Кикиморов издевательски улыбнулся. Он вальяжно подошёл, резко откинул салфетку, а затем взял с тарелки оладий одну штуку и придирчиво понюхал.

— Не с крысиным ядом, надеюсь? — усмехнулся он, откусывая. — Хотя по запаху ничего пока.

— Ну что ты! Обижаешь, — язвительно подколола я в ответ. — С цианистым калием.

Парень медленно стал жевать, чтобы распробовать вкус.

— Ну, вынужден признать, что очень неплохо. Даже хорошо. Впервые вижу такие пышные и при этом мягкие оладьи.

— Я старалась.

— Как ты это сделала?

— Ну а тебе всё скажи. Я своих секретов не выдаю! — самоуверенно заявила я.

Руслан лишь хитро сузил глаза и взял вторую штуку с тарелки.

— Сама делала? — спросил он, прожигая меня взглядом.

И тут я поняла, что влипла. Соврать было бы проще простого. Но если сказать правду, она ударит по самому Истукану не меньше. Быстро сообразив, в какую сторону надо повернуть разговор, чтобы опозорить самовлюблённого увальня, я ответила:

— Нет, не сама. Мне Эрик помогал.

Кикиморов как конь заржал после этих слов, согнувшись в три погибели. Я стояла и терпеливо ждала, когда он успокоится и ответит, чтобы продолжить атаку. От злости сильно стиснула зубы, но молчала.

— Всё-таки, я был прав, — успокоившись, радовался Истукан, предвкушая победу.

— Нисколечко, — обрубила я его иллюзии одним махом. — Я готовила сама, а Эрик мне всего лишь помогал.

— Эх, Конюх-Конюх… На все таланты горазд.

— А ты что, завидуешь, что ли? Тому, что он и трудяга, и с руками умелыми, и даже готовить умеет? И хватит его Конюхом называть! Или я тебе напомню, как тебя называли в детстве, если ты забыл. Освежу твои воспоминания про ранние счастливые годы.

Весёлое настроение у Истукана мигом улетучилось, и лицо стало серьёзным. Говорить про своё прозвище ему явно не хотелось.

— Не мужское это дело у плиты ковыряться. Этим бабы пусть занимаются, — гордо заявил он.

— Да что ты? А у зеркала крутиться и бабскими духами поливаться — мужское? Что ты вообще умеешь делать, а? А Эрик и коня подкуёт, и дома всё починит, и еду приготовит.

На эти слова возразить было нечего. Кикиморов явно обиделся, но решил не подавать виду, плавно перейдя к другой теме.

— Ну, что поделаешь, я такой, какой есть, — самонадеянно сказал он и поправил свою причёску, которая, в общем-то, в лишних движениях из-за нескольких литров лака не нуждалась, потому что была словно стеклянная. — Ты ко мне никогда хорошо не относилась. Ни в детстве, ни сейчас.

Ах, решил на жалость надавить и состроить из себя бедного-несчастного? Зря, со мной такой номер не прокатит.

— Не говори ерунду, — попросила я.

— Ерунду? Пойдём, покажу тебе кое-что…

Истукан прошёл мимо меня и, открыв калитку, зашагал в сторону прогалины.

Я, недолго мешкая, отправилась за ним. Что он собирается мне показать?

Но через некоторое время нашего молчаливого шествия, я поняла, куда именно мы идём и все вопросы тут же отпали. От этого стало ещё противнее, но делать было нечего. Не убежать ведь резко, как ненормальная. Раз уж согласилась на всю эту игру, нужно играть до конца. И, по возможности, стать победительницей.

Истукан привёл меня к дереву возле прогалины. Я много раз ходила мимо и тихо ненавидела его. Но разве растение виновато в том, что сделал человек? Тем более и бестолковый.

— Смотри, — сказал Руслан и подвёл меня к дереву за локоть, который я тут же одёрнула. — Моё сердце. Можно даже сказать — наше сердце.

Меня чуть ли не подташнивать начало после эти слов…

Деревенская традиция вырезать на коре дерева Сердце Любви была очень распространена в наших окрестностях с давних времён. Ещё наши далёкие предки страдали подобным. Делать это было совсем непросто — жёсткая кора часто затупляла ножи и, чтобы вышло что-то путное, приходилось тратить немало времени. Считалось, что если любишь, то приложишь все усилия для этого и докажешь серьёзность своих намерений подобным образом. По этой причине сердца в основном вырезали только юноши, а девушки это делали крайне редко.

Но, судя по неаккуратному, кривому и кое-как вырезанному сердцу с надписью «Руслик + Кира», чувства Истукана были не очень глубокими. Так, мимолётная влюблённость и не более.

Это сердце я видела ещё когда жила в деревне, поэтому не понимала, зачем мне его показывать сейчас.

Время и погодные условия сделали надпись тёмной и едва различимой. Вспоминая сердце прежним, я поняла, как много времени прошло с тех пор. Намного больше, чем мне казалось…

— Ты мне показываешь то, что я уже видела, — еле сдерживала своё раздражение и недовольство я.

— Это мои чувства к тебе, — объяснил Истукан.

— Только не надо мне сейчас тут рассказывать, что они у тебя остались и все эти годы ты мучился и вспоминал обо мне.

— Ну, как знать, — загадочно пожал плечами Руслан. — Любовь ведь говорят, живёт в человеке вечно.

— О какой любви ты говоришь? Я что-то не заметила этого в отношении тебя.

— Ну, я плохо могу выражать то, что чувствую.

— Это с какой стороны посмотреть! Как что-то обидное ляпнуть, тут ты за словами в карман не лезешь.

— Не выдумывай, — скривился Истукан и, подойдя, взял с тарелки оладий одну штуку. Угощение, видимо, понравилось не на шутку. — Всё-таки, у твоего этого… как там его… Эрика, если не ошибаюсь, есть кулинарный талант. Далеко пойдёт.

— Я готовила сама, — настаивала я. — Эрик лишь помогал!

— Ну что ты, верю… конечно верю.

— Да пошёл ты! — развернулась я.

— Ну ты чего? — удивился парень.

— А того! Говоришь мне про какие-то свои чувства и тут же ведёшь себя, как хам! Я это твоё сердце видела! — вконец разозлилась я. — И не только я! Вся деревня высмеивала потом, что в меня влюбился сам Руслан Кикиморов. Ах, какая честь! Прости, не знала, что ты станешь первым парнем на деревне, а то бы вела себя иначе. Не углядела такой потенциал в своё время! Прошляпила своё будущее просто-таки!

— Ты что, ревнуешь меня? — удивился Истукан, жуя.

Моему поражению предела не было.

— Что? Я?! ТЕБЯ?!

От возмущения слова найти не удавалось. Но самовлюблённый болван этого даже не понял.

— Послушай, все эти девушки... Это так… развлечение и не более… я их не люблю, правда, — наивно оправдывался Руслан, считая, что в этом и кроется вся суть проблемы.

В глазах Кикиморова читалось недоумение.

О-о-о, как всё серьёзно… Он искренне не понимает, что я о нём не думаю вообще. Мало того, никогда даже не думала!

— Так, всё, с меня хватит, — заявила я и, развернувшись, зашагала прочь.

— Эй, а оладьи? — послышалось сзади. — Ты же их мне принесла.

— Обойдёшься! Проси свою толпу невест, чтобы приготовили.

Глава 8

Сердце Любви

Как можно быть таким самовлюблённым и при этом глупым? Ну как? Хотя… когда вокруг тебя толпами носятся те, кто хвалят на каждом шагу, не удивительно, что от самомнения вскоре начинает распирать эго.

Я сразу попыталась представить себя. Неужели я так же себя вела, когда говорила с Эриком в первый раз? Нет… Грубила, это стоит признать, но не была настолько помешана на себе. К счастью.

Стало жутко неприятно, как в зеркало на себя со стороны посмотрела. Всё, больше никаких разговоров о славе и о звёздности. Нужно следить за своим поведением и ни в коем случае не допустить себе стать такой, как Истукан.

Я разозлённая шла по прогалине в сторону дома… Но задумавшись, не заметила, как вскоре свернула и вышла на секретную опушку. Ноги сами привели меня на это место.

Огромный дуб, которому было несколько сотен лет, рос прямо посередине. Он был очень высоким и с необъятным крутым стволом, толстенные корни которого узлами уходили в землю.

Про это место мало кто знал. В лесу можно было запросто заблудиться, а выйдя на опушку так и подавно не найти потом выхода и бесконечно блуждать между деревьями.