Некоторое время я молчу, соображая от кого он мог об этом узнать, хотя все и так понятно - кроме Макса я никому не говорил. Так или иначе, у меня нет никакого желания обуждать это с кем-либо.

- Серьезный или нет, посмотрим. - отвечаю я  максимально холодно.

- Легко не отделаешься, даже не мечтай. - не унимается Витя. - Я к своему с такими темами не рискнул бы подходить. Да и надо ли? Подумай, блажь пройдет, а отношения уже не вернешь!

- Если за шесть лет не прошла, то уже и не пройдет, как думаешь? В любом случае, мне нужен тайм-аут.

Мы входим в банкетный зал.

- Если не знаешь чего хочешь, в конце концов останешься с кучей того, чего не хочешь. - задумчиво произносит Витя. - Что будешь делать?

Я смотрю на обжимающиеся парочки, в числе которых Рома с Мариной. Нашептывая что-то Марине на ухо, Рома не моргая смотрит ей в декольте.

- Найду себе нормальную телку. Спасибо за праздник, дружище. - я протягиваю руку.

- Всегда пожалуйста. В пятницу в «Крисп», ага?

- Не могу, в пятницу у отца день рождения.

3

По пути к выходу я пытаюсь заказать такси, услужливый женский голос сообщает, что машина будет только через полчаса, я отказываюсь и выхожу на улицу прямо под водопад с навеса. Ливень на улице страшный, я машу рукой, останавливая ближайшую машину, древний Опель Кадет, усатый гражданин за рулем, примерно того же возраста, что и авто, называет запредельный ценник, но торговаться нет сил, и я сажусь на переднее сиденье. Не проходит и минуты как водила пытается завести разговор, что-то про погоду, я молчу, рассудив, что и так достаточно раскошелился в пользу этого неудачника, не хватало еще его развлекать по дороге.

Минут через пятнадцать мы подъезжаем к моему дому, я расплачиваюсь и вылезаю из самоходного корыта. Дождь немного унялся, не спеша, под мягким светом фонарей, я прохожу через двор, улыбаясь по пути камерам наблюдения. Дойдя до мощных железных дверей, начинаю хлопать себя по карманам в поисках ключей, старая привычка. На поиск уходит полминуты. Еще через пять я дома. Буковый паркет, стекло и декоративный кирпич, мягкая мебель кремовой кожи... Обожаю это место. Пройдя в зал, открываю ноутбук. Меняю рубашку на футболку, скидываю брюки и иду на кухню сварить кофе. С дымящейся кружкой возвращаюсь обратно. Два сообщения, оба от Флоры.

«Привет, красавчик! :)»

«Как дела? Получил письмо?»

Она в сети, вместо ответа я нажимаю «Позвонить», но с первым же гудком жалею о поспешности. Настроение паршивое, не мешало бы проспаться, хотя из-за разницы во времени наши «онлайны» совпадают не часто, и бог его знает, когда в следующий раз удастся побеседовать. В любом случае, сбрасывать уже поздно.

- Привееет! - на экране возникает красивое юное лицо, в выражении столько обезоруживающей доброты и наивного очарования, что я мгновенно расслабляюсь. Лицо само растягивается в улыбке.

- Привет! Как жизнь?

- Соскучилась... написала тебе.

- Да, я получил. Скоро отвечу.

- Как дела?

- Нормально, разбираюсь как раз со всякими срочными вопросами и собираюсь к тебе.

- Отлично! Я уже составила культурную программу! - улыбается Флора. - Когда тебя ждать?

- Пока не могу точно сказать, но в течение пары недель постараюсь уладить все и прилететь.

- Отлично! - повторяет она. - Мне как раз нужно доделать последнюю курсовую короткометражку, правда идей пока никаких, но, надеюсь, успею.

Несколько секунд мы смотрим друг на друга, она оборачивается - ее кто-то зовет. На экране возникают две девушки и машут руками [Поздоровайтесь, это мой друг из России.]. Я машу в ответ.

- Солнце, мне пора в аудиторию. Позже поговорим. Я жду письмо! И скучаю.

- Я тоже скучаю, дорогая. Будет тебе письмо. Беги.

- Пока!

Послав на прощание воздушный поцелуй, она отключается.

Посмотрев с минуту на сиротливый рабочий стол, я беру кружку и подхожу к окну. Уже практически стемнело, со своего двадцать второго этажа я наблюдаю за светящимся муравейником внизу, и пока микроскопические люди решают свои микроскопические проблемы, пытаюсь понять, как так получилось, что самый близкий человек находится на обратной стороне земного шара.

4

Еще один банкетный зал, вместительнее и наряднее предыдущего, но в сто раз скучнее, под стать мероприятию, которое он принимает. Я стою рядом с пышно одетыми и ярко накрашенными кошелками, мое место за родительским столом занял миловидный мужчина преклонного возраста, о чем-то живо беседующий с отцом и излишне бодро кивающий головой. Возмущению моему нет предела: стоило на пять минут отлучиться и вот тебе на. Однако, вопреки опасениям, довольно скоро беседа закругляется, мужчина, кивнув еще раз шесть на прощание, поднимается с места. Несколько голов тут же поворачиваются в его сторону. Нельзя терять ни секунды, промедление чревато очередным миловидным стариком, паркующим задницу на моем стуле. Я чуть ли не бегу к отцовскому столу, успевая сесть до того, как следующий, отпочковавшийся от одной из компаний, потенциальный собеседник входит в опасную зону. Тень неудовольствия скользит по его лицу, но мне насрать, у меня разговор гораздо важнее.

- Как настроение? – улыбаюсь самой невинной улыбкой.

Отец сосредоточенно жует.

- Отличное, сын. Каковое и положено иметь в моем возрасте.

- Да брось, жизнь только начинается.

Отец ничего не отвечая, кладет в рот очередной кусок. На секунду мне кажется, что ему очень грустно.

- Я хотел поговорить с тобой насчет интернатуры.

Он вопросительно поднимает брови, по прежнему не говоря ни слова.

- Я тут подумал… в общем, мне кажется, точнее, я уверен, что потерял интерес к медицине. Переучился, наверное. Хочу сделать перерыв. Не знаю на сколько.

Двадцать секунд молчания тянутся как вечность. Тщательно пережевывая, он начинает говорить, останавливаясь на каждом.

Еб**ном.

Слове.

- И… как давно… ты принял… это решение?

- Несколько недель назад.

- Долго ты… над этим… думал?

- Да.

- И ты абсолютно уверен… что хирургия… тебя больше не интересует?

Это хуже, чем разговаривать с заикой. Я начинаю терять терпение.