Список членов комитета до сих пор неизвестен. В разных источниках можно встретить разные сведения на этот счет, но во всех фигурирует семь одинаковых фамилий: Васо Цабадзе, Георгий Караджев, Захар Чодришвили, Георгий Чхеидзе, Калистрат Гогуа, Аракел Окуашвили, Севериан Джугели. В одних источниках отмечается, что К. Гогуа вошел в состав комитета после отъезда И. В. Джугашвили в Батум, в других, — что его преемником стал С. Джугели{36}. А поскольку в момент конференции К. Гогуа находился в тюрьме{37}, первая версия представляется более правдоподобной. Кроме того, в качестве членов комитета можно встретить фамилии М. Бочаридзе, И. Вадачкория, М. Гурешидзе, некоего Кешешьянца, П. Мачарадзе, Я. Мегрелидзе и С. Н. Старостенко{38}.
Пребывание И. В. Джугашвили в руководстве Тифлисской организации РСДРП оказалось непродолжительным. Уже на втором заседании комитета 25 ноября он не присутствовал. Из донесения Тифлисского ГЖУ в Департамент полиции: «В заседании участвовало: три интеллигента, четвертый Сосо по неизвестной причине не явился, все четыре члена от рабочих, кассир и библиотекарь»{39}.
Позднее Тифлисское ГЖУ несколько детализировало имевшуюся у него информацию: «25 ноября 1901 г. в доме Аракела Окуашвили в квартире рабочего Николая Ерикова было вновь заседание комитета, причем из четырех выборных интеллигентов не было Иосифа Джугашвили, который в промежуток между 11 и 25 ноября был комитетом командирован в город Батум <…> с целью пропаганды. Из членов рабочих были: Захар Чодришвили и Аракел Окуашвили, кандидат Георгий Чхеидзе, хозяин квартиры Николай Ериков и пришедший из любопытства Сергей Старостенко»{40}.
Есть три объяснения причин переезда И. В. Джугашвили из Тифлиса в Батум. Одно из них связывает его с конфликтом, который якобы возник внутри Тифлисского комитета, в результате чего И. В. Джугашвили был исключен из партийной организации{41}. Если бы это соответствовало действительности и произошло до 25 ноября, то, располагая сведениями о составе Тифлисского комитета и его заседаниях, ГЖУ не могло не знать о подобном конфликте. Однако ничего подобного, даже намека на него в его донесениях нет{42}. Кроме того, следует учитывать, что в случае исключения И. В. Джугашвили из партийной организации не могло быть и речи о его сотрудничестве с Тифлисским комитетом в последующем. Поэтому приведенная версия представляется сомнительной.
Другое объяснение сводится к тому, что И. В. Джугашвили был направлен в Батум Тифлисским комитетом для ведения там партийной работы. Этому соответствует агентурная информация, полученная Тифлисским ГЖУ от своего секретного сотрудника: «2 декабря вечером снова происходило совещание ЦК в том же доме Окуашвили. На этом совещании было решено отправить в Батум для пропаганды там Иосифа Джугашвили»{43}. Однако эта версия хотя и представляется более убедительной, вступает в противоречие с тем, что, прибыв в Батум, И. В. Джугашвили вынужден был искать средства для своего существования.
В связи с этим заслуживает внимания утверждение автора одной из самых первых биографий Сталина Г. Л. Шидловского, который писал: «В конце 1901 г. у него (Джугашвили. — А.О.) был произведен обыск, после чего он переселился в Батум»{44}. О том, что это «переселение» было связано с возникшей угрозой ареста, писал позднее, видимо, на основании ходивших в эмиграции слухов Лев Нусбаум{45}.
Действительно, как мы уже знаем, осенью 1901 г. жандармы не только напали на след И. Джугашвили, но и установили за ним наблюдение. Ранее были приведены те сведения о нем, которыми Тифлисское ГЖУ располагало к началу ноября 1901 г. Вот более поздние данные на этот счет: «Джугашвили жил совместно с неизвестным по фамилии товарищем. 4 ноября утром был на сходке в Дидубе, 6 ноября заходил в лечебницу Гедеванова, что на Никольской улице (есть основания думать, что в названной лечебнице был у фельдшера Чачуа). 9 ноября Джугашвили вместе с упомянутыми товарищами ездил на Шемаханскую улицу в дом № 20. 18 ноября Джугашвили был на совещании комитета на Кубинской улице в доме № 9, а 22 того же ноября утром был на квартире Г. Караджева. С первых чисел декабря Джугашвили и его товарища в городе уже не видели»{46}. К этому следует добавить, что жандармам было известно участие И. В. Джугашвили в конференции 11 ноября. Следовательно, с конца октября до конца ноября они держали его под постоянным наблюдением.
Если принять версию о возникшей угрозе ареста, становится понятно, почему И. Джугашвили совершенно неожиданно для товарищей не явился на заседание 25 ноября и почему после 2 декабря заседания Тифлисского комитета временно были приостановлены почти на полтора месяца.
В батумском подполье
Батум вошел в состав России после Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Первоначально его значение определялось главным образом тем, что он находился в непосредственной близости от русско-турецкой границы и по этой причине играл важную военно-стратегическую роль на юге России, а также являлся перевалочным пунктом во внешней торговле на Черном море{1}. Значение города увеличилось в 1883 г., когда Закавказская железная дорога связала его с Баку и он стал превращаться в главный порт для экспорта бакинской нефти{2}. Его значение в этом отношении еще более возросло после того, как в 1900–1905 гг. Баку и Батум соединил первый в России нефтепровод{3}. Крупнейшими предприятиями, обеспечивавшими экспорт нефти, стали здесь заводы А. И. Манташева, братьев Нобель и французских Ротшильдов{4}.
В литературе, посвященной И. В. Сталину, отмечается, что, перебравшись в Батум, он буквально через месяц-полтора создал достаточно массовую социал-демократическую организацию, которая уже в январе — феврале 1902 г. подготовила и возглавила несколько рабочих забастовок{5}.
Не отрицая важной роли, которую сыграл И. В. Джугашвили в истории рабочего движения в Батуме, следует, однако, учитывать, что к его появлению в городе уже шел процесс формирования рабочей организации, начало которому было положено созданием здесь в середине 90-х гг. воскресной школы для рабочих. Так же как в Тифлисе «Дешевая библиотека», она явилась своеобразным центром, вокруг которого группировались рабочие, тянувшиеся к знаниям и желавшие понять причины своего бедственного положения.
Воскресная школа размещалась в доме Согоровых (Согорощвили), в котором братья Дариспан и Илья Михайловичи Дарахвелидзе специально для этой цели арендовали комнату. По воспоминаниям К. Канделаки, «в названной школе преподавали следующие лица: Н. Агниашвили, И. Гогилашвили, Н. Джакели, Ф. Мгеладзе, И. Рамишвили, Е. Согорошвили, К. Чхеидзе, А. Цулукидзе, С. Тотибадзе». В этот список следует включить брата Евгении Станиславовны Согоровой Григория и двух ее сестер Анну и Олимпиаду, последняя была женой Н. С. Чхеидзе{6}.
