Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Предложенный график выздоровления серьезно озадачил Норманна. Стрела насквозь пробила грудь, а Максим легкомысленно предлагал через неделю заняться гимнастикой! С тяжелым ранением надо лежать не менее месяца, затем с полгода походить в выздоравливающих. Только после этого можно приступать к легким упражнениям, никак не раньше. Нет, тут явно крылся подвох, вероятнее всего, готовили «плацдарм для последующих осложнений». У него не было причин безоговорочно доверять Максиму и его товарищам.

Мало того что именно по их вине Норманн оказался в негостеприимном четырнадцатом веке, так и встретили его, мягко говоря, недружелюбно. Конфликт с «хранителями портала» быстро перерос в вооруженное противостояние, в результате которого попаданцы ушли на противоположный берег Ладожского озера. Ну а далее череда событий повела Норманна по неведомым дорогам непонятной жизни. Вместо домика, где по планам предполагалось переждать время до следующего открытия портала, построили замок, а рядом вырос город. Скромное желание собрать отряд для противодействия различным разбойничьим шайкам закончилось созданием настоящего войска. Торговый поход в Персию превратился в набег на степняков, а стремление постоять за Русь-матушку переросло в настоящую войну с соседями. Литовского князя Гедимина можно было понять: он подослал убийц, стремясь отомстить за разорение своих земель. А чего добивались хранители портала? Они явно поставили перед собой какую-то неведомую цель.

– Когда я смогу заняться подготовкой похода на Норчепинг? – скрывая недоверие, спросил Норманн.

– Хоть завтра, – безразлично ответил Максим, – если хочется подраться самому, то потерпи с месяцок.

– Какие могут быть осложнения? Ну, там всякие внутренние кровотечения, воспаления или еще что-то?

– Никаких, и вообще, нечего тут валяться, вставай!

– Как – вставай? – растерялся Норманн. – Человек только из-под ножа, и сразу вставай!

– Не было никакого ножа! Мы расширили рану, вытащили стрелу, сделали дезинфекцию, затем стянули мышцы.

– А мои внутренности? Ты их не оперировал?

– Тебе очень хочется остаться с одним легким? – заинтересованно спросил Максим.

– У меня все так скверно? – Настроение Норманна стремительно понизилось до отметки «очень плохое».

– Что ты крутишь? Сказано же ясно, у тебя все нормально, через неделю сможешь прыгать, только не высоко.

– Человека насквозь проткнули палкой, а ты это называешь – нормально!

– Сам виноват! Нечего было по лесу разгуливать, словно по городскому парку! Стрела прошла в сантиметре от сердца!

Побледнев и закусив губу, Норманн прислушался к биению собственного сердца, затем нервно спросил:

– Ты мне кардиограмму сделаешь?

– Вставай и пошли в процедурный кабинет! Кардиограмму ему! Я кузнечного дела не знаю – и не лезу с дурацкими советами, ты медицины не знаешь – так будь добр выполнять мои указания.

– Я к открытию портала буду здоров или нет? – решился Норманн задать главный вопрос.

– По большому счету ты сможешь бегать через две недели. Только не напрягайся, легкое полностью восстановится месяца через три.

Норманн осторожно сполз с койки, с минуту постоял, оценивая свои ощущения, затем коротенькими шажками засеменил за Максимом. Все происходило как-то неправильно: час назад он умирал со стрелой в груди, а сейчас ему говорили, что все нормально, только в футбол нельзя играть. Вот и процедурная, он чуть ли не бегом бросился к стулу и с явным облегчением сел.

– Голова закружилась? – встревоженно спросил Максим. – Переливание крови я сделать не смогу, да и потеря у тебя незначительная.

– Да нет, никаких головокружений нет, я себя как-то неправильно чувствую.

– Сиди спокойно, я сейчас сниму бинт, и ты посмотришь на рану.

– Зачем! Не трогай мою рану! – Норманн протестующе схватился за грудь. – Она совсем свежая!

Максим, не слушая возражений, быстренько снял наложенную поперек груди повязку и протянул зеркало:

– Полюбуйся на себя.

Норманн ожидал увидеть у себя на груди все что угодно, только не крошечную зеленовато-желтую лепешку.

– Что это? Я думал, ты мне грудь вместе с ребрами вскрыл.

– Дурное дело нехитрое, – улыбнулся Максим, – только в нем нет смысла. Я тебе сразу объяснил: мы расширили рану и осторожно извлекли инородное тело под названием стрела.

– Лепешку зачем приклеили? – Норманн осторожно потрогал пальцем непонятную субстанцию.

– Рану посыпали порошком корня аир, затем заклеили сосновой смолой с толченой крапивой.

– У тебя кончились нормальные лекарства, да? Или для меня жалко?

– Антибиотики тебе вкололи и продолжим колоть еще неделю, – пояснил Максим. – К вытяжкам из лечебных трав советую относиться с доверием, в большинстве случаев они намного действеннее продукции нефтехимического синтеза.

Норманн попытался возразить, но Максим бесцеремонно воткнул ему в рот трубку ингалятора и приказал дышать спокойно. Немного понаблюдав за игрой пузырьков нехитрого устройства, более похожего на кальян, приступил к лекции на тему: «Как надо правильно выздоравливать».

Норманн недолго любовался веселыми догонялками пузырьков в желтоватой жидкости, затем его заинтересовали заполняющие колбу струйки пара. Постепенно мысли сползли на воспоминания о минувшем инциденте с засадой литвинов. Его, несомненно, долго выслеживали и могли убить с двухсотпроцентной вероятностью. Спасибо безымянному барбосу, который почуял угрозу и бросился на врага с отвагой и самопожертвованием – он спас ему жизнь.

– Достаточно, вставай и топай в люльку! – приказал Максим. – Утром осмотр с уколом, и перебирайся к себе.

– Сколько у Гедимина сыновей? – спросил Норманн.

– Задумал отомстить страшной местью? Пустая затея, сейчас к смерти детей относятся без стенаний и надрыва.

– Даже если теряют всех наследников?

– В Литве лествичное право, у Гедимина более дюжины жен и одиннадцать сыновей. Детишки и без твоего вмешательства друг дружку перебьют.

– Я должен отомстить врагу, который пытался меня убить!

– Отомсти, – спокойно ответил Максим, – а сейчас сиди смирно, я наложу защитную повязку.

– Какой у литовцев самый важный бог?

– Без понятия, если ты имеешь в виду Гедимина и его сыновей, то все они крещеные.

– Ты знаешь святого по имени Гедимин? – ехидно спросил Норманн.

– Литовский князь с сыновьями бесчисленное количество раз переходили из православия в католичество и обратно, а каждое крещение подразумевает новое имя. Историки для удобства вместо имен оставили нам клички.

– Что же придумать? Где у Гедимина родовое имение?

– Он из рода Ольшанских, родовое имение в городке Ошмяны, – сдерживая улыбку, ответил Максим.

– Не вижу в этом ничего смешного.

– Гедимин князь новой руки, активно расширяет свои земли и строит там укрепленные замки.

– Что значит «князь новой руки»? – переспросил Норманн.

– За ним нет известного и знатного рода, он сам себя создает, как и ты сейчас поступаешь.

– Я не травлю соседей, не обманываю церковь, не беру у Тевтонского ордена денег под лживые обещания! – возмутился Норманн.

– Каждый поступает как умеет, – развел руками Максим. – Ты грабишь всех подряд.

– Я? Всех подряд? Между прочим, я нападаю только на врагов Руси!

– Ну да, только бедолаги до сих пор не знают, что они враги твоей родины.

– Кончай дискуссию, замешанную на идеологии вредительского пацифизма. Ты можешь насильно вправить мозги?