А теперь мы вновь вернемся к берегам Канады. В 1603 г. Эймар де Шаст, получивший от короля монополию на торговлю мехами, снарядил в Канаду экспедицию, поручив Самюэлю де Шамплену продолжить дело Жака Картье и выбрать места, удобные для поселений.
Сначала Шамплен со спутниками обследовал берега залива Святого Лаврентия и, поднявшись вверх по реке, остановился в одном из индейских селений. Аборигены, которые, по словам Шамплена, «не имели ни веры, ни закона и жили, как звери, без Бога и без религии», встретили французов дружелюбно. Шамплен оставил в селении свои корабли и поднялся на барке до водопада Сен-Луи, где уже побывал Жак Картье. Затем Шамплен вернулся во Францию и представил Генриху IV отчет о своем путешествии, после чего тот решил продолжить это предприятие.
Эймар де Шаст к тому времени уже умер, и его привилегии вместе с титулом вице-адмирала и губернатора Акадии (так называли Новую Шотландию) были переданы другому предпринимателю – де Мону, который и организовал новую экспедицию. На этот раз Шамплен прожил в Канаде три года, занимаясь как колонизаторской деятельностью, так и географическими исследованиями. Он досконально изучил берега атлантического побережья, обследовал остров Кейп-Бретон и залив Фанди, откуда дошел до залива Кейп-Код.
Шамплен также путешествовал и внутрь материка, где завязывал отношения с индейцами, пытаясь привлечь их на свою сторону. Вместе с восьмьюдесятью моряками он построил в юго-западной Акадии поселок, где и зазимовал. Однако пережить эту зиму смогла лишь половина колонистов, а остальные умерли от цинги.
В 1608 г. Шамплен восстановил поселение на том месте, где находится форт Квебек. В следующем году он ходил по реке Святого Лаврентия, где проводил географические исследования. Шамплен решил воспользоваться старой враждой между индейскими племенами и пообещал помочь алгонкинам и гуронам в их борьбе с ирокезами. За это алгонкины согласились проводить его по реке Святого Лаврентия до территории ирокезов.
Летом 1609 г. Шамплен поднялся с индейцами на пироге до озера Сент-Питер, а оттуда прошел по реке Ришелье к большому озеру, названному позже его именем. На берегах этого озера французы и дружественные им гуроны разбили в сражении ирокезов, после чего ирокезы стали всегда выступать против французов в союзе с англичанами.
В 1610 г. Шамплен вместе с алгонкинами и гуронами снова двинулся в страну ирокезов, на этот раз с артиллерией, благодаря чему наголову разбил противника. При нападении на одно ирокезское селение он пошел на хитрость, похожую на тактический прием ахейцев при взятии Трои. Огромный деревянный рыцарь ночью был выставлен у самого селения. Наутро возле этого чудо-рыцаря собрались изумленные ирокезы. В этот момент спрятанные в рыцаре мушкетеры открыли огонь, чем нагнали страху на суеверных индейцев. После этого Шамплен и его союзники быстро захватили укрепленное селение.
В начале XVII века французские колонисты основывают в Канаде ряд городов, как, например, Порт-Ройал в Акадии (сейчас Аннаполис-Ройял в Новой Шотландии, Канада), Квебек (1609 г.) и Монреаль (1642 г.).
Французы налаживают торговые отношения с большинством индейских племен Восточной Канады – алгонкиноязычными абенаки, микмаки, монтанье, наскапи и др. Но основным союзником французов стало ирокезское племя гуронов.
В 1616 – 1649 гг. гуроны вместе с племенами оттава и ниписсингами построили настоящую торговую империю от Великих Озер до Гудзонова залива и реки Святого Лаврентия. У каждого из этих племен был свой маршрут и свой «бизнес-план». Так, гуроны выменивали меха на сельхозпродукты, а затем ехали в Монреаль и обменивали там пушнину на французские товары – ткани, бисер, краски, ножи, топорики, посуду. Затем они возвращались обратно и продали соседям излишки французских товаров за те же меха. Таким образом круг замыкался.
Жизнь в североамериканских лесах породила новую «породу» французов – «лесных бродяг» (курьер-де-буа). Это были свободные, ни от кого не зависящие дельцы. Многие из них жили бок о бок с индейцами и занимались пушным промыслом. Дети, рожденные в браках этих «лесных бродяг» с индейскими девушкам (в основном из племени кри), образовали еще одну лесную расу – метисов.
В 1627 г. началась англо-французская война, которую историки обычно рассматривают как часть Тридцатилетней войны. Отечественному читателю она хорошо известна по роману Дюма «Три мушкетера», где четыре отважных мушкетера осаждали оплот гугенотов Ла-Рошель, на помощь которой Англия послала свой флот.
Куда менее известны эпизоды этой войны в Канаде. Британская эскадра вошла в устье реки Святого Лаврентия, поднялась вверх по течению, сожгла французское поселение Тадуссан и взяла Квебек, сдавшийся англичанам в 1629 г.
Однако в Европе англичане потерпели полное поражение, и кардинал Ришелье потребовал от английского короля Карла I вернуть все территории, захваченные в Канаде. В итоге, согласно условиям Сен-Жерменского мира 1632 года, англичане эвакуировали захваченные территории. Зато они начали настраивать против французов и их союзников гуронов воинственные племена ирокезов. Снабженные в достаточном количестве ружьями, ирокезы в середине 40-х гг. XVII века двинулись десятью отрядами в глубь территории гуронов. Они выжигали их деревни, убивали мужчин, а женщин и детей угоняли в рабство. В 1631 г. остатки племени гуронов укрылись во французских владениях в бассейне реки Святого Лаврентия. Но ирокезы и здесь не оставили их в покое. Они по науськиванию англичан нападали на французские укрепленные блокгаузы, что делало жизнь канадских колонистов небезопасной. Так, в 1658 г. Квебек был осажден и чуть не взят ирокезами. Ирокезы убивали каждого француза, попавшего в их руки.
Кардинал Ришелье еще в 1627 г., после краха предшествующей торговой компании, создал особую Компанию Новой Франции с капиталом в 300 тысяч ливров.
В 1663 г. король Людовик XIV уничтожил привилегию Компании Новой Франции, и теперь эта провинция стала управляться непосредственно королевским губернатором и его чиновниками. Хоть ирокезы и были отброшены от бассейна реки Святого Лаврентия, но недалеко, поэтому они постоянно показывались на горизонте, как вечная угроза.
Однако со второй половины XVII века в Канаде начал активно применяться тот способ быстрого уничтожения индейцев, который уже давно практиковался голландцами и англичане в своих колониях. Водка стала основным товаром, на который выменивались меха и «покупались» земли. До этого индейцы не знали крепких спиртных напитков, так что европейцы легко их спаивали. Повальное пьянство быстро распространялось среди северных индейских племен. Пили все – мужчины, женщины, дети, старики. В пьяном бреду совершались многочисленные убийства и поджоги, пьянство приводило к ранней смертности и страшнейшим душевным болезням. Индейцы говорили: «Огненный напиток – это наша огненная смерть», но тем не менее были не в силах бороться с этим ядом.
Людовик XIV направил гарнизоны в Квебек, Монреаль и даже в маленькие поселки. Эти гарнизоны обезопасили жизнь французских колонистов в Канаде. Численность ирокезов медленно, но неуклонно сокращалась от постоянного пьянства, что также стало для французов благоприятным условием для утверждения своего прочного владычества в стране.
При Людовике XIV, в годы управления Кольбера финансами Франции, началось «благоустройство» этой колонии. Она была разделена на пять больших административных единиц, подчиненных единому генерал-губернатору, который назначал уже от себя в эти пять частей главных администраторов.
Верховным собственником всей территории являлся французский король. Он лично по своему усмотрению раздавал концессии на большие земельные участки. Концессионер уплачивал в казну за свою концессию определенную сумму и обязывался ежегодно выплачивать определенную подать, которую собирал со своих фермеров. Фермеры же платили концессионеру за пользование его землей натуральным продуктом или вносили особую сумму золотом и серебром для уплаты подати королю. Помимо того концессионер имел целый ряд феодальных прав, таких же как и дворяне-землевладельцы во Франции. Так, например, он мог потребовать от своих фермеров, чтобы они мололи хлеб на его мельнице, а за право молоть на своей собственной или вообще на другой мельнице они обязаны были платить концессионеру отдельную сумму. Фермеры-колонисты, как и в старой Франции, были обязаны на несколько дней в году выезжать в указанное концессионером место, где бесплатно чинить и приводить в порядок проезжие дороги. При совершении каких-либо коммерческих сделок фермеры должны были уплачивать концессионеру определенную пошлину.
