Удивленная и почти успокоившаяся, Галя вышла из министерства вместе с Мишей.

— Как тебе это удалось? — спросила она его.

— Я просто сотрудничал с этим фондом, когда они занимались помощью инвалидам-художникам, — объяснил Михаил, — вот у меня и сохранились старые связи.

— Я просто не знаю, как тебя отблагодарить, — сказала Галя.

— Я тоже не знаю, — совершенно серьезно ответил он, — друзей я обычно прошу нарисовать картинку, но это, кажется, не по твоей части?

— Что да — то да, — согласилась Галя.

— Тогда придется тебе купить мне квартиру, — бодро сказал он.

Галя запнулась. Как объяснить ему, что продавая и покупая чужие квартиры она сама не имеет денег на покупку? В затруднении она замолчала.

— Ты что, серьезно думаешь, на какие деньги ты будешь ее покупать? — услышала она саркастический мишин голос и со стыдом поняла, что никак не может научиться узнавать его шутки.

* * *

Следующие три дня прошли в непрерывных хлопотах. Пришлось оформлять документы через районную поликлинику, где галину маму почти не знали — Галя всегда предпочитала вызывать за деньги проверенных врачей, потом оформлять множество бумаг в самом фонде. Мистер Эмбулэнс был сама любезность, несколько раз звонил Гале домой, поторапливал и объяснял, что каждый потерянный день угрожает здоровью ее матери. Любовь Петровна и Антонина Ивановна почти круглосуточно дежурили в галиной квартире. В общем, не то чтобы отдохнуть — присесть было некогда. При этом Галя старалась хотя бы на часок в день появляться на работе — теперь, когда ее «дружба» с Алексей Львовичем кончилась, ей не приходилось рассчитывать на понимание с его стороны.

С Мишей они виделись почти каждый день. Честно говоря, без его помощи Галя никогда бы не справилась. Именно ему удалось выбить из ее районной поликлиники последнюю необходимую справку — три галиных визита туда ничего не дали. Галя удивлялась: каким только образом ему удавалось очаровывать всех и быстро решать самые неразрешимые проблемы. Впрочем, Галя могла каждый день испытывать на себе силу мишиного очарования: она чувствовала, что с каждым днем любит его все больше и больше. Он был так предупредителен, так заботлив — никогда раньше Галя не подумала бы, что какой-либо мужчина, кроме ее погибшего папы, способен на такое. Не просто видеть Мишу, слышать его, прикасаться к нему было для нее счастьем: достаточно было просто знать, что он рядом.

Когда все документы были, наконец, оформлены, Галя с мишиной помощью отвезла маму в больницу. Она еще раз осмотрела палату, в которой будет лежать Ольга Николаевна, побеседовала с медсестрами и лечащим врачом. Все они произвели очень приятное впечатление на Галю; они не только выглядели настоящими мастерами своего дела, но даже с возмущением отказались от денег, которые Галя хотела им предложить.

Ольгу Николаевну уложили на установленную для нее специальную кровать и Галя подошла к ней попрощаться.

— Я буду приходить к тебе каждый день, — сказала она.

— Спасибо, Галочка, — ответила мама, — я чувствую, мне здесь будет хорошо.

— Да, мама, я надеюсь.

— А скажи мне, — спросила Ольга Николаевна, — что это за молодой человек, который сегодня помогал тебе?

Галя почувствовала, что краснеет.

— Это Миша Мещерский, мой знакомый.

— Прекрасный, прекрасный юноша, — задумчиво сказала Ольга Николаевна, — редко встретишь такого в наши дни.

Галя пожала плечами.

— Мне тоже так кажется, — созналась она.

— Я думаю, он будет тебе хорошим мужем, — сказала Ольга Николаевна.

Галя промолчала. Мама приписала это молчание ее застенчивости, но Галя знала, что дело не в этом. Пока они с Мишей молча ехали домой, она думала о том, что мама угадала ее самое сокровенное желание: она действительно хотела бы, чтобы Миша стал ее мужем. Но после беседы с Наташей Галя слишком хорошо понимала, что это невозможно. Михаил был из тех мужчин, которые любой ценой избегают брака, выше всего ценя свою свободу и независимость. С грустью Галя смотрела на мишин мужественный профиль. Его сильные руки лежали на руле, зеленые глаза были устремлены вдаль. Все было так, как в первый вечер их знакомства. Но, боже мой, как много изменилось с тех пор, насколько лучше теперь Галя понимала его, насколько больше любила! Но несмотря на все эти изменения, все таким же сильным оставалось чувство, охватывающее ее, когда она видела его крепкую высокую фигуру, слышала звуки его голоса, чувствовала прикосновения его руки.

Миша остановился у коммерческого киоска.

— Я думаю, — сказал он, — нам надо отметить благополучное завершение эпопеи с больницей.

Галя не стала спорить и через минуту Миша вернулся с бутылкой шампанского и несколькими пестрыми пакетами.

Пока они ехали, Галя задумалась о том, как она будет жить эти недели, пока мама лежит в больнице. Ведь никогда в жизни она не жила одна. Конечно, дел по хозяйству будет намного меньше, чем обычно, но она настолько сжилась с мыслью, что дома ее всегда кто-то ждет...

Они поднялись в квартиру и Миша выгрузил на кухонный стол принесенную им снедь.

— Я приготовлю что-нибудь поесть, — сказал он, — а ты пока можешь принять душ.

Галя послушно отправилась в ванную: она не привыкла к тому, что в ее доме готовит кто-то кроме нее.

Раздевшись, она еще раз глянула в зеркало на свое отражение: матовая шелковистая кожа, большая грудь, красивый изгиб бедер... Сладкое предчувствие заставило ее вздрогнуть.

Когда Галя вышла из ванной, еда была уже на тарелках. Извлекши из холодильника ледяное шампанское, Миша разлил его по бокалам.

— Ну, — возгласил он, — за здоровье твоей мамы!

Галя выпила. Пузырьки газа приятно щекотали небо.

Галя давно хотела задать Мише один вопрос. Неожиданно она почувствовала, что сегодня сможет набраться храбрости.

— Скажи, Миша, — сказала она небрежно, — как там Вика?

Лицо Миши исказилось как от боли.

— Понятия не имею, — резко ответил он, — да и знать, честно говоря, не хочу.

— Почему? — поинтересовалась Галя, — она ведь была твоей подругой, когда мы познакомились.

— Ты что, серьезно считаешь, — раздраженно ответил Миша, — что я могу с одной стороны устраивать твою маму в больницу, а с другой — продолжать общаться с Викой, по вине которой все это произошло? Разве ты не понимаешь, что после того, как Наташа рассказала мне, что случилось, между нами с Викой все было кончено?

— А Наташа тебе рассказала? — вырвалось у Гали.

— Конечно, — ответил Михаил, — а откуда бы я еще это узнал? Вика, кстати, и не оспаривала, что это сделала она. «Откуда же я знала, что у ее мамы больное сердце?» Никогда не думал, что она такая злая.

Галя почувствовала, как с души у нее свалился камень. Она счастливо улыбнулась.

— И вообще, разве ты не понимаешь, — продолжал Миша, — какая может быть речь о Вике, если я люблю тебя?

Головы их нагнулись над столом и губы соединились в долгом, жарком поцелуе.

— Я тоже люблю тебя, Мишенька, — прошептала Галя.

— Дорогая моя, любимая, единственная, — шептал он и его сильные руки гладили ее по спине, плечам, груди.

— Я не знаю, как я бы жила без тебя, — тихо сказала она.

Миша отодвинул стол и сел рядом с Галей, взяв ее за руку. Его горячие губы покрывали поцелуями ее шею.

— Милая моя.

Его пальцы тронули пуговки ее блузки. На этот раз Галя не протестовала. Миша поднял ее на руки и понес в комнату. Галя чувствовала, как кружится ее голова, как бьется, словно маленький зверек, сердце... Галя вцепилась в мишины плечи и ей казалось, будто она летит где-то высоко над землей, а все земные горести и тревоги уходят куда-то далеко-далеко. В этот момент во всем мире не было никого, кроме них с Мишей.

Его сильные руки ласкали ее шелковистые волосы, зеленые глаза светили сквозь синеватую дымку грез. Он положил ее на диван. Губы их сомкнулись в страстном поцелуе.