– Здесь можно поймать такси? А еще лучше вызвать?

Сара его не поняла.

– Конечно, можно. Но для чего? До вашего отеля всего-то минут десять ходу.

– Неужели ты думаешь, что я брошу тебя после спектакля и побегу к себе, скрываясь от дождя? Я в любом случае тебя провожу.

– А какой в этом смысл? Нас в одну сторону пойдет человек сто. К тому же Кембридж – это не Лондон. Здесь никогда ничего не случается. Так что не стоит следовать никому не нужным требованиям этикета.

Вуд мысленно застонал. Она что, в самом деле ничего не понимает или притворяется?

– Дело вовсе не в том, случается здесь что-то или нет. Я просто хочу побыть с тобой подольше, понятно?

Он не дождался ответа и повернулся к ней, пытаясь понять причины ее молчания. Ей не понравилось то, что он сказал?

Но Сара его слов и не слышала. С остановившимся лицом она смотрела на красивого высокого мужчину, державшего за руку молодую девушку. Сара была так напряжена, что Вуд испугался, как бы она не упала в обморок. От закушенной губы вниз тянулась тонкая ниточка крови, но Сара не чувствовала боли. Но вот незнакомец почувствовал тяжелый взгляд, повернулся, вздрогнул и быстро пошел прочь, увлекая за собой свою подругу.

Джордж склонился к Саре, намереваясь ее утешить, но она, пробормотав:

– Как же это подло, боже мой! – резко повернулась и пошла прочь, забыв про своего кавалера.

Вуда это изрядно покоробило, но он пошел за ней, на ходу доставая из кармана белоснежный платок. Догнав ее, развернул к себе и бережно приложил его к уголку ее губ. На ее вопросительный взгляд пояснил:

– Кровь. Идет кровь.

Она кивнула ему в знак благодарности и уже сама принялась стирать кровь.

Вуду очень хотелось спросить, кто это был, но он не осмелился бередить ее раны. Да и что тут было непонятного? Наверняка это ее друг, возможно, даже жених, променявший ее на более, с его точки зрения, перспективную особу. В душе Вуда возник ревниво-жалостивый клубок, и он, не зная, что предпринять, молча ждал, когда она справится с собой.

Слепо глядя на него, Сара прошептала:

– Разве так можно? Клясться в любви одной, обещать ей всю свою жизнь, объявить помолвку, а потом так быстро ее забыть? Разве это порядочно?

Вуд мягко потряс ее за плечо.

– Сара, опомнись! Мне очень жаль, но тут ничего не поделаешь! Забудь прошлое и живи настоящим!

– Живи! Как это можно, когда… – тут она осеклась и уже осознанно посмотрела на своего спутника. – Извините меня. Я веду себя как жалкая неврастеничка.

Вуду отчаянно захотелось обнять ее, прижать к себе и баюкать, как ребенка. Возможно, тогда к нему перейдет часть ее боли и она не будет так страдать.

Сара чинно положила ладонь на его согнутый локоть и они пошли по улице, как давно знакомая пара. Заметив, что все еще держит в руке испачканный платок, девушка скованно пообещала:

– Извините, я постираю его и верну. Но это так необычно, носить с собой хлопковые платки вместо бумажных.

Он пожал плечами.

– Просто выкинь его, и все. А бумажные платки я не люблю. Они неудобные. В любой момент могут порваться.

– Это своего рода снобизм. Хотя я и в самом деле лет сто не видела хлопковых платков.

Вуд понимал, что этот пустой разговор затеян ею для того, чтобы успокоиться, и не возражал, хотя ему ужасно хотелось узнать, как зовут того мужчину, из-за которого она так переживала. Он в самом деле был ее женихом, разорвавшим помолвку?

Сознание, что она любила и до сих пор любит другого, оказалось очень болезненным. Такого всепоглощающего чувства обманутого собственника Вуду еще испытывать не доводилось. Он сжал зубы, чтобы не наговорить того, о чем потом может пожалеть.

Они молча дошли до входа в кампус, и Сара удрученно улыбнулась спутнику.

– Простите меня, пожалуйста, Джордж. Я не ожидала, что Генри Стил будет здесь, и испортила вам вечер. Мне очень жаль. Да и спектакль мы не досмотрели.

Вуд порывисто протянул руки и нежно сжал ее ладони.

– Давай не будем говорить об этом типе. Да и пьеса, если честно, интересна только местным студентам. Мне бесконечные намеки, над которыми смеялись зрители, были вовсе непонятны. Может быть, лучше сходим в ресторан, поужинаем? – Она отрицательно покачала головой, и Джордж не счет возможным настаивать. – Тогда договоримся, где встретимся завтра.

Сара отшатнулась и извлекла из его ладоней свои пальцы.

– Завтра? Но зачем?

В ее голосе слышала неуверенность, которой не преминул воспользоваться более опытный мужчина.

– Ты мне понравилась, Сара. Но это я тебе это уже говорил.

Она взглянула на него с неприятной опаской, и Вуд поспешил поднять руки в знак своей полной безопасности.

– Уверяю тебя, я сама лояльность и скромность. Со мной можешь ничего не бояться. – Эти слова были откровенной неправдой, но Джордж наделся, что звучали они вполне достоверно. – К тому же я здесь ненадолго. Курсы продлятся всего месяц.

Сара немного отошла от стресса и даже попыталась неловко пошутить:

– То есть соблазнить меня вы не успеете?

Он молча уставился на нее. Неужели она ясновидящая? Именно эта мысль мелькнула в его удрученном сознании. Но вслух он небрежно подтвердил:

– Конечно. На это нужно гораздо более длительный период. В столь короткое время мне не уложиться.

Посмотрев на его вымученную улыбку, Сара снова вздохнула.

– Мне нужно идти. До свидания.

Джордж удержал ее за руку.

– Вот именно: до свидания! Когда мы увидимся?

Сара немного помолчала. Если бы на ее месте была другая девушка, Вуд решил бы, что она попросту набивает себе цену, заставляя себя упрашивать, но Сара и в самом деле обдумывала его просьбу. Наконец сказала:

– Завтра я никак не смогу. Послезавтра семинар и мне нужно к нему подготовиться. Если только в среду?

Вуд надеялся на завтра, но был рад и среде. Договорившись встретиться ровно в семь вечера возле городского сквера, они расстались. Джордж пошел в отель, по дороге любуясь невысокими старинными зданиями. Все-таки прежде люди гораздо больше думали о соразмерности человека и окружающих его вещей. Или у них просто не было современных возможностей?

Нужно было позвонить Элизе, но он решил, что та наверняка устала после тяжелого дня. Он знал, что работа модели трудна и физически, и морально. Но, что греха таить, звонить Элизе он не хотел вовсе по другой причине. После проведенного с Сарой вечера ему не хотелось и думать о других женщинах. Впервые при общении с представительницей противоположного пола он чувствовал себя самим собой. Это ощущение было до того приятно и непривычно, что его нужно было детально обдумать, и, как Вуд предчувствовал, принять какое-то очень важное решение из тех, что называют судьбоносными.

Это настораживало, но он решил, что все дело в смене темпа жизни. Он привык быть в самой гуще событий, за минуту решать несколько проблем, а здесь выпал в какое-то безвременье. Конечно, ему скучно, а отсюда и столь странные фантазии.

Вторник тянулся гораздо дольше, чем обычно. Вуд подозревал, что дело вовсе не в нудных лекциях, что читали им светила британской науки. Но признаться даже самому себе, что скучает по едва знакомой девице, было просто стыдно, и Вуд даже перед самим собой делал вид, что все нормально.

Среда тянулась столь же неспешно, но к вечеру, к моменту встречи с Сарой, Вуд почувствовал себя не на шутку возбужденным. Таким он не был даже в годы своей первой влюбленности, когда все девушки казались ему обворожительными красотками. Это было странно, но он приписал это отсутствию сексуальной жизни, ведь не мог же он привезти в Кембридж свою любовницу? К тому же Элиза и не поехала бы с ним, она была слишком преуспевающей моделью, чтобы столь бездарно расходовать драгоценное время.

Вспомнив о Элизе, Вуд невольно сравнил ее с Сарой, хотя сравнивать простую девочку и всемирно известную красавицу было заведомо некорректно. Но почему-то он вмиг отдал предпочтение Саре. Ее нежное лицо вставало перед ним сразу, едва он закрывал глаза, а вот красивого, классически правильного лица Элизы он вспомнить не смог.