Эрин и Бьорн одновременно, не сбавляя шага, зажали уши могучими ручищами, словно не желая слушать, как Кирн разглашает великую тайну.

— … направо — двойные ворота, за которыми горячие ключи и целебные грязи, исцеляющие от болезней. Там гномы совершают свои омовения.

Эрин и Бьорн глухо застонали «святотатство!» и «валуном тебе по макушке!»

— Понятно, баня для кузнецов, и что в этом такого особенного? — не понял Костик.

— Не все так просто! — договорил Кирн. — Сородичи мои не водили в ту пещеру не то что барышню Маргариту с юным Конрадом, но даже вас, доблестный Лео, ибо место это для гномов еще более заповедно, чем Святилище, порушенное замком. Право на ритуальное омовение в источнике получают только совершеннолетние гномы и гномские дамы, остальным путь запрещен. Там, досточтимый дракон, не баня, а наш храм.

— И обереги от замка там не поставлены? — опешил Лева.

— Увы, — скорбно подтвердил Кирн, стараясь не смотреть на суровые лица сородичей. — Подземные Уложения запрещают, иначе будет осквернение святыни, которое не отмолить нам вовеки веков. Проход замаскирован, вы не заметили. Ох, зря я не осмелился вам его показать.

— Вот замок и вломился! — подытожил Костя. — Хорошо еще, сейчас у руля Маргарита! — он скрипнул зубами и, видимо, с трудом сдержался, чтобы не сказать много-много разных слов об упорном соблюдении традиций вопреки голосу разума и о прочих деликатных материях. И Лева в кои-то веки был с ним согласен — нашли когда бояться святотатства!

— Так. Так… — Он пытался сосредоточиться на бегу, но мысли его метались. — Горячие источники… там же еще, наверно, и душистые масла держат, раз купальни… А эфирные вещества горючие. И еще пар… и подземные пустоты… А резервуар огромный, уж его-то я видел… и если он закипит, то может взорваться… И какую температуру выдаст замок, непонятно. Ох ты, и музыка, мутаборская музыка… и звук по воде идет совсем иначе, а про ваши горячие источники Маргарита не знает… — Лева обернулся к Кирну, невежливо игнорируя остальных. — Думаете, будет взрыв?

Кирн только кивнул.

— Дальше куда? — отрывисто спросил Костя.

— В подземельях опять все меняется, — отозвался Кирн, — карта и то не поможет.

— А! — Костя отчаянно махнул рукой и вдруг как-то странно потянул носом и затрепетал ноздрями — вылитый охотничий пес, который взял след.

— Что? — быстро спросил Лева.

— Я… я чую, — глухим низким голосом произнес юный Конрад. — За мной!

Гномы переглянулись.

— Барышню чует или замок, будь он неладен? — опасливо спросил Эрин.

— И то и другое, — вздохнул Лева, — и останавливать не советую, ничего не выйдет. Да и выбора у нас нет, почтеннейшие.

Дальнейший путь по гномским подземельям Костя запомнил плохо, потому что его тянуло вперед, как магнитом, и он был уверен — тянет туда, где сейчас Марго. Остается добраться до нее кратчайшим путем и поскорее вытащить из Черного замка, пока она цела. Ну и остальных тоже.

Как это сделать, Костик пока не представлял, да и в голове у него мутилось.

Зато Лева дальнейший путь по гномским подземельям запомнил очень даже хорошо, хотя окрестности не узнавал. Многие пещеры оказались затоплены подземными реками, вышедшими из берегов, и приходилось обходить вкруговую, да к тому же, как объяснили гномы, и лодки почти все унесло.

Они спускались по длинным извилистым тоннелям, по лестницам, то узким, то широким, то крутым, то пологим, пробегали под арками, пересекали просторные залы, малые и большие мастерские. Гномы прекратили все работы, нигде не было ни единой живой души, но подземелья не молчали — откуда-то из-под каменной толщи волнами накатывал гул, гудение, как будто, постанывая и дыша, ворочалась и скреблась гигантская тварь — Черный замок. И везде, везде были следы разрушений. Угрожающего вида трещины змеились по стенам и потолку, а в полу то и дело встречались зловещие расселины, из них дышало жаром и валил пар. Лева весь взмок, у него мгновенно запотели очки, он протирал их на бегу и мысленно твердил: «Хватит с меня очков! Пора переходить на контактные линзы!»

— Почему столько пара и жарища? — отрывисто спросил он, не замедляя бега. — Ключи уже растеклись или озеро закипело?

— Еще нет, хвала Платиновой Луне, авось не попустим! — ответил за всех Кирн. — Сегодня днем началось. Раньше от замка шел сплошной холод, сосульки под потолком были в человеческий рост, ручьи и колодцы замерзали — помните, когда вы нас посещали, как раз мороз ударил, вы еще дивились, а барышня Марго все зябла. От замка и мутаборской магии всегда мороз, сами знаете. Теперь обереги отключились, вот жар и пошел.

— Это замок сопротивляется! — догадался Лева. — Ну Марго, ну… — Он махнул рукой. — Не могла посоветоваться, прежде чем соваться!

— Уже близко! — бросил через плечо Костя, услышав имя Маргариты.

Взгляд у него был мутный и очумелый.

Леве это совсем не нравилось.

Под ногами стояли лужи, часть проходов и коридоров превратилась в ручьи, иногда путники вынуждены были брести по колено в воде, и тогда Эрин подставлял Леве могучее плечо, чтобы тот не оскользнулся на мокром камне, и Лева с благодарностью принимал помощь. Местами путь преграждали колонны — они напомнили Леве деревья, поваленные в лесу после бурана. Замок в одночасье уничтожил чудеса искусной резьбы, плоды многолетнего труда. Там, где дорожки были вымощены разноцветной плиткой, плитка эта встала дыбом и раскололась. На совесть выстроенные каменные мостики через подземные реки и ручьи во многих местах обрушились; встречались и следы обвалов, которые, правда, гномы отчасти успели разгрести. Костя перемахивал колонны, валуны и каменные осыпи как тигр, в один прыжок; от волнения он не замечал ничего вокруг — в отличие от Левы.

Гномы горестно охали:

— Только отстроились, только былую красоту навели, и опять начинай с самого начала!

Чем дальше они углублялись в подземелья, тем чаще стали попадаться на пути фигуры окаменевших гномов — чары замка сковали их смертным сном. У ног каждого гнома стояла кружка вина, накрытая ломтем хлеба.

— Не успели покамест схоронить, не до того было, так хоть почести оказали, — оправдался Кирн.

На поворотах и перекрестках Костя замирал, принюхивался и мчался дальше.

— Прямиком в Зал Совета направляется, — сообщил Леве Бьорн, — нехорошо это… неужто замок туда пробился?

Наконец Костик с разбегу скатился по лестнице и влетел в тот самый огромный зал-кузницу, где гномы когда-то выпускали из клетки заколдованного Филина. И здесь было неладно: большой фонтан посреди зала умолк, вода из него ушла, причудливые бронзовые люстры под потолком покорежило, кованые двери — тоже. Печально покачивались разбитые витражные фонари, которыми гномы украшали арочные проемы. Из-за соседних дверей доносились приглушенные голоса и порой детский плач.

— Мы собрали сюда всех, — пояснил Кирн, — и взрослых, и детей, так оно спокойнее. И посты сняли, все равно пользы в них, как в сильфе солидности… — Он ухватил Костю за рукав и заставил остановиться. — А теперь, пожалуйста, ступайте тише, господин дракон, не то помешаете старейшинам.

Посреди кузницы, под узорчатым шелковым балдахином, который держался на шестах, сгрудились в кружок девять седых, как лунь, гномов в парадной тяжелой парче, среди них был и самый старый, Болли, давний друг всего королевского семейства. Они стояли, касаясь длинными бородами каменных плит, положив руки друг другу на плечи и сблизив головы, точно совещались. Но стояли совершенно молча и неподвижно.

Зрелище это подействовало даже на Костю. Он спросил недоумевающим гулким шепотом:

— Чем это они заняты?

— Землю держат, камень не пускают, — шепотом же ответил Кирн. — Уже почти сутки стоят, их сейчас сменять будут.

И точно, из-за соседних дверей гуськом вышли с опущенными головами, пряча лица, девять гномских дам, тоже в парадных одеяниях и с распущенными волосами, которые стелились по полу — так они были длинны. Лева узнал Дис, дочь Болли, — по иссиня-вороной гриве. Круг старейшин распался, гномы вышли из-под балдахина и устало опустились кто прямо на пол, кто на бортик молчащего фонтана, кто на скамеечки поодаль. Старейшинам поднесли воды, а гномские дамы заняли их место, тоже сомкнувшись в круг и сблизив головы, так что теперь видны были лишь распущенные волосы — черные, золотые, льняные…