— А может доступ какой-то особый, и теперь только напарник твой знает, как попасть? Или может Кузьма вообще не в курсе, где это место. Ну, сидел в этом… в автозаке крытом, маршрут не запомнил. Я не знаю.

— А мне кажется: знаешь, но темнишь.

Я поднял с пола обрез Борзого и нацелил на его правую ступню. Он взвыл:

— Перестань, охотник! Я все рассказал!

— С этого расстояния дробь разворотит ступню к мутантской матери. Только клочья останутся с дробленой костью, такое не лечится.

— Прекрати!

— Рассказывай остальное.

— Ну, не при делах я! Не в курсе!

— Отвечай, вы Миху пытали?

Он замолчал.

— Пытали? – ствол уперся в ступню.

— Мы… нет…

— Правду говори! — Мой палец напрягся на спусковом крючке, и Борзой заметил это, задергался.

— Пытали, но он ничего не сказал! Зверобой тогда решил к Бадяжнику обратиться! Мужик такой есть на Рынке!

— Это тот, что наркоту варит из всяких трав, которые на краю Леса растут? При чем тут Бадяжник?

— Он вроде умеет такую штуку делать, называется, как ее… сыворотка правдивости или как….

— Скополамин, что ли? Я про него читал в одной книге.

— Ну, типа, оно самое. Не прямо его, но похожее что-то. Короче, такую сыворотку умеет бадяжить, ее терпиле вколешь – и он тебе все расскажет, как послушный. Хотя оно опасно, вроде, если доза слишком большая, можно дуба врезать. Зверобой решил напарнику твоему эту штуку вколоть.

— Когда?

— Сегодня, а когда ж? Уже наверное и вколол, не знаю. Бадяжник в обед обещал сыворотку отдать, а щас уже к вечеру дело. За ней Гига должен был пойти. Клянусь, охотник, Лесом клянусь, мамой клянусь – ничего больше не знаю!

В глазах его был панический ужас. Я опустил обрез.

— Теперь заткнись и замри.

Он так и сделал. Я накинул на плечо ремень ТОЗа, перерезал веревки – сначала на ногах, потом на руках – и приказал:

— Сесть. Теперь встать. Лицом к воротам. Выходи.

Когда я направился следом, он сказал:

— Ты меня убьешь.

— Нет, отпущу.

— Как это – отпустишь? – кочевник сбился с шага. — Убьешь. Я же иначе к своим вернусь и все расскажу. Ты меня теперь отпустить не можешь.

— Да выходи ты! – я толкнул его стволом между лопаток, выпихивая наружу. – Не отпущу, конечно, но свяжу и положу в сарае. Сигу расскажу, где ты, он после тебя освободит. Иди вперед, а перед забором сворачивай.

Мы миновали двор и пошли вдоль ограды. Вдруг Борзой, истошно закричав, прыгнул вбок и нырнул в дыру в заборе.

— Стой! – я бросился следом.

Почти сразу за оградой был склон расселины, по которой текла река. На другом берегу росли густые заросли, где беглец мог легко скрыться. Он с разбегу прыгнул, и я выстрелил из обреза. Дробь ударила Борзого в спину, он с воплем рухнул вниз. Донесся громкий плеск. Бросив обрез, я сдернул с плеча «махновку», подскочил к обрыву.

Быстрое течение волокло кочевника вдоль расселины. Здесь было неглубоко, тело перекатывалось через валуны, вокруг расплывалось пятно крови. Непонятно, жив он или нет… Я прицелился и выстрелил. Попал, кажется, в плечо. Тело в воде сильно дернулось. Течение перетащило его через большой валун, дальше становилось глубже. Тело бултыхнулось туда, целиком ушло под воду… и больше я его не видел.

Перекинув через голову ремень ТОЗа, я подхватил обрез и побежал к Шатру.

* * *

— Ты сдурел?! – изумился Сигизмунд. – На Бадяжника наехать? Он большой дом занимает прямо в Ставке! Наркотой половину орды снабжает, Ставку тоже, у него там десяток охранников постоянно дежурит и еще столько же на подхвате.

Мы сидели у стойки, склонившись друг к другу. Кочевники отдыхали после вчерашней попойки, в зале никого не было, только Игорь с Борькой стучали молотком, ремонтируя сломанный стол.

— Что за охрана? – спросил я.

— Каратели, так их называют. Это боевой отряд Хана, он часть их в аренду сдает тем, у кого с деньгами хорошо. Бадяжник – самый крупный торговец наркотиками. Оптовик. Ты как хочешь, Стэн, а я тебе в этом не помощник. Бадяжник слишком крутой, чтоб на него наезжать.

— Если он передаст эту сыворотку…

— Да он, по твоим же словам, ее уже передал. Ты опоздал, Стэн. – Сигизмунд поерзал на ящике и вдруг решил: — Слушай, я вообще хочу, чтоб ты отсюда выметался. Слишком все это опасно стало.

— Завтра.

— Нет, сегодня. Прямо сейчас! — он даже стукнул кулаком по стойке.

— Без вышибалы останешься.

— Хрен с ним, побуду без вышибалы. Зато голова цела.

Он собрался встать, но я положил руку ему на плечо и тихо сказал:

— Ты не их бойся, Сиг, ты меня бойся. Знаешь, как у нас с Михой всё было… я за него любого порву. И тебя тоже, если придется.

Хозяин Шатра ссутулился, посидел молча и сказал:

— Хорошо, можешь переночевать. Но никакой помощи больше не жди.

— Мне гранатомет нужен.

— Нет у меня гранатомета.

— Наверняка есть. На складе в подвале где-нибудь спрятан.

— Нету!

— Тридцать рублей дам и золота брусок грамм на сто.

— Это за гранатомет-то? Он в пять раз больше стоит. И нет его у меня, я сказал!

— То есть и ты теперь против меня, — констатировал я. – Все против.

— Я – не против. Но и не за. Разбирайся сам со своими проблемами. Гранатомет ему! Хочешь на стоянку тех бандитов напасть, заваруху возле Ставки устроить? Тебя либо сразу положат, либо Хан пришлет отряд своих карателей. Если какие банды недалеко от Ставки большой шум подымают – каратели наскакивают и зачищают территорию под ноль. Такие тут законы: всех, кто свалить не успел – под нож или под пулю. Шатер мой сожгут. Никаких гранатометов, Стэн, и никакой помощи! Последнюю ночь ночуешь и вали!

— Ладно, не вопи. У меня еще вопрос есть. Знаешь про такого человека: Зверобоя? Я тебе сразу не сказал – это он вожак банды, которая Миху забрала.

Сиг побледнел – скорее даже посерел. Отодвинулся от меня и зашептал, нервно оглядываясь:

— Зверобой был помощником Хана, бригадиром карательного отряда для решения всяких вопросов, когда нужно с особой жестокостью… Но он слишком много крови пускал, разговоры нехорошие шли. Даже по местным меркам чересчур жестоко дела делал, и Хан его отстранил. Вроде как уволил. Это что получается, ему Михаил зачем-то понадобился? Борзой, которого ты в речке утопил, из его бригады?

— Он его племянник, — пояснил я.

— Ты племянника Зверобоя утопил?! Стэн, никаких ночевок, вали отсюда к мутантской матери! Прямо сейчас!

Сиг невольно повысил голос, и Борька с Игорем посмотрели на нас. Я заметил, что из кухни выглянула Ксюха. Она что, там была? Слышала, наверное, всё сквозь брезентовую стену.

Лицо у Сига было такое, что я молча встал и направился в свою каморку. В коридоре, услышав шаги, оглянулся – Сигизмунд быстро шел следом. Не глядя на меня, произнес:

— Ладно, погорячился я. Одну ночь можешь переночевать, а завтра рано утром уходи.

Он свернул в другой коридор, бросив напоследок:

— Но из Шатра носа не высовывай и в зал вечером не суйся. Иди прямо сейчас к себе и сиди там безвылазно. Пожрать принесут.

Сидеть в Шатре я, конечно, не собирался, но неясно было, что делать. В одном Сиг прав: идея идти к Бадяжнику запоздала, сыворотка уже у Зверобоя. Возможно, бандиты даже успели допросить Миху. Сначала пытали, потом вкололи это дерьмо…

Я сел на койку. Так, охотник, сосредоточься, соберись. Как вызволить Михаила из грузовика? Борзой выбыл, остались Зверобой, Кузьма, Рыба, Боров и Гига. Пятеро. У меня ТОЗ с обрезом, три ножа: мой, Михи и Борзого. И резиновый молоток. И деньги появились, теперь боеприпасы могу прикупить. Я достал из кармана брусок золота и один рубль, подбросил монету на ладони. Тридцать три рубля хватит на сильно подержанный автомат, если поторговаться. Гранатомет – нет, никак. Значит, АК, ружье, обрез… обвешаться этим всем, еще, может, пару-тройку гранат раздобыть. И наплевать на карателей, они будут уже не моей проблемой. Быстрый наскок на стоянку бандитов – единственный мой шанс, других вариантов не видно. Эх, гранатомет бы все-таки! У Сига ведь наверняка имеется. И гранат побольше. Продать он откажется, но можно ведь иначе. Схватить его, ствол к виску, заставить провести меня на склад…