О'Лири зажмурил глаза и представил пансион мадам Макглинт. Извилистый коридор, скрипучие кровати, облупленные заляпанные обои, свою кладовочку, сардины… Он открыл глаза — Никодеус, не мигая, смотрел на него.

— Что случилось? Вам что, плохо?

Лафайет снова плотно зажмурил глаза, нашептывая про себя:

— Ты спишь… Это все тебе только снится. Ты в постели, ты чувствуешь, что в кровати сломалась пружина и впивается тебе под левую лопатку. Дело близится к утру, и если ты просто медленно откроешь глаза…

Он приоткрыл один глаз и увидел графа Алана, в нетерпении стоящего в десяти футах от него, ряд напряженных в ожидании лиц, а чуть выше — нечеткие очертания каменной стены.

— Это же все не на самом деле, — прошептал Лафайет еле слышно. — Это все обман, галлюцинация! На самом деле это совсем не здесь!

Он топнул башмаком по мостовой:

— Это не настоящий камень, ха-ха, он только воображаемый. И на самом деле мне вовсе не холодно, сейчас прелестная августовская ночь! Ни ветерка…

Неожиданно для себя Лафайет перестал шептать. Нет никакого смысла обманывать себя: камень под ногами был по-прежнему твердый и настоящий. Порывы ледяного ветра все так же обжигали лицо. Алан ждал — обнаженная сталь слабо мерцала в его руке. Никодеус озабоченно смотрел на О'Лири.

— …правила, инструкции, — говорил он. — Ну, постарайся, мой мальчик.

Никодеус достал белый платок и взмахнул им.

— Все это так отвлекает, — пробормотал под нос Лафайет. — Совершенно не могу сосредоточиться, когда на меня так глазеют.

— Джентльмены, начали! — резко скомандовал Никодеус.

Граф Алан поднял шпагу и принял боевую стойку. Ничего не видя перед собой, Лафайет сделал несколько шагов вперед, держа свою тяжелую шпагу на вытянутой руке. Скрестившись, клинки издали звук, похожий на звук от удара по железному забору.

— Послушайте! Одну минутку! — О'Лири опустил шпагу и отступил назад.

Алан пристально смотрел на него — его темные глаза отливали каким-то неземным светом. О'Лири повернулся к Никодеусу:

— Послушайте-ка, если это настоящая дуэль, а не просто дружеский поединок…

— Ха!.. — прервал его Алан.

— …то, поскольку я принял вызов, за мной право выбора оружия, не так ли?

Никодеус выпятил нижнюю губу.

— Полагаю, что так. Но дуэль уже началась.

— Никогда не поздно исправить ошибку, — твердо сказал Лафайет. — Итак, граф, вы выбрали шпаги — примитивное оружие. Надо бы взять что-нибудь посовременнее. Может быть, револьверы?

— Вы настаиваете на револьверах? — удивился Никодеус.

— А почему бы и нет? По крайней мере, — О'Лири ни на секунду не мог забыть, что принцесса смотрит на него, — в моих руках он будет выглядеть менее нелепо. Пусть лучше я проиграю на револьверах, чем нахватаюсь позора, когда Алан будет гонять меня по всему двору, ударяя по пяткам.

— Револьверы так револьверы, — согласился Никодеус. — Надеюсь, подходящая пара найдется?

— В моей комнате есть прекрасная пара, — сказал Лафайет.

— Как будет угодно сэру Лафайету, — ответил один из секундантов Алана,

— при условии, разумеется, если граф не будет против.

— Я уверен, что граф не испугается, — сказал О'Лири. — Конечно, вероятность смертельного исхода при поединке на револьверах значительно выше… — Тут он резко оборвал себя, внезапно осознав, что говорит. — Револьверы? Может, немного подумаем, ребята? — начал он.

— Я о них слышал, — кивнул Алан. — Это похоже на маленькие мушкеты, которые можно держать в руке.

Он пристально взглянул на О'Лири:

— Вы говорили только о холодном оружии, когда спровоцировали меня на дуэль, сир, а теперь ваши ставки растут!

— Ну, хорошо, — поспешно сказал Лафайет. — Если вы не…

— …но я принимаю вызов, — резко заявил Алан. — А ты, оказывается, еще более кровожадный негодяй, чем мне показалось вначале, но я не буду возражать. Несите оружие!

— Может быть, нам стоит уравнять шансы?

Слова Никодеуса остались без внимания, так как косматый паж с большим рвением устремился за оружием.

Алан отвернулся, отошел на несколько шагов и стал сквозь зубы что-то говорить своим секундантам, которые время от времени бросали взгляды на О'Лири. Он развел руками и хмуро посмотрел на них. Никодеус сосредоточенно жевал губу.

— Мне это не нравится, — сказал он. — Одним удачным выстрелом он может в одно мгновение снести тебе голову, даже если ты успеешь нажать курок одновременно с ним.

Лафайет рассеянно кивал, полуприкрыв глаза. Он вспоминал револьверы, уютно лежащие в своих украшенных драгоценными камнями кобурах. Он представил себе их внутренний механизм, зримо ощупывая его отдельные детали… Ему казалось, что он утратил свою способность манипулировать окружающим, словно его околдовали. Но попробовать все-таки стоило. В данных условиях это было не так-то просто осуществить. О'Лири почувствовал обнадеживающее колебание — такое слабое, что его можно было принять за дуновение ветра.

Вернулся мальчик и, тяжело дыша, протянул пояс великолепной работы из черной кожи, на котором висели тяжелые револьверы с длинными стволами.

— Я возьму их. — Никодеус принял оружие из рук пажа, протянул ждущему графу и предложил проверить оба револьвера.

Алан вытащил один из них, взял за рукоятку и передал секундантам, которые его тщательно осмотрели. Покачав головами, они о чем-то переговорили и вернули его обратно. О'Лири взял свой, рассеянно заметив при этом, что револьвер был автоматический, с магазином и прицельным приспособлением с насечкой. Смотрелся он весьма угрожающе.

— С какого расстояния стреляются, Лафайет? — шепотом спросил Никодеус.

— О, я думаю, что трех шагов должно быть достаточно.

— Что? — Никодеус изумленно посмотрел на него. — Да с такого расстояния никто не промахнется!

— В этом-то все и дело, — ответил Лафайет. — Давайте приступим!

Он нервно облизывал губы и едва слышал, как Никодеус инструктировал обоих дуэлянтов, что они должны стать спиной друг к другу, оружие держать сбоку с опущенным вниз стволом, затем по сигналу сделать три шага и только после этого повернуться и выстрелить.

Алан занял позицию и стоял в напряженном ожидании. Лафайет встал к нему спиной.

— Готовы? Пошли! — твердо скомандовал Никодеус.

О'Лири судорожно сглотнул, сделал шаг, другой, третий, резко повернулся и поднял револьвер. Алан уже держал свой готовым к стрельбе, и направлен он был прямо в сердце Лафайета. Он увидел, что граф нажимает курок, и в то же мгновение, прицелившись в белое пятно его рубашки, выстрелил.

Струя фиолетовых чернил, описав длинную дугу, поразила графа в самое сердце, а поток красной жидкости из револьвера Алана заляпал плечо О'Лири.

— Я первый попал! — радостно закричал Лафайет и сделал еще один выстрел, на сей раз влепив струю прямо в ухо графа. Это была хорошая, мощная струя, как одобрительно успел отметить О'Лири. Она настигла надменного графа, когда тот уже отступал, пронеслась, обрызгав лицо и залитую краской при первом выстреле рубаху. Струя впилась в его ухо как раз в тот момент, когда граф, отступая, столкнулся со своими перепуганными секундантами и упал. Толпа, взиравшая до этого в безмолвном шоке на происходящее, взорвалась от смеха, и в этом общем хохоте явно был слышен смех принцессы.

— Ну, что? Думаю, победа на моей стороне?

О'Лири опустил револьвер и, улыбаясь, принимал от толпы возгласы посвящения в рыцари. Алан вскочил на ноги, пытаясь обеими руками вытереть лицо. Он дико смотрел на свои фиолетовые руки, затем с ревом подскочил к перепуганному секунданту, вырвал у него из ножен шпагу и рванулся в атаку.

— Лафайет! — громко крикнул Никодеус.

О'Лири оглянулся как раз вовремя. Увидев летящую прямо на него шпагу, он схватился за эфес своей и успел выхватить ее и поднять, чтобы встретить атаку Алана.

— Эй! — О'Лири, сделав шаг назад, яростно отбивал атаку. Слышался лязг стали, Лафайет отступал все дальше и дальше под яростным натиском сильного противника. Он споткнулся на неровной мостовой и тут же получил ряд мощных ударов по руке, да таких, что не мог ею двинуть. Казалось, еще чуть-чуть — и графу удастся выбить оружие у него из рук. О контратаке не могло быть и речи.