Прежде всего необходимо учитывать, что Гори возник на скрещении трех дорог: одна из них вела на запад, к Черному морю, другая — на восток, к Каспийскому морю, третья — через Цхинвальский перевал на север, в Европейскую Россию{1}. В результате этого Гори долгое время являлся важным торговым и военно-стратегическим пунктом на Кавказе, для обороны которого была возведена крепость{2}. Под защиту ее стен стекались со своими грузами купцы, среди которых на Кавказе особую роль играли армяне{3}.
Необходимо также учитывать, что в основе грузинского языка лежит карталинский диалект, а столицей Картли с XVII в. был город Гори{4}. Именно поэтому в нем самом и вокруг него раскинулись усадьбы многих представителей грузинской дворянской аристократии, в том числе представителей правящей династии Багратидов (получившей позднее титул светлейших князей Грузинских), а также таких ветвей этого рода, как князья Багратион-Мухранские и Багратион-Давыдовы{5}.
Значение Гори и Горийского уезда определялось и тем, что бывший с 1862 по 1881 г. наместником на Кавказе брат Александра II великий князь Михаил Николаевич (1832–1909){6} облюбовал расположенное близ Гори селение Боржоми, создал здесь свою летнюю резиденцию и добился передачи ее ему в собственность{7}. В результате Боржоми превратилось в место летнего отдыха не только семьи великого князя, но и других членов императорской фамилии.
Город Гори подразделялся на несколько районов. «Старая часть города, расположенная у подножья крепости, называлась Цихис-убани, т. е. крепостной участок. Средняя часть города, где были сосредоточены новые строения и церкви, носила название Вардис-убани — родовой участок. Окраина города именовалась Гарет-убани. Впоследствии прибавился еще новый участок, Руссис-убани, т. е. Русский участок, названный так потому, что там жили русские переселенцы»{8}.
Как явствует из описания города, составленного в 1881 г. А. И. Джаваховым (Джавахишвили), к этому времени в нем насчитывалось 36 улиц, 1360 зданий и около 6 тыс. жителей, из которых 3495 человек составляли армяне, затем шли грузины — 2250 человек, остальные 254 человека считались русскими, хотя правильнее было бы назвать их русскоязычными{9}.
В 1886 г. в семейных списках города Гори значилось 7243 человека, из них 3807 — грузины, 2894 — армяне, 373 — русские, 169 — представители других национальностей{10}.
Одна из причин расхождения между данными 1881 и 1886 гг. связана с тем, что значительную часть населения города составляли огрузинившиеся армяне, т. е. армяне, хотя и сохранявшие сознание о своей принадлежности к армянскому этносу, но уже перешедшие в православие и забывшие свой родной язык.
В городе имелось 7 армяно-григорианских храмов, 6 православных церквей и один римско-католический собор. По принципу вероисповедания население распределялось следующим образом: православные — 4166 человек, армяно-григорианская община — 2876, католики — 118, молокане — 53, иудеи — 18, лютеране — 8 и суниты — 4 человека{11}.
Особое место в Гори занимала римско-католическая община, которая имела связи не только на территории Кавказа и России, но и далеко за ее пределами. Горийские купцы торговали с Персией, Турцией, со странами Западной Европы.
Несмотря на то что Гори представлял собой небольшой уездный городок на далекой окраине Российской империи, на рубеже XIX–XX вв. в нем было шесть учебных заведений: учительская семинария, женская прогимназия; три училища: городское, духовное православное и духовное армянское, а также женская начальная школа. Причем один ученик приходился примерно на десять жителей города. В Тифлисе это соотношение составляло 1:15, а на территории всего Кавказа 1:30{12}.
В этом разноплеменном, разноязыком, разделенном на разные сословия и поклонявшемся разным богам мире, где рядом уживались роскошь и нищета, сила и бессилие, закон и произвол, образованность и невежество, в этом мире предстояло начать свою жизнь сыну сапожника Сосо Джугашвили.
Кто же окружал его? С кем он общался? Кто открывал ему глаза на окружающий мир? Кому сознательно или же неосознанно он пытался подражать? Кто помогал ему делать первые шаги на этой земле, а может быть, и оказал влияние на его будущее?
Прежде всего, это были его родители и самые ближайшие родственники.
Что касается родственников Бесо, то они находились в Диди Лило, и контакты с ними имели только эпизодический характер.
Иначе обстояло дело с родственниками по материнской линии. В первую очередь это касается братьев Кеке, Глаха и Сандала. Один из них был кирпичником, другой — гончаром{13}.
Кроме них в Гори жил дядя Кеке по матери Петр Хомезурашвили, о котором пока известно лишь, что он имел дочь Марию, ставшую женой владельца местной харчевни Михаила Мамулова (Мамулашвили). По воспоминаниям их дочери Нины Михайловны Мамулашвили (в замужестве Баланчивадзе), ее семья находилась в родстве с семьей горийских дворян Алхазовых, которые в свою очередь были связаны родственными узами с князьями Эристави[13]{14}.
Имеются сведения, что Кеке дружила с Елизаветой Алексеевной Хабелашвили, бывшей женой местного фельдшера Тлашадзе. «Наша семья, — вспоминала Мария Зааловна Хабелашвили (в замужестве Китиашвили), — жила напротив семьи Джугашвили. Мы были дальними родственниками»{15}.
К числу лиц, составлявших ближайшее окружение Бесо и Кеке Джугашвили, принадлежали те, с кем они находились в так называемом крестном родстве. Здесь прежде всего следует назвать семью Кирилла Абрамидзе, дочь которого Мария стала женой М. Ш. Цихитатришвили. «Мать Кеке Мелания, — вспоминал А. М. Цихитатришвили, — и моя бабушка были крестницами»{16}. В свою очередь Бесо Джугашвили являлся кумом горийского жителя Давида Гавриловича Шебуева{17}. В этот список необходимо включить Ш. Б. Мачабелишвили, участвовавшего в крещении первого сына Бесо Джугашвили, Якова Эгнатошвили, крестившего его второго сына, и крестного отца Сосо — Михаила Шиоевича Цихитатришвили.
В ближайшее окружение семьи Джугашвили входили также лица, присутствовавшие на свадьбе Бесо и Кеке в качестве свидетелей: И. И. Барамов, С. Г. Галустов, А. Н. Зазаев, Н. Я. Копинов, И. С. Мамасахлисов, И. Г. Мечитов.
Что представлял собой Ш. Б. Мачабелишвили, остается пока неизвестным. Я. Эгнатошвили имел винный погреб, «торговал главным образом белым атенским вином»{18}, М. Ш. Цихитатрищвили владел бакалейной лавкой напротив духовного училища{19}. Колониальными товарами торговал И. С. Мамасахлисов{20}. С торговлей были связаны С. Г. Галустов{21} и И. Г. Мечитов{22}.
