Шкипер оглядел обмотанного бинтами рыцаря и бравых охотников – оруженосцев Бремека. Покачал головой и пригласил занимать каюту. Похоже, гости ему не понравились, но корабельщик не сказал ни слова, раз за проезд уплачено, остальное – неважно. В тесной комнатенке, предоставленной пассажирам, была лишь одна койка, ее, конечно, предоставили Бремеку, остальным пришлось довольствоваться мешками с шерстью, которые составляли часть груза. Шкипер потребовал, чтобы с его товаром обращались осторожно, и отправился на берег – наблюдать за погрузкой.

Бремек свалился на жесткий тюфяк. Корабль еле заметно покачивался на быстрой воде Боделя, за стеной вполголоса ругались грузчики… «Ну, вот и все, – подумал ловчий, – прощай, Раамперль…» И уснул.

В тот самый миг, когда Бремека везли через обезлюдевший рынок, в домике позади клеток невольничьего ряда Ойрик толковал с подручным:

– Здесь дело перестанет приносить прежние прибыли. Я верю, что Алхой убит, это значит – прощайте, ребята в красном, покупающие молодых девок. Пора попробовать кое-что новое. Ты следишь за событиями на севере? Нет, конечно?

Они сидели за столом в темной клетушке, посередине между ними едва теплился огарок, и бесформенная тень старика – огромная, раза в три больше, чем хлипкий Ойрик, ползала по стенам, будто гигантский слизень.

– Да на кой мне… – Пегий не понимал, куда клонит хитрый старик.

– Нынче все помешались с этим рифмоплетом и его побасенками насчет Прекрасного Принца. А нынче корабельщики привезли новость: Лорд Железная Рука осадил Айхерн. Что это значит?

– Ну, и что?

– Капитан возьмет город, вот что! Будут пленные, будут беженцы! Дешевый товар, понял?

– Понял. Так где мы, а где этот самый Айхерн! Дорога далекая, а как товар стеречь, как в дороге кормить…

– Это моя забота. Завтра отправляемся. Я сговорился с хозяином барки, помнишь нашу первую сделку? Вот он самый. И барка у него подходящая, приспособленная под наш товар, и сам он человек как будто надежный. Повезет нас на север и будет ждать, пока мы наведаемся к Капитану. Я думаю, пока корабль спустится по Боделю, Айхерн уже падет.

– А если Лорд и нас – того?

Ойрик усмехнулся:

– Это не исключено. Но переговоры с Ройнгардом я беру на себя. Думаю, у меня найдется что предложить Железной Руке… А тебе предстоит еще одно дельце. Помнишь, орденского, который тебя искал нынче?

– Да с чего ты взял? Может, он вовсе и не меня…

– Может, и не тебя. Но я не советую тебе рисковать. Этот человек опасен. Разве ты не видел, какой у него взгляд? Уж ты мне поверь, я разных людей насмотрелся… когда с другой стороны решетки смотришь, со-о-овсем по-другому люди выглядят… И похожих на этого, из Ордена, я видал – ох, как много. Такой не отступится. Да ты не бойся, я все придумал так, что комар носа не подточит.

– Ну?

– Слушай и запоминай. Барка выйдет поутру, нас многие увидят на борту, будто мы покидаем Раамперль. После этого тебя в городе нет, подозрений никаких. Мы идем вниз по реке и останавливаемся на сутки. Закупаем овощи, здесь дешевле. Товар в дороге кормить будем овощами, смекаешь? Дорога-то дальняя.

– Ну…

– Так вот, пока барка будет стоять на приколе, ты возвратишься в Раамперль. Ночью, чтобы тебя никто не видел. Сладишь дельце, и назад. Я без тебя с места не двинусь, дождусь. Однако и ты уж поспеши, чтобы с утра был на борту. Снова все увидят, что ты не в Раамперле, а далеко. Никто и не помыслит, что это твоя работа.

Пегий вцепился в бороденку и сильно потянул. Он думал, и с непривычки было трудно. Теперь служба у Ойрика казалась не такой уж привлекательной. Нет бы сидеть на месте, в тепле и уюте, обделывать торговые делишки, на законном основании раздавать пинки и зуботычины товару… Вот это славная жизнь!

Так ведь нет – старикашка собирается на север, да прямиком в зубы Лорду Тьмы. Однако деваться было некуда, Ойрик держал подручного за горло мертвой хваткой. Бывший невольник так запугал Пегого, что тот боялся даже сбежать от старика. Хотя случай выдался неплохой – Ойрик на сутки оставлял без присмотра… но Пегий боялся ослушаться, он уже созрел для убийства злополучного орденского брата.

Феттах Повелитель Зверей сперва не понял, о чем трещат птицы. Целая стая появилась над ним – твари бестолково метались, хлопали крыльями, садились господину на плечи и тут же взмывали. Птицы были напуганы.

Лорд Тьмы широко взмахнул руками, так что взметнулись полы меховой накидки, и низко рыкнул, призывая молчать. Птицы разлетелись, будто их подхватил ветер, поднятый взмахом Повелителя Зверей. Они расселись на нижних ветках по кругу около хозяина и притихли. Лорду требовалось время, чтобы подумать – живя в лесу среди животных, он сделался тугодумом.

Феттах оставался у границы с Алхоем и тщетно пытался разобраться, что произошло, какая причина могла заставить слуг Прекрасного Принца решиться на самоубийственный поход. Если бы при Повелителе Зверей состояли люди, он мог бы послать их парламентерами либо лазутчиками, но – увы. Его подданные на это дело не годились. Феттах отправился лично, понаблюдал за пустынной полосой, отделяющей его леса от владений Прекрасного Принца, даже пересек ночью равнину – округа была пустынна и спокойна… И вот на границе Повелителя Зверей отыскала галдящая стая.

Лорд поднял руку и указал на одну из птиц. Эта вроде сообразительнее товарок. Сорока сорвалась с ветки, стала кружить над Повелителем Зверей и верещать о крови и смерти. Птица была перепугана. Феттах свистнул, подзывая свиту. Хищники сейчас не пойдут за ним, они даже на зов не откликнулись. Эти звери не покинут места великой битвы до тех пор, пока не сожрут тела. Будут есть до отвала, лениво рычать друг на друга, бродить между останков, сытые, удовлетворенные… будут есть, спать и снова есть…

На зов к Феттаху сбежались щенки-оборотни. Им было скучно просто есть и спать, волчатам хотелось новых игр и развлечений. Во главе визжащей и кувыркающейся свиты Лорд Тьмы двинулся к лесному дворцу. Оборотни не разделяли страха птиц, хотя прекрасно поняли, из-за чего пернатые подняли гвалт. Щенков кровь не пугала, под защитой Феттаха они привыкли чувствовать себя в безопасности. Для них кровь и смерть означали добычу, сытную еду, а если повезет, то и развлечения.

Крылатые гонцы отыскали Лорда поутру, а шагать через лес пришлось долго – до самого вечера. В лесу темнеет быстро. Не успеешь оглянуться, и тень из-под разлапистых елей выползет, окрепнет, сольется с темнотой, сходящей сверху, с небес. Небо – изрезанные узорчатые прорехи в листве – наливается густой синевой, теряет легкомысленный голубой оттенок… и вот уже в лесу сумерки.

На поляне перед дворцом было еще достаточно светло. Феттах вышел из-под елей и остановился на опушке. Волчата высыпали из тени следом – все, кроме Мая, в зверином обличье. Тот – на двух ногах и с подобранным мечом. Щенки замерли, втягивая воздух. Пахло кровью. Никаких других запахов – только кровь. Звериная, птичья… Для того, кто обладает тонким волчьим нюхом, очевидны оттенки. Феттах вглядывался в безмолвную громаду дворца. Он уже различал птичьи тушки, висящие на карнизах и зацепившиеся за сучья дубов, поддерживающих здание. Повелителю Зверей было ясно, что произошло – птицы нападали на пришельца и гибли одна за другой. Снаружи они могли бы взять числом, оглушить криком, ошеломить, набрасываясь сразу со всех сторон, но в узких переходах лесного дворца маленькие храбрые защитники оказались бессильны перед вооруженным человеком. Толстый ленивый медведь, который обычно валялся под лестницей, не подавал признаков жизни. Сама лестница была наполовину оторвана и зависла наискось, опираясь на стену заметно ниже дверного проема. В сумеречном свете на грязной древесине выделялись потеки крови, облепленные перепачканными свалявшимися перьями.

Волчата занервничали. Они тревожно поглядывали на Повелителя Зверей, приподнимались, меняли облик и снова опускались на четвереньки. Май, держа меч перед собой, сделал шаг, еще. Волчонок медленно шагал к лестнице. Приблизился, заглянул в тень.