Освобождение из-под стражи на время следствия и установление особого надзора полиции практиковались достаточно широко. Однако если при производстве переписки ГЖУ могло принять подобное решение самостоятельно, то при проведении формального дознания оно было обязано получить на это согласие прокурора судебной палаты. 24 мая член Тифлисской судебной палаты товарищ прокурора действительный статский советник Валериан Константинович Орловский запросил на этот счет Тифлисскую судебную палату и не позднее 28 мая получил ответ: «Канделаки и Джугашвили следует содержать под стражей»^{28}.

Как явствует из «Настольного реестра делам по государственным преступлениям на 1902 г.», который сохранился в фонде Департамента полиции, начатое 11 мая 1902 г. дознание было закончено 31 июля 1902 г. и в тот же день при рапорте за № 812 представлено помощником начальника Кутаисского ГЖУ своему шефу^{29}.

До сих пор в литературе не было приведено никаких документальных данных, подтверждающих или опровергающих утверждение Г. Шидловского о том, что это дознание закончилось для И. В. Джугашвили без всяких последствий. К сожалению, не удалось обнаружить материалы дознания и при написании этой книги.

Для дальнейших поисков необходимо учитывать, что существовавшие инструкции предусматривали следующую процедуру: «По принятому порядку оконченное дело представляется при рапорте начальнику губернского жандармского управления, который уже от себя препровождает его прокурору судебной палаты»^{30}.

Нам неизвестен упомянутый выше рапорт помощника начальника Кутаисского ГЖУ по Батумской области на имя начальника Кутаисского ГЖУ, не удалось обнаружить и письмо начальника Кутаисского ГЖУ на имя председателя Тифлисской судебной палаты с представлением результатов дознания, но в РГАСПИ сохранилась недатированная «Выписка из заключения прокурора Тифлисской судебной палаты по делу о Тифлисском социал-демократическом кружке рабочей партии», в которой говорится:

«Что же касается проявления преступной деятельности Джугашвили в г. Батуме, то хотя в этом отношении в произведенном помощником начальника Кутаисского ГЖУ по Батумскому округу дознании имеются некоторые указания на то, что Иосиф Джугашвили был причастен к рабочему движению, возбуждал рабочие беспорядки, устраивал сходки и разбрасывал противоправительственные воззвания, но все эти указания лишь вероятны и допустимы; никаких же точных и определенных фактов по сему предмету дознанием не установлено и указание на участие Джугашвили на сходках и на распространение им по г. Батуму революционных воззваний основывается единственно на предположениях, слухах или возбуждающих сомнение в достоверности подслушанных отрывочных разговорах. При таком положении дела характер деятельности Иосифа Джугашвили за время пребывания его в Батуме подлежит считать невыясненным»^{31}.

Когда именно было оформлено подобное заключение Тифлисской судебной палаты, установить не удалось. В любом случае оно Дает основание утверждать, что проводимое подполковником Сергеем Петровичем Шабельским дознание в отношении И. В. Джугашвили было прекращено Тифлисской судебной палатой без последствий для обвиняемого.

Дальнейшую судьбу постановления Тифлисской судебной палаты определяла ст. 1035 Устава уголовного судопроизводства. Она гласила:

«Всякое дознание представляется по окончании прокурором судебной палаты министру юстиции, который по сношению с министром внутренних дел делает распоряжение о производстве предварительного следствия или испрашивает высочайшее повеление о прекращении производства с оставлением в последнем случае дела без дальнейших последствий или же с разрешением оного в административном порядке»^{32}.

Это дает основание предполагать, что названное выше постановление Тифлисской судебной палаты было одобрено министром юстиции, министром внутренних дел и императором.

Когда 20 февраля 1902 г. в Тифлисском ГЖУ было начата переписка по делу «О Тифлисском кружке РСДРП и образованном им Центральном комитете», в ней сразу замелькала фамилия Джугашвили. Правда, против него имелись только агентурные данные и подтверждавшие их свидетельские показания^{33}.

3 апреля ротмистр Кравченко представил Е. П. Дебилю доклад о предварительных результатах проведенного им расследования (№ 75). Из него следует, что к переписке было привлечено 79 человек. Все они были разделены на четыре группы. К первой отнесены 20 человек, на которых существовали улики и переписку о которых можно было перевести в формальное дознание. Причастность 12 человек к Тифлисскому комитету доказывалась в основном агентурным путем (к ним принадлежал и И. В. Джугашвили). Третью группу составляли 4 человека — кружок Я. Кочеткова. Вину 43 человек требовалось установить. Исходя из этого, Кравченко предложил привлечь к дознанию 14 человек из первой группы, 4 из второй и весь кружок Я. Кочеткова, а судьбу остальных 57 человек решить «в зависимости от хода следствия». Среди этих последних фигурировал и И. В. Джугашвили^{34}.

9 мая из Батума на имя полковника Кравченко были направлены две фотографии И. В. Джугашвили, без которых Тифлисское ГЖУ почему-то не считало возможным привлечение его к данному делу^{35}. Их доставка по назначению, видимо, задержалась, так как 16 мая 1902 г. помощник начальника Тифлисского ГЖУ ротмистр Ф. А. Засыпкин еще не имел их на руках^{36}.

Между тем 18 мая было принято решение о переводе производимой переписки в формальное дознание «О тайном кружке Российской социал-демократической рабочей партии в городе Тифлисе». Производство дознания было передано ротмистру Ф. А. Засыпкину, а наблюдающим прокурором назначен товарищ прокурора Тифлисской судебной палаты действительный статский советник Ефим Николаевич Хлодовский^{37}.

Позднее, 15 октября, Тифлисская судебная палата одновременно с извещением о возбуждении дознания поставила Министерство юстиции в известность и о его окончании, после чего здесь во Временной канцелярии по производству особых уголовных дел было заведено специально дело № 15852^{38}.

Прошло еще около месяца, и только 21 июня появилось постановление о привлечении к этому делу И. В. Джугашвили^{39}. 25 июня Ф. А. Засыпкин направил Е. П. Дебилю рапорт № 483 (в дополнение к № 388 от 28 мая 1902 г.), в котором познакомил его с итогами порученного ему расследования и представил список обвиняемых. В нем значились 47 человек, последним фигурировал И. В. Джугашвили^{40}. На следующий день, 26 июня, Тифлисское ГЖУ предложило помощнику начальника Кутаисского ГЖУ в Батуме допросить И. В. Джугашвили по новому обвинению^{41}.

Первый допрос по этому делу состоялся 8 июля^{42}. 30 июля 1902 г. начальник Тифлисского ГЖУ сообщил в Департамент полиции: «8 сего июля согласно отдельного требования моего в г. Батуме был допрошен обвиняемым Иосиф Виссарионов Джугашвили, давший полное отрицание своей вины (250 ст. Уложения о наказаниях). Названный Джугашвили по постановлению от 8 сего июля на основании 416 и последующих ст. уст. угол. Суд. заключен под стражу в Батумской тюрьме»^{43}.