Марк Антоний с завистью посмотрел вслед удаляющемуся с дочкой сенатора Ивану: как он хотел в эту минуту оказаться на месте контуберналиса Цезаря! Домиция - действительно красавица! Ее тело даже прикрытое тканью выглядит роскошно и соблазнительно. А эти уста - они просто сводят с ума. А эта чарующая улыбка? Домиция просто великолепна! Когда Антоний станет царем Рима, то насладиться Домицией досыта. Впрочем, как и царицей Египта Клеопатрой.

   Аве, Антоний - будущий правитель Римской империи!

   Славься во веки веков! Хвала тебе и честь!

   А в это время, проходя мимо бывшего вождя пиратов, Юлия Луцилла едва заметно кивнула ему. Мамерк понял, что она хотела сказать: "жди моей весточки, мой любимый, я вскоре пришлю ее тебе".

   Гладиатор сразу приободрился...

   ***

   Вот и сад богача Долабеллы. Кругом мирт, самшит, лавр, олеандр, плющ, акант. Кипарисы, платаны, пальмы. И множества клумб с цветами: фиалки, нарциссы, ирисы, лилии, розы. Все в геометрическом порядке. Красиво подстриженные кусты, деревья.

   Дорожки из дельфийского камня и коринфского мрамора. Кругом статуи большие и маленькие (статуэтки-путти)

   По дорожкам и траве важно прогуливаются павлины, фазаны, голуби. По саду ходят некоторые чересчур объевшиеся гости, растрясая свой живот. Чтобы их никто не слышал и не видел, Домиция и Иван отправились в один из самых отдаленных концов сада. Ведь разговор предстоял непростой и очень важный, а можно сказать судьбоносный для двух любящих сердец. Сейчас они расставят все точки над "и". Либо они скажут друг другу "да", либо кто-то из них ответит "нет".

   Домиция, заметно волнуясь, присела на скамью из дерева и бронзы. Весь верх спинки украшал бронзовый волк, прижавшийся к земле. Бронзовые ножки скамьи были в виде волчьих лап с когтями. Сорвав по пути розу, девушка время от времени вздыхала ее аромат и иногда бросала взгляд на Ивана. Несмотря на свою опытность, она была смущена. Впрочем, как и ее жених. Родин молчал, бросая на нее робкие, но полные восхищения, взгляды. Сильное волнение сковала его речь, он не мог ничего сказать. Наконец Домиция не выдержала:

   - Сальватор, отчего ты молчишь? Почитайте мне стихи Вергилия или другого автора. Опиши мою красоту в восторженных тонах, мне будет, несомненно, приятно.

   - Домиция, называй меня лучше Иван. Мне так больше нравиться.

   - И-ван... Интересное имя, но оно не римское. Откуда ты Иван Сальватор?

   - Из племени славян.

   - А кто такие славяне? И где они живут?

   - Про германские племена, я думаю, ты уже слышала? Например, про венедов?

   - Венеды? Да, слышала.

   - Так вот мы живем восточнее их. Потом на карте я покажу тебе мою страну.

   - Хорошо.

   - А не остались ли у тебя Иван в том далеком краю родители, жена, дети?

   - Не успел обзавестись семьей. У нас поздно женятся лет в тридцать, также как и женщины.

   - В тридцать?! О, Юнона, это же непозволительно поздно! У нас уже в восемнадцать лет поздно, а у вас в тридцать, старухами, выходят замуж. В такие лета как они могут выносить здорового ребенка?

   - А они рожают либо по одному, либо вообще не рожают. Живут для себя и своего здоровья, а больше для развлечения.

   - Но вы же вымрите как племя! Да и как без ребенка! Женщина тогда становиться женщиной, когда познает радости материнства. Мне внушали это с детства, и я хочу иметь любимого мужа и детей. И я покончу с собой, если этого я не заполучу.

   - Я полностью согласен с тобой, о, несравненная Домиция. И тоже хочу любимую жену и любимых детей. Думаю, что сделаю это в Риме. Вот присмотрел здесь одну достойную девушку

   - И кто она? - Домиция престала улыбаться и ревниво закусила губу.

   Ее глаза-хамелеоны стали темно-серо-синими. Она напряглась и подалась вперед. Ивану показалось, что если он назовет любое иное имя, кроме имени Домиция, то она просто разорвет Родина на части, задушит или заколет кинжалом. На самом деле Иван не ошибался. Девушка жаждала его признания и уже решила, что если потенциальный жених ответит "нет", то она его просто отравит или подошлет убийц. Она была слишком амбициозной, чтобы терпеть отказ. Это для первой красавицы Рима было унизительно. К тому же Иван действительно ей сильно нравился.

   - Так кто она?..

   Иван опустил взгляд и выдохнул с трудом:

   - Домиция, дочь Корнелия Долабеллы.

   Девушка вспыхнула от удовольствия, щеки ее порозовели, душевный хлад вмиг испарился, ревность растаяла, темные тучи с сине-серых очей исчезли, и Домиция засияла как яркое солнышко и счастливо заулыбалась.

   - Это достойный выбор... И правильный. Она самая красивая и самая лучшая женщина во всей Римской республике.

   - Я уже это понял... А теперь... Ты просила почитать стихи? Тогда слушай...

   - Я вся во внимании...

   Иван стал декламировать стихи:

   Я не ропщу. Я вознесен судьбою

   Превыше всех! - Я счастлив, я любим!

   Приветливость даруется тобою

   Соперникам моим...

   Но теплота души, но все, что так люблю я

   С тобой наедине...

   Но действенность живого поцелуя...

   Не им, а мне!

   - Красивые стихи, - сказала девушка. - Я бы желала узнать кто их автор? Какой-нибудь модный римский или греческий поэт или это стихи из далекого прошлого?

   - Это написал поэт из нашего племени, блестящий воин и поэт Денис Давыдов

   - Какое странное и длинное имя. А прочти стихи еще какого-нибудь славянского поэта.

   Иван не стал себя долго упрашивать.

   - Пожалуйста, моя несравненная Домиция, слушай...

   Солнце - одно, а шагает по всем городам.

   Солнце - мое. Я его никому не отдам.

   Ни на час, ни на луч, ни на взгляд. - Никому. Никогда!

   Пусть погибают в бессменной ночи города!

   В руки возьму! - Чтоб не смело вертеться в кругу!

   Пусть себе руки, и губы, и сердце сожгу!

   В вечную ночь пропадет, - погонюсь по следам...

   Солнце мое! Я тебя никому не отдам!

   - Невероятные по красоте стихи! - восхитилась Домиция. - А кто их автор?

   - Марина Цветаева.

   - Эта женщина? - сильно удивилась патрицианка.

   - Да... - ответил Иван.

   - Немыслимо! Женщина и пишет поэмы! У нас в Риме только мужчины имеют право слагать вирши и оды.

   - Через два столетия женщинам наравне с мужчинами будет дано право сочинять стихотворения.

   - Это замечательное время! Порой мне иногда хочется написать какую-нибудь поэму, но... меня засмеют. Где это видано, чтобы римлянка называлась поэтом.

   - А ты так для себя пиши. Потом покажешь мне...

   Они оба замолчали.

   Домиция первая нарушила паузу.

   - Значит, Иван, ты имеешь желание назвать меня своей женою? Верно ли это?

   - Очень желаю. А ты хочешь стать моей женой?

   - После этой беседы, еще больше чем прежде. Ты умен, у тебя сильная великая душа, ты не похож на римских мужчин, ты красивее и лучше. Ты действительно посланец богов на этой земле.

   Иван возликовал и у него невольно вырвалось:

   - Как здорово! Ты согласна! Невероятно! Я так счастлив, Домиция! Как никогда! А знаешь, когда я тебя в первый раз увидел и влюбился?

   - В Цирке Тарквиния?

   - Нет, раньше.

   - Где ты мог видеть раньше, мы же встретились в первый раз на гладиаторских играх?

   - Цезарь подарил мне дом, а в спальне этого дома есть твой портрет, на фреске.

   - О, боги! Чей это дом?

   - Ранее он принадлежал всаднику и богачу Валерию Котте.

   - Валерий Котта? Родственник нашего божественного Цезаря по материнской линии? Да, я припоминаю его. Он сходил по мне с ума. Дарил роскошные подарки, обещал развестись с женой ради меня бросить все сокровища мира к ногам моим, лишь бы я полюбила и стала его супругой. Но он мне не нравился. И тогда у меня появился ревнивый жених Квинт Фаррел. И чтобы уберечь Котту от разящего меча трибуна я стал избегать всадника. Я постаралась сохранить ему жизнь.