— Чарли, — окликнула я.
Он посмотрел на меня и улыбнулся.
— Привет, — поздоровался он.
Действительно, симпатичный. Теперь я это вижу. О нет, неужели у меня опять начинается сыпь? Хоть бы димедрол подавил все признаки сексуального возбуждения. К тому же, посмотрев Чарли в глаза, я вспомнила мерзкую, гнусную статью, которую он написал обо мне.
Зря я окликнула его. Нельзя с ним любезничать. Улыбка испарилась с моего лица.
— Спасибо, что помог мне в аэропорту, — быстро сказала я. — Ладно, мне пора.
— Подожди секунду, — он твердо остановил меня.
Против воли я снова встретила его взгляд.
— Мне надо кое-что объяснить, хотя ты можешь мне не верить, — продолжил он. — Статья о тебе, подписанная моим именем, — это не та статья, которую написал я. Редакторы добавили кусок про злоупотребление деньгами налогоплательщиков. Они хотели что-нибудь злободневное. Прости, что не смог предотвратить. Хочу, чтобы ты знала.
Пока он говорил, я смотрела на его рот, на удивительный изгиб его губ. Я впитала каждое его слово и безоговорочно ему поверила. В его поведении была какая-то спокойная искренность, словно он надеялся — люди поймут, что он говорит правду, но не собирался ради этого орать и пинать их.
— Хорошо, — ответила я.
— Я пытался сказать тебе раньше, но ты не хотела со мной разговаривать. А потом, в аэропорту, мне пришлось бежать на самолет. Ну что, теперь между нами все ясно? — Он протянул руку.
— Да, — застенчиво ответила я и вложила пальцы в его ладонь, слишком поздно вспомнив, что она все еще липкая из-за двухстороннего скотча.
Похоже, липкость его не смутила. Его кожа была такой теплой. Я не хотела, чтобы он отпускал меня, но и так уже слишком долго держала его за руку. Я смущенно отдернула ладонь и уставилась в пол. Почему я не отвечала на его звонки? Почему не выслушала его той ночью в Джорджтауне, вместо того чтобы вопить? Или в баре, когда мы отмечали победу? Давно бы уже все выяснили. Интересно, что-нибудь изменилось бы?
— Прости, что опоздала, — услышала я голос, принадлежавший не Чарли.
Я подняла глаза и увидела незнакомую женщину. Похоже, она пришла достаточно рано, чтобы застукать нас. Чарли переводил взгляд с нее на меня.
— Привет, — сказал он, а она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы.
Она с любопытством смотрела на меня.
— Саманта, это Вероника Додд. Вероника, это Саманта Джойс.
Чарли невозмутимо представил нас друг другу. Я вымученно улыбнулась и сказала «привет», зная, что выгляжу при этом так, словно некоторые части моего лица парализованы (косметические инъекции ботокса тут ни при чем), и пробормотала, что мне надо проверить «Блэкберри».
Я достала его и, надеясь, что Чарли с Вероникой уйдут, сделала вид, будто читаю важное сообщение. И тут вернулась Лиза.
— Что ты делаешь? Никакой электронной почты сегодня, — заявила она.
— Да, ведь вы не умеете с ней обращаться, не так ли? — с лукавой улыбкой заметила Вероника.
Чарли предупреждающе посмотрел на нее, но она все равно пялилась на меня. Она пошутила? Это определенно был намек на мой прокол с электронной почтой. Она уже тогда встречалась с Чарли? Это имеет значение? Она мне не нравится.
— Что вы хотите сказать? — вызывающе спросила Лиза.
Я знала, что могу на нее положиться.
— О, простите. Я не хотела наступать на больную мозоль, — неубедительно извинилась Вероника. — Я работаю в «Пост» вместе с Чарли. Меня зовут Вероника. — Она протянула руку Лизе.
— Лиза, — ответила Лиза. — А вы — Чарли Лотон?
Чарли кивнул и довольно сконфуженно пожал ей руку. Как будто знал, что Лиза повесила его куклу-вуду на потолочном вентиляторе. Надо поскорее рассказать ей, как все было на самом деле.
— Ну что, работаете над еще какими-нибудь несправедливыми статьями? — спросила Лиза.
Не успела.
— Послушай, нет, оказалось, мы просто не поняли друг друга, — перебила я, хватая Лизу за рукав. — Это редакторы Чарли добавили. Он только что мне рассказал.
Лиза оценивающе посмотрела на Чарли.
— Вы что, не могли их остановить? — скептически спросила она.
— Я пытался, — искренне произнес Чарли.
Лиза еще секунду смотрела на него, потом кивнула.
— А вы чем занимаетесь? — обратилась к Лизе Вероника. — Не считая того, что безосновательно оскорбляете людей?
— Кто-нибудь хочет выпить? — громко спросила я.
— Минеральную воду, — приказала Вероника, не сводя взгляда с Лизы.
Хм. Не ожидала, что мне придется выполнять ее заказ. Ну да ладно.
— Я принесу, — вмешался Чарли.
Я пытливо смотрела на Лизу. Безопасно ли оставлять ее с Вероникой? Кажется, нет. Для Вероники.
— Тебе как обычно? — спросила я.
Лиза кивнула. Мы с Чарли отправились в бар.
— Мы трусливо бежим с поля битвы? — спросила я.
— Да, — улыбнулся он.
Ладно, девочки сами за себя постоят. А я с удовольствием еще немного поболтаю с Чарли, поскольку больше не жажду возмездия.
— Что «как обычно»? — поинтересовался он.
— Ванильная водка с тоником и капелькой апельсинового сока, — ответила я.
— Серьезно? Никогда о таком не слышал, — удивился он.
— Знаю. Я сама придумала. На самом деле в рецепт входит ванильная водка и секретный ингредиент, но в подобных местах никогда не бывает секретного ингредиента, поэтому я заменяю его тоником, — уточнила я. — Он не так хорош, но тоже годится.
— Что за секретный ингредиент? — полюбопытствовал он.
— Я скажу, но сначала придется тебя напоить, — ответила я.
Чарли улыбнулся:
— Так ты изобретательница.
Я гордо кивнула, радуясь, что мое достижение оценили по достоинству. С тех пор как я в четвертом классе прочитала биографию Бенджамина Франклина, я то и дело пыталась что-нибудь изобрести, но без особого успеха. Не считая вкусного коктейля, единственной толковой вещью был ручной вентилятор-пульверизатор для жаркой погоды. Я обалдела, когда узнала, что в последние годы такую штуку продают на бейсбольных матчах. С одной стороны, приятно, что массы оценили мое блестящее изобретение. С другой — у меня украли миллионы. Надо было все-таки запатентовать.
Мы подошли к бару. Пока я давала указания бармену, Чарли заказал минералку.
— И еще то же самое, что даме, — добавил он.
Я просияла. Мое творение пользуется спросом.
— Знаешь, к разговору об изобретениях, сегодня — семьдесят первая годовщина изобретения филадельфийского сырного сэндвича[82], — сообщила я.
Мне впервые захотелось с кем-то поделиться таким фактом. Похоже, Чарли было интересно.
— Что ж, это событие стоит отметить, — предложил он.
Я улыбнулась. Мало кто это понимает.
— Я уже отметила за обедом, — похвасталась я, поглаживая живот, и доверительно пояснила: — На самом деле сыр добавили только в сороковых. Но я немножко смухлевала и съела сырные.
Как приятно честно во всем признаться.
— Я никому не скажу. — Чарли понизил голос.
— Я это ценю, — улыбнулась я.
Мы забрали напитки и оставили чаевые. Прежде чем покинуть безопасную орбиту бара, Чарли повернулся ко мне.
— Прости, что Вероника оскорбила тебя. Она довольно бесцеремонна, но это в ней говорит журналист. На самом деле она очень умная.
На мой взгляд, начал он неплохо, но под конец пошел ко дну. Хорошо, что он в курсе хамского поведения своей подружки, но зачем портить все похвалами в ее адрес? Я натянуто улыбнулась.
— Ничего страшного.
— Хотя ее поведение непростительно, — закончил он.
Я смягчилась. Когда мы медленно возвращались к Лизе и Веронике, Чарли искоса взглянул на меня.
— Послушай, может, как-нибудь... что случилось?
Несомненно, на моем лице отразился сковавший меня ужас. Я не могла ему ответить. Я могла только смотреть на дверь, в которую вошли Аарон с Милой. Встретить Аарона само по себе несладко, я этого очень боялась. Но увидеть его с Милой? Такого я не ожидала. Мы же вместе его бросили. Правда ведь? Я смотрела, как Аарон помогает Миле снять короткое стильное пальто. Он наклонился и нежно поцеловал ее в шею. Она улыбнулась и прижала ладонь к его щеке. Они еще не заметили меня — слишком были заняты тем, что влюбленно смотрели друг другу в глаза. Меня затошнило, я была оглушена и не могла двигаться. О боже, вдруг они оторвутся друг от друга и увидят, что я на них глазею? Почему я не могу пошевелиться? У меня скрутило живот.