– А если я украл их где-нибудь?
– Мундир слишком идет командору, – внезапно расцвел Фицрейвен.
– Ладно, сынок, все в порядке. – Ретиф улыбнулся в ответ. – Расскажи теперь про первый день турнира. Не хочу пропустить ничего интересного. И не надо обращаться ко мне в третьем лице.
В течение часа рыцарь и оруженосец обсуждали порядок выбывания участников первого дня соревнований, разнообразные стратегии, позволяющие опытному бойцу экономить силы, а также ловушки, в которые может угодить неосторожный.
Турнир – главное событие года, последнее звено в цепи состязаний на каждом из многолюдных островов, что опоясывают экватор. Вместо обычного спорта на Нортройяле практикуются различные виды вооруженного боя. Без сомнения, это дань памяти утраченной империи, исконная тоска по славному прошлому.
Из тысячи претендентов первого дня ко второму останется от силы каждый десятый. Разумеется, состязания первого дня далеко не так опасны для жизни, как остальные схватки трехдневного турнира. В первый день ожидаются главным образом травмы, связанные с неуклюжестью и неопытностью участников.
Как рассказал Фицрейвен, формальные требования к участникам просты: минимальный возраст и статус обитателя империи. Быть уроженцем Нортройяла не обязательно; многие прибывают из отдаленных миров – осколков Империи Лилии. Призы же для всех одинаковые: звание пэра, пьедестал почета на Поле изумрудной короны, имперское поместье, деньги.
– Собираетесь участвовать в состязаниях первого дня, сэр? – поинтересовался Фицрейвен. – А может, уже имеете сертификат второго или третьего дня?
– Ни то ни другое. Посидим, поглядим.
Оруженосец явно не ожидал этого. Ему и в голову не пришло, что командор не собирается участвовать в турнире. Между тем заказывать зрительские места было уже поздно…
– А как?..
– Не беспокойся. Найдем куда сесть.
Фицрейвен помолчал, прислушиваясь. За стенами звучали громкие неразборчивые голоса и глухой топот тяжелых сапог.
– Что-то случилось. Полиция!
Юноша глянул на Ретифа.
– Не удивлюсь, если это за мной. Пойдем посмотрим.
– Совсем не обязательно! Есть другой выход…
– Нет-нет. Не стоит откладывать на потом.
Подмигнув Фицрейвену, Ретиф повернулся к двери.
Выйдя из лифта, Ретиф угодил прямо в толпу, собравшуюся в холле; оруженосец держался в шаге позади него. Люди в синих мундирах и высоких киверах, числом с полдюжины, рассыпавшись по помещению, заглядывали каждому в лицо. Ретиф обратил внимание на стоявшего в дверях молодого тонкогубого лейтенанта, того самого, которого он успешно запугал у ворот. Заметив командора, лейтенант дернул за рукав ближайшего полицейского и показал пальцем в сторону лифта.
Тот сразу потянулся к поясу; еще один полицейский увидел Ретифа, проследив за пальцем. Мгновение спустя оба двинулись вперед. Ретиф ждал не шевелясь.
Остановившись, первый полицейский оглядел командора с ног до головы:
– Ваши документы!
– Я пэр Лилии и боевой командор имперских вооруженных сил. – Ретиф обаятельно улыбнулся. – На каком основании вы требуете мои документы, капитан?
– Для начала вы обвиняетесь в том, что незаконно проникли на закрытую территорию Большой корриды и выдавали себя за имперского офицера. Дедуля, ты правда ждал, что это тебе сойдет с рук?
Полицейский саркастически улыбнулся.
– Согласно Кодексу, статус пэра не может быть оспорен, и вмешаться в действия пэра можно, только предъявив ордер от императора. Предъявите его, капитан. Рекомендую также принять более вежливый тон в разговоре со старшим по званию.
Последние слова Ретиф произнес резко и сурово. Оскалившись в ответ, полицейский опустил руку к дубинке у пояса:
– Не дерзи мне, старик! Документы!
В ответ Ретиф ухватил полицейского за руку, лежавшую на дубинке.
– Только замахнись – шепнул он, – и я тебе мозги вышибу. Этой самой дубинкой.
Ретиф безмятежно улыбался, глядя в выпученные глаза полицейского. Капитан, крепкий мужчина, напрягся, но поднять руку не сумел. Ни люди в толпе, ни полицейские пока не понимали, что происходит. Командор стоял неподвижно; капитан напрягался и краснел, но не мог разжать стальную хватку.
– Вижу, вы начинаете догадываться, – негромко сказал Ретиф. – Вы правильно решили не употреблять силу против пэра, капитан.
Полицейский сообразил, что ему дают возможность сохранить лицо, и слегка расслабился.
– Очень хорошо, э… сэр, – ответил он церемонно. – Полагаю, вам не составит труда удостоверить вашу личность должным образом. Прошу вас явиться в штаб-квартиру мастера Корриды завтра утром.
Ретиф отпустил дубинку. Капитан вытолкал за дверь тонкогубого лейтенанта и увел за собой наряд. Фицрейвен перехватил взгляд Ретифа и улыбнулся:
– Тщеславие – это клинок без рукояти. Человек, лишенный гордыни, позвал бы на помощь.
– Выпивку всем за мой счет! – потребовал командор.
Толпа радостно зашумела в ответ. Всем очень понравилось, как незнакомец утер нос полиции.
– Похоже, полицию здесь не любят, – заметил Ретиф.
– Законопослушный подданный припарковался в неположенном месте на пять минут – тут же налетят, как мухи на тухлятину, – фыркнул Фицрейвен. – А если у него угонят машину, никому не будет дела.
– Звучит знакомо, – кивнул Ретиф, наливая водку. – Завтра большой день.
Высокий блондин у дверей, видимо, думал так же.
– Вот и хорошо, дедушка, – пробормотал он. – Подождем до завтра.
До тесной, полутемной канцелярии помощника мастера Корриды доносился приглушенный шум толпы в громадном амфитеатре.
– Если вы заглянете в Хартию, – объяснил Ретиф, – то узнаете, что боевой командор имеет право наблюдать игры из официальной ложи. Я намерен воспользоваться этой привилегией.
– Ничего не знаю, – нетерпеливо ответил тощий, как скелет, чиновник. – Прежде чем обращаться ко мне, получите распоряжение от мастера Корриды.
Помощник мастера хотел что-то сказать другому чиновнику, но не успел. Железная рука вырвала его из кресла. Закрыть рот он так и не смог.
– Малыш, – прохрипел бледный от ярости командор, глядя в выпученные глаза несчастного. – Я сейчас пройду в официальную ложу, вместе с оруженосцем. Почитай Хартию, прежде чем путаться у меня под ногами. Святую книгу тоже не забудь.
Ретиф уронил помощника мастера, и тот проворно забрался под стол. Никто не произнес ни звука, даже Фицрейвен заметно побледнел. Ярость командора заполняла канцелярию, как губительная радиация.
Шагая за командором по низкому коридору, Фицрейвен вытирал пот, переводя дыхание. Непростой дедушка попался ему в этом году. Кто мог знать?
Остановившись, Ретиф дождался Фицрейвена и печально улыбнулся:
– Я погорячился, конечно. Просто не переношу старых козлов, воображающих себя большими начальниками.
Полутемный коридор закончился. Командор с оруженосцем оказались в просторной, выгодно расположенной ложе и заняли лучшие места в первом ряду. Вверху сверкало белое солнце в бледно-голубом небе с единственной крошечной тучкой, внизу сиял белый песок арены. Над ложей нависали бесконечные ряды амфитеатра, полные зрителей. На песке стояли в ожидании гладиаторы, сбившись в небольшие группы.
Интересно, подумал Ретиф. Забытое прошлое, что живет прямо сейчас. Все реально, все на месте, вплоть до запаха страха и предвкушения. Горячий ветер ерошит волосы, толпа гудит, как чудовище о тысяче голов. Чего им надо на самом деле? Хотят насладиться триумфом искусства и храбрости, утверждением древних добродетелей? Хотят увидеть, как люди рискуют головой ради славы? Или им нужны только кровь и смерть?
Было странно думать, что архаичная смесь рыцарского турнира, римского цирка, олимпийских игр, родео и шестидневной гонки занимает такое важное место во вполне современной культуре. Сильно искаженное подобие Турнира Лилии, в горниле которого ковалась когда-то имперская знать. Турнир ежегодно давал любому, независимо от происхождения, возможность доказать, что он не хуже тех, кого общество ставит выше его. В схватках с противниками крестьянский парень мог, шаг за шагом, подняться к вершине имперского миропорядка. Старинный турнир служил для испытания всех качеств человека, от физической храбрости до стратегического чутья, от выносливости до быстроты ума, от стремления к истине до способности избегать ловушек.
