— После всего пережитого, я едва верю в это, — ответил Хендрик, опешив от столь неожиданного освобождения от кошмара, висевшего над ним так долго.
Франческа вспомнила краткое прощание с Питером, когда они остались одни в приемной. Они стояли рядом, глядя друг на друга влюбленными глазами.
— Возвращайся живым и невредимым, — прошептала она.
— Придет время, когда мы никогда не будем разлучаться, — страстно пообещал Питер.
Они поцеловались, крепко обнявшись. Потом он вышел из дома, а она подошла к дверям и смотрела, как муж садился на лошадь и выезжал со двора. В конце улицы Питер оглянулся и, сняв шляпу, помахал ей на прощание, отчего на оранжевом пере заискрился солнечный свет. Затем он исчез из виду, спеша соединиться с отрядами принца.
— Знаешь, отец, — обратилась она к Хендрику со своего возвышения, — мне кажется, тебе пора повесить какой-нибудь интересный портрет на стену напротив, который я изучала бы каждый раз, позируя тебе.
— И что же ты хочешь?
— Портрет Титуса кисти Рембрандта.
— Посмотрим, — ответил Хендрик, не отрываясь от работы.
Его ответ показал, что он не имеет ни малейшего желания снимать портрет с места, где тот провисел столько лет. Франческа решила разобраться с этим вопросом самостоятельно, зная, что ей придется позировать отцу много раз до окончания войны. Здравый смысл подсказывал, что у жителей Амстердама не будет лишних денег на предметы роскоши — типа картин — до тех пор, пока не восстановится мир. Значит, Хендрик не сможет нанимать профессиональных натурщиков или натурщиц.
— Как только заживет рука, я сама нарисую картину, которую повешу там, — объявила она. — Я напишу Питера, моего цветовода, так как увидела его однажды утром, стоявшим среди моря цветущих тюльпанов. Картина так и стоит у меня перед глазами: потоки солнечного света, слегка покачивающиеся на легком ветерке тюльпаны, работники, склонившиеся над чашечками, собирая и складывая их в корзины, а на переднем плане — я сама.
Тишину в мастерской нарушали лишь мягкие шлепки кисти Хендрика о холст — знакомый и успокаивающий звук. Франческа забыла, что в последний раз позировала отцу для картины с Флорой, которую, на их беду, купил Людольф. Но это осталось в прошлом. Ее мысли сосредоточились на будущем в надежде, что задуманное ею произведение когда-нибудь превратится в реальность. И тогда Питер снова пойдет к ней через океан тюльпанов.
Эпилог
Январским днем 1689 года Франческа работала в своей студии в Харлем-Хейсе. В этот день принц Оранский покинул Голландию, чтобы стать Вильгельмом III, королем Англии, и править вместе со своей женой Марией, дочерью Якова. Он не порвал с правлением собственной страны, и Франческа была довольна, что эти связи сохранятся. Принц и его сторонники прошли через многие испытания и пережили немало горя с того февральского дня, когда семнадцать лет назад он возглавил борьбу.
Эта война была тяжелой для всех, принеся с собой голод, несчастья и банкротство. Франческа тоже познала голод и холод, когда морская вода изолировала Амстердам. Она никогда не забывала тех дней и теперь, когда в их двери стучались нищие, подавала пищу и деньги. Амстердам находился в осаде почти два года, а затем последовали еще три года кровавых столкновений, прежде чем Людовик XIV отвел, наконец, свои войска, ничего не добившись и оставив свободу Голландии. И все же процветание Нидерландов рухнуло, многие земли, затопленные морской водой, пришли в негодность для сельского хозяйства, а поля тюльпанов смыло бушующим потоком. Было навсегда потеряно множество зарубежных торговых связей. Восстановление шло медленно, и жизнь не могла стать точно такой же, как прежде.
Франческа смешала на палитре желтую краску с белой. Несколько лет назад, во время осады, она написала картину «Человек, выращивающий тюльпаны». Сейчас она собралась запечатлеть один-единственный тюльпан. Прошлым летом, после многих лет упорного труда, потраченного на восстановление почвы, Питер достиг, в конце концов, своей цели и вырастил совершенно новый тюльпан. Лепестки, розовато-кремовые у чашечки, переходили затем от светло-желтого в насыщенный золотой цвет, напоминая тюльпан, который она когда-то вписала в свою подпись. Франческа — без ведома Питера — делала наброски в период цветения, так как в ту занятую пору не было возможности сесть за картину и удивить его неожиданным подарком, но она закончит работу ко дню рождения мужа. Питер считал, что она работает над автопортретом, начатым еще до Рождества.
Франческа добавила больше, чем обычно желтого к синему для листьев, надеясь, что получившаяся в результате зелень будет именно такой, как нужно. Недавно на аукционе в Харлеме была выставлена одна из картин Яна Вермера. Называлась она «Улочка в Делфте», и то, что раньше являлось зеленой листвой, приобрело синеватый оттенок, хотя это ни в коей мере не умаляло необыкновенной красоты и спокойствия произведения. Питер, зная, что означало бы для Франчески получить это произведение в свою собственность, назначал цену, пока она сидела рядом с ним в аукционном зале, затаив от напряжения дыхание. Картина досталась им недорого, так как никто больше не заинтересовался ею, но Франческа, приобретя ее, задохнулась от радости.
Прервав работу, она взглянула на делфтский пейзаж на стене студии. Предчувствие, что она никогда больше не встретится с Яном, сбылось. Вскоре после ее отъезда он простудился, и болезнь дала осложнение на легкие. Спустя три года, когда отсутствие заказов из-за войны привело его к нищете, ему пришлось переехать вместе с семьей в дом тещи, где он и умер в возрасте сорока трех лет. Катарина осталась в бедственном положении. Хотя она с детьми жила у матери, ей пришлось продать почти все, чтобы выплатить огромные долги. Две картины Яна перешли к булочнику вместо оплаты одного крупного счета. Ужаснейшим последствием явилось то, что самое ее любимое произведение Яна — «Художник в своей мастерской» — было конфисковано по закону о банкротстве, несмотря на все усилия сохранить его.
Алетта прошла часть ученичества у Яна, пока ухудшение здоровья художника не вынудило его прекратить обучение, но он передал свою ученицу другому делфтскому мастеру. Алетта получила членство в Гильдии, но дети — их было десять — оставляли ей мало времени на живопись. Ее оливковой ветвью примирения Хендрику стали три первых ребенка, которых она взяла с собой, когда приехала проведать его после войны. Пропасть между отцом и дочерью исчезла, как только они взглянули друг на друга.
Алетта никогда не продавала свои картины, работая лишь ради собственного удовольствия. Ее любимой темой стали лошади, впрочем, этого и следовало ожидать, учитывая, что Константин занялся разведением чистокровных рысаков. Все их дети начинали учиться верховой езде с раннего возраста. Константин тоже почти с самого начала стал ездить верхом в специально изготовленном для него седле на лошадях, которых сам тренировал. Большую часть своих великолепных животных он продавал в Англию, где всегда был большой спрос на них, а не соотечественникам, так как даже самые богатые голландцы — типа семьи ван Янсов, с трудом избежавших банкротства во время войны — так и не обрели прежнего благосостояния в трудные послевоенные годы.
В Амстердаме Хендрик по-прежнему рисовал, хотя его пальцы искривились, словно корни дерева, и держать кисть для него становилось болезненно. Странно, но в его последних работах влияние старого учителя стало более явным, чем прежде, и одну из картин чуть не продали как произведение Франса Халса, но ошибку вовремя заметили. Несмотря на то, что Хендрик находил покупателя лишь раз или два в год, он со своей челядью жил в скромном достатке на пособие, которое выплачивали ему два его зятя.
Мария умерла, правда после того, как снова увидела Сибиллу в конце войны. К общей печали, Сибилла вернулась домой вдовой. Жизнь ее не была легкой, так как Хендрик с годами становился все сварливее, но она никогда жаловалась. Она много раз могла бы вновь выйти замуж, но все ее прежние кокетливые замашки исчезли, и она не задумывалась о повторном браке. Потеря Ханса — его убили во время защиты городка, в котором они жили после Роттердама, — очень сильно изменила ее. Сибилла любила его всем сердцем и так как не могла больше быть с ним, не хотела видеть рядом никого другого. Хотя поблизости жил вдовец, примерно ее лет, общество которого, казалось, вполне устраивало ее, и родные надеялись, что они найдут счастье вместе.
