– Нет, ну что вы! – воскликнул тот и пояснил: – Беспризорную машину непременно разграбят. Даже в лесу охотники найдутся чужим добром поживиться. И откуда они узнают так быстро, где что плохо лежит, ума не приложу… Я сразу, как приехал домой, позвонил ребятам на пост, они вытащили ее и перегнали на старую ферму совхоза «Заря». Коров там давно уж нет, а сторож остался пока, чтобы по бревнам не раскатили. Туда «пятерку» и отправили, к Михалычу под крылышко.

– Я знаю, где это, – ткнул меня в бок Виктор, – поехали.

– Зачем мы туда попремся? – недовольно возразила я. – Ксенофонта там уже нет наверняка. Узнал у гаишников, куда делась машина, поехал и забрал ее. Сейчас дома уже, наверное.

– Тогда давай заедем еще раз в Евсеевку, – настаивал Витек.

– Ну чего ты пристал? – совсем не горела желанием еще раз встретиться с Ксенофонтом. – Чего мы там потеряли?

– Любопытно насчет подружки узнать, кто на этого борова клюнул…

– Не стыдно? – Я укоризненно посмотрела на соседа. – Мужик вроде.

– Стыдно, Ириш, стыдно, – притворно потупил глазки Витек. – А что делать? Новостей-то у нас, сама знаешь, негусто, а тут такое! Не вредничай, давай заедем, что тебе стоит, – заканючил сосед.

– Да ладно, заедем, – не стала больше спорить я.

Дома батюшки не было. Судя по всему, он так и не вернулся из вчерашней поездки. Мы озадаченно переглянулись.

– Я начинаю беспокоиться, – трагично произнес Витя. – Ксенофонт даже в храме сегодня не появился, а это уже серьезно. Он вообще-то к работе ответственно относится.

– Ну, что ты так на меня смотришь, прямо как собачонка голодная? Поехали уж на эту ферму, чтобы ты успокоился. Может, он в город повез машину, в сервис, а мы тут носимся по области из конца в конец. Было бы из-за кого беспокоиться. – Я ворчала в течение всего пути до совхоза «Заря».

Хлюпая по грязи, окружающей ферму, я мысленно проклинала Ксенофонта, Витька и всех алкоголиков вместе с ними.

– Ну, и где этот героический сторож?

– На фига он тебе? Сейчас сами машину найдем, не так много места вокруг… да вон и автомобиль. Смотри, вон там, у забора.

Мы поспешили туда. Кто же знал, что лучше бы нам этого не делать… Но в тот момент нас с Витькой гнало вперед какое-то дурацкое чувство любопытства и задора. Лично мне больше всего хотелось как можно быстрее покончить со всеми нелепыми загадками и вернуться в свой уютный гамак, вернуть утреннее чувство спокойствия и умиротворения, безвозвратно утерянные из-за суеты и постоянного зудения соседа.

Достигнув автомобиля в рекордно короткие сроки, мы озадаченно остановились. Развалившись на водительском кресле, сидел огромный мужик в рясе. Креста на нем не было.

– Ничего себе! Ксенофонт, ты уже похмелился, что ли? Или еще со вчерашнего дрыхнешь? – загоготал Витек. – Не мог до дома дотерпеть? А крест где? Пропил, что ли?

– Заткнись, обормот! Смотри… – У меня мгновенно пересохло во рту. Из шеи святого отца торчала рукоятка ножа. – Подойди, потрогай его, может, еще жив… – с ужасом прошептала я.

Виктор ничего не ответил, только пару раз сглотнул, а потом нерешительно дотронулся дрожащими пальцами до щеки святого отца.

– Вроде теплый…

– Сейчас подгоню машину, – немного приободрилась я, – придется опять эту громадину на себе таскать.

– Может, вызвать скорую? – Витьку явно не хотелось снова трогать раненого руками. – Вдруг его передвигать нельзя?

– Это долго, Вить, я сотовый дома на зарядке оставила. Придется самим в больницу ехать, потом они сюда и отсюда. В три раза больше времени потратим. Вдруг он помрет, пока мы будем циркулировать. Нет, придется самим грузить.

– Ир, а давай попробуем найти сторожа, может, у него связь есть, – не соглашался Виктор.

– Где мы его будем искать?

– Вон, видишь, будка двухэтажная, – показал рукой куда-то в сторону сосед, – он обычно там и сидит.

– Ну, так беги скорее, не тяни, у нас времени в обрез.

Парень улетел с места преступления быстрее ветра…

…Прошло минут десять. Я смотрела на бледного батюшку и недоумевала, как такое могло случиться? Как он оказался на заброшенной ферме? Судя по всему, проснувшись утром в доме Витька, он сразу, не заходя домой, начал поиски машины. В ГАИ ему указали место, куда ее отогнали, и он понесся сюда. На чем он добирался? Вряд ли пешком. От нашего дома до фермы совсем не близко, а автобусы этим маршрутом не ходят. Значит, его кто-то подвез. Надо бы расспросить Михалыча, может, видел чего. Хотя надежды мало, нас встречать сторож не вышел, возможно, и Ксенофонт обошелся своими силами. Размышляя таким образом, я окинула взглядом полуразрушенную ферму и увидела Витька, огромными скачками несущегося ко мне. Лицо его выглядело не просто бледным, а даже каким-то серым с зеленоватым отливом.

– Ир, линять надо отсюда, чем быстрее, тем лучше! – еще издали закричал он. – Тут не ферма, а кладбище какое-то. Михалыча тоже того… насмерть. Бросаем Ксенофонта и тикаем на фиг. Ему скорую вызовем из ближайшей деревни.

– Ты мужик или нет? – прикрикнула я на соседа. – Что визжишь, как баба? Толком объясни, чего там в сторожке?

– Михалыч мертвый! – выпалил Виктор.

Я охнула, но быстро взяла себя в руки.

– Ты уверен? Может, тоже еще дышит?

– Не, он синий уже. Кровищи кругом! Ужас! Горло перерезали ему. – Голос парня постоянно срывался на крик.

– Стой здесь, сейчас быстро за машиной смотаюсь, – скомандовала я.

– Нет, я один с ним не останусь, – стуча зубами, заявил сосед, – пошли вместе, батя не убежит, подождет, как миленький.

– Ну ты и трус, Витька, – вздохнула я.

– Пусть трус, но я не останусь, – продолжал настаивать на своем он.

– Ладно, пошли, – согласилась я.

Вернулись мы минут через семь. Я разложила переднее сиденье, и мы стали вытаскивать Ксенофонта из его машины. Вдруг руки у Виктора затряслись, и он стал затравленно оглядываться по сторонам.

– Ты чего это? А? – заволновалась я.

– Ты видишь то же, что и я? Или это глюки? – с надеждой спросил сосед.

Я посмотрела на батюшку, внутри у меня все сжалось и похолодело. Все было точно так, как мы оставили, только ножа не было, а на шее болталась удавка. Затягивать плотно ее не стали, а может, просто не успели. Значит… мамочки родные! Убийца где-то здесь! Он смотрит на нас и может в любой момент выстрелить в спину. Нужно срочно бежать. Но если мы уедем, отца Ксенофонта точно добьют. Нет уж!

– Витька, не смей дезертировать! – закричала я, заметив, что он готов бежать куда глаза глядят. – Чем быстрее погрузим падре, тем быстрее слиняем отсюда. Иди, помогай. Пешком все равно далеко не уйдешь, догонят и прирежут! – пригрозила я парню.

Дрожащими руками мы кое-как затолкали батюшку в машину и прыгнули в нее сами.

– Ну все, – облегченно вздохнула я, – теперь быстро доедем.

Выезжая на трассу, мы заметили вдалеке машину, выскочившую на дорогу из-за ближайших деревьев. Уже достаточно стемнело, и марку авто было не разглядеть.

– Чего там за деревьями? – спросила я забившегося в угол на заднем сиденье Витька.

– Дорога, ведущая к главному входу на ферму, – не раздумывая, отозвался он, вглядываясь в задние огни быстро удаляющегося автомобиля.

– Я так и думала. Если убийца тоже был там, то и машина его должна была стоять поблизости. Не пешком же он пришел.

– Давай гони, Ириш, нервы уже на пределе. Как домой приеду, напьюсь, ей-богу! Что же это делается, а? Жить страшно. В город, что ли, опять податься?..

– Можно подумать, в городе преступников нет, – рассеянно отозвалась я, думая совершенно о другом. Говорить о разных глупостях не хотелось, но и молчать было невмоготу.

– Тоже верно, – покладисто согласился Виктор, – ужас какой-то…

– Хватит стонать, и так тошно, – проворчала я, изо всех сил нажимая на газ.

Когда мы подъехали к Колиному посту, уже совсем стемнело. Увидев нас в компании бесчувственного святого отца, он хлопнул себя по коленям и заржал: