Розовые валенки Греты пристроились у стены в обществе зеленых крокодиловых сапог Люсьена, то ли общаясь какими-то своими неведомыми обувными способами с новыми приятелями, то ли просто наблюдая за происходящим в воде.

А понаблюдать там было за чем.

Ибо хозяин крокодиловой обуви тонул.

Он то пропадал под черными водами озера, то всплывал, отфыркиваясь, как кит, и жалобно крича:

- …Помогите! Помогите! Помогите!..

Взмах палочки – и пузатый желто-розовый спасательный круг материализовался перед носом утопающего.

- Не верю, - сурово притопнула ногой принцесса, и де Шене, выдохнув остатками набранной в рот воды, погреб к берегу, толкая перед собой средство первичного спасения на водах.

- Третий, - кисло проинформировала всех заинтересованных лиц крестьянка, приняла из руки де Шене разноцветный надувной бублик и положила рядом с сапогами на грязный камень пристани.

Кроме парочки таких же кругов, там уже лежал синий надувной матрас, обломок мачты с куском флага неизвестной державы, небольшое бревно, зеленый облезлый буй, моток веревкообразных водорослей, шесть бутылок с записками на разных языках[88] и прочий водный хлам, часто выбрасываемый на берега чистоплотными морями и реками после генеральной уборки акватории.

- Еще один, - с картонной жизнерадостностью сообщил Агафон, поддев круг носком сапога, - и мы будем готовы отправиться на тот берег!

- Спасательная экспедиция на спасательных кругах – все по протоколу, - усмехнулась Изабелла, вздохнула тяжело, и заговорила, обращаясь теперь уже к шевалье:

- Ну, кто так кричит, Люсьен, кто? Где вера в себя? Где огонек? Где пассионарность?

- Н-да… - Грета задумчиво помяла пальцами подбородок. – По сивой нарности тут и впрямь провал... Может, тебе, кроме «помогите», еще что-нибудь кричать? Убедительное?

- Что? – чуть обиженно вопросил посиневшими от холода губами шевалье.

- «Ой, мамочки»? – неуверенно предложила герцогиня.

Выражение глубокого сомнения мутной волной захлестнуло физиономию рыцаря, представившего себя в амплуа утопающей девицы, но других вариантов было немного, и слова для следующего выступления перед проклятым куском дерева, именуемым волшебной палочкой, он всё же запомнил.

- А еще некоторые еще добавляют при этом «тону»… и «спасите»… а еще руки вверх вытягивают… с пальцами растопыренными… - нерешительно сообщил чародей.

- А ты много утопающих видел? – деловито уточнила принцесса.

- Одного… - нехотя признался маг. – На плакате в Школе, на складе учебных пособий, когда там прибираться… пришлось...

Компания помолчала, обдумывая услышанное.

Учебное пособие для утопающих, да еще на стене такого уважаемого заведения, как ВыШиМыШи – источник авторитетный, ничего не скажешь[89].

- Так, значит, что мне еще кричать? – поставил локоть на пристань и принялся методично загибать пальцы де Шене. – «Ой, мамочки» - раз…

- Лучше три раза, - поправила тетушка Жаки.

- …Три раза… - послушно повторил шевалье. – «Спасите»… сколько раз?

- Слушай, Люсьен, ты что, сам тонуть не умеешь? – не выдержала принцесса.

- Нет... – сконфуженно развел руками на воде парень. – Может, и умею, конечно, но никогда не пробовал. Я ж плаваю с трех лет…

При этих словах новая мысль посетила лохматую голову ее высочества, и пассионарный огонек блеснул теперь уж в ее глазах.

- Кто из нас плавать не умеет? – обвела она суровым взглядом спутников.

- Я, - обуреваемая нехорошими предчувствиями и опасениями, призналась, тем не менее, герцогиня. – Но ведь ты не собираешься заставить меняполезть в воду?..

Изабелла прикусила губу, преграждая дорогу рвущимся с языка словам, выдохнула, собралась с допущенными к выходу в свет мыслями, и проговорила:

- Конечно, нет, дорогая тетушка. Но этот дровосек… Лесли, то есть... хоть и является нарушителем стольких законов сразу… и наглым вруном… и самозванцем… но он рисковал своей жизнью… много раз… чтобы спасти тебя. Так неужели ты не сможешь ради него всего лишь один раз притвориться, что тонешь? Ну, или два? На самый крайний случай – три-четыре-пять-шесть, не больше? Сколько нашему магу понадобится, чтобы сотворить какую-нибудь калошу с веслами? Ну? Ты попробуешь? Пожалуйста?

Если бы мимо пролетала стая грабастиков, четверо из них всенепременнейше бы закончили свой путь в раскрытых ртах шевалье, Греты, герцогини и студента.

- Думаешь, мне понадобится притворяться? – брюзгливо пробормотала, наконец, герцогиня де Туазо[90], присела на корточки, осторожно погрузила кончики пальцев в воду, тут же отдернула, и сокрушенно закачала головой.

- А студеная-то какая!.. Может, мне тонуть одетой, чтобы было не так холодно?

- Нет, ваше сиятельство, не делайте этого! – замотал головой де Шене, разбрызгивая холодные капли с кончиков облепивших скальп волос. – Не надо! Я сам… еще раз попробую… понатуральнее. И со словами новыми.

- Ну, если ты полагаешь, что у тебя получится… - быстро дала себя уговорить герцогиня Жаки.

- В худшем случае, у нас появится еще один круг, и мы, наконец-то, сможем двинуться в путь, – кривовато улыбнулась крестьянка.

Герцогиня пробормотала что-то про ревматизм и матрас, но Люсьен ее уже не слушал: несколькими сильными гребками отплыл он подальше от пристани, набрал полную грудь воздуха и нырнул.

Его премудрие взял опостылевшую палочку наизготовку и прицелился в предполагаемое место выныривания тест-объекта, перекатывая на языке заключительную пару слов заготовленного заранее заклинания.

Хоть бы сейчас еще один матрас получился… На кой пень нам эти круги… На матрасе хоть можно лежа грести. А на кругах – это ж половина тебя под водой болтается... Бр-р-р-р-р!!! Удивительно, как только Люсик сидит в таком холодильнике, как это дурацкое озеро, уже полчаса? У него мать, наверное, моржихой была…

Ну, где он там?

Три-пятнадцать-десять-двад…

Но не успел студиозус досчитать, как поверхность воды лопнула – метров на двадцать пять дальше, чем ожидала аудитория – и из нее выскочил едва не до пояса, как утопающий на той картинке, Люсьен. Но, вместо того, чтобы кричать, или хотя бы тянуть вверх руки и растопыривать пальцы, как всякому кандидату в утопленники полагалось, он хватанул судорожно разинутым ртом воздух и молча, саженками, рванул к пристани.

- То-ну! По-мо-ги-те! Ма-моч… - возмущенная забывчивостью шевалье, начала было суфлировать Грета, дирижируя обеими руками, как вдруг вода за его спиной вздохнула, забурлила и стала подниматься, будто гигантский водяной гриб рвался к потолку пещеры.

И Агафон, с кислым видом занесший было палочку для финального взмаха[91], с ужасом осознал, что размеры вырастающего гриба и размеры остервенело гребущего к берегу человека не то, чтобы не соответствовали – они соотносились приблизительно как надувной матрас и транспортная галера.

В следующую секунду гриб с шумом низвергающегося водопада лопнул, и на поверхности показалась исполинская рыбья башка с огромными, тупо вылупленными очами и неспешно разевающимся губастым ртом.

Также неспешно превращающимся при этом в зубастую пасть.

Габаритами больше смахивающую на отворяющиеся ворота замка.

Вода перед отверзающейся клыкастой прорвой вспенилась, забурлила, ринулась бешеным потоком в образующееся пустое пространство, и шевалье к ужасу своему почувствовал, как бурное течение поволокло его назад, словно щепку. Отчаянно работая руками и ногами, боролся он с ополоумевшей водой, но так же бумажный кораблик мог пытаться одолеть стремительный весенний поток.

- Леший!!!.. – дико взвизгнула и закрыла лицо руками принцесса.

- Кабуча!!! – опомнился и взревел чародей, выбросил вперед руку с палочкой, разинул и закрыл несколько раз рот, ища и не находя подходящее заклинание.

Неодолимая, как отлив, обратная волна почти затащила неистово сопротивляющегося юношу в отверстую пасть…

Женщины заголосили – истерично, тонко, пронзительно, и Агафон, не отдавая себе отчет в том, что делает, выкрикнул заключительные слова единственного готового к применению заклинания – ненавистного, неработающего заклинания материализации лодки.