. Она настаивала, что я должен поступить именно так. – Одаривает меня весьма дерзкой улыбкой. – Читать?

Прячу ухмылку.

– Послушайте, я понятия не имею, о чем мама могла думать. До сегодняшнего дня я бы сказала, что вы обязательно должны прочесть письмо вслух, если она вас об этом просила. Вероятно, у нее были на то причины. Но сейчас все изменилось.

– Считаю, надо выполнить просьбу. Ведь она руководствовалась некими причинами.

От звука разрываемого конверта сердце заходится в бешеном ритме. Стараюсь сидеть спокойно, сложив руки на коленях.

Мидар пристраивает на нос очки и откашливается.

– «Дорогая Брет.

Хочу сначала пожалеть тебя за то, что тебе пришлось вынести за последние пять месяцев. Ты была моим внутренним стержнем, моей душой, и спасибо тебе за это. Я не думала расставаться с тобой так скоро. Впереди нас ждало еще столько любви и радости, верно? Но ты сильная, ты выдержишь, даже станешь лучше, хотя сейчас можешь мне и не поверить. Сегодня тебе грустно, я знаю, но пусть эта печаль побудет с тобой немного.