Врач улыбнулся в бороду.

— Никто меня так не называет, я Патрик. А вы?

— Лейн, писательница.

Глаза его оживились, и он почесал бороду.

— Неужели?! Когда-то я воображал себя поэтом. Читателям повезло, что эта блажь у меня прошла. Завидую вам, Лейн.

— Не практичное это дело.

— Не скажите, хорошая книга часто обладает антидепрессивным воздействием, — заметил он, спускаясь по лестнице. — Я скоро вернусь с антибиотиками или пришлю кого-нибудь.

— Еще раз спасибо, Патрик.

Он коротко махнул рукой и ушел, а Лейн стала рассеянно оглядывать окружавшую ее местность и одновременно обдумывать возможные переделки сценария. Она тоже спустилась по лестнице и направилась в раскаленную каморку, которая временно стала ее рабочим кабинетом.

Перед тем как приступить к работе, перечитала сценарий, что дало толчок ее воображению. Она обнаружила в нем больше возможностей для развития образа Дианы, чем смела надеяться. Работа пошла легко, и незаметно подкрался вечер, тогда Лейн решила, что пора и остановиться. Ей еще надо было подумать, как добраться до города, чтобы обменять чеки. Пора стать платежеспособной.

Как раз когда Лейн покидала свой импровизированный кабинет, послышался шум автомобиля на подъезде, и она побежала посмотреть, не подбросит ли кто ее в город. Ей повезло, подопечный Макса отпустил его на несколько часов, и он радостно предложил Лейн присоединиться к нему.

Городок оживал после дневной сиесты, снова открывались магазины и конторы, пожилые греки в тщательно отутюженных рубашках с короткими рукавами собирались группками на скамейках и за уличными столиками кафе, где пили кофе, созерцая течение жизни. Их жены, сестры и тетушки отправлялись за покупками вместе с детьми, включая грудных младенцев.

У Макса были свои дела в городе. Они договорились встретиться на набережной через час и отправиться куда-нибудь поесть. К назначенному времени Лейн была на месте, наслаждаясь вечерней прохладой и наблюдая за катерами, которые покачивались на воде при очередном ударе волны о стену ограждения гавани. Интересно, а у Фергюса есть такой шикарный катер? — подумала Лейн.

Особенно ее внимание привлек один катер, на палубе которого она разглядела не менее шикарных по виду владельцев. Мужчина в вечернем костюме облокотился о перила, держа в руке бокал шампанского. Две женщины увлечены разговором, одна все еще в темных очках, одетая в зеленый топ и белые брюки, волосы сзади затянуты шарфом зеленого цвета. Женщина помоложе, возможно ее дочь, самодовольно оглаживала на себе облегающее платье лимонного цвета. На другом конце палубы стоял мужчина, одетый неряшливо, скорее всего, кто-то из команды, возможно, даже шкипер. Да, думала Лейн, неплохая могла бы выйти история. Владелец, судя по внешности, большая проныра и, похоже, живет на средства, полученные нечестным путем. Этой сценке суждено было запечатлеться в памяти, как на складе, чтобы обдумать ее для возможного использования в будущем.

* * *

Макс оказался и в самом деле занимательным собеседником. Своих сексуальных предпочтений он не скрывал, что позволило Лейн получить дополнительную информацию о своем новом окружении, и, когда принесли еду, он успел с очаровательной язвительностью охарактеризовать всех членов съемочной группы и актеров. Когда разговор коснулся Фергюса, выяснилось, что она могла бы с Максом поспорить.

— Я бы жизнь отдал за роман с этим мужчиной. Я видел его в деле и все такое. Говорю вам, перед ним никто не устоит! Ммм... Эти глаза, обаяние, манера одеваться! Если бы он меня о чем-нибудь попросил, я разбился бы в лепешку...

Лейн уже задыхалась от смеха, а Макс говорил без остановки.

— Поверьте, Лейн, в таких случаях, как этот, я бы жизнь отдал за то, чтобы стать женщиной. Вы не понимаете, какая вы счастливая. Он, кстати, падок на блондинок. У вас не парик? Нет? А жаль, я бы одолжил...

Лейн утирала слезы, выступившие на глазах, и пыталась остановить приступ икоты, но за каждым взрывом смеха следовал очередной спазм.

— О, Макс! Вы... вы...

— Уникальный? — подсказал он, наклонившись к ней и высоко задрав брови.

Она жутко фыркнула, вслед за чем последовал новый приступ икоты. Внезапно настроение у Макса резко переменилось, он нацепил на вилку помидор и спокойно сказал:

— О, не обращайте внимания, дорогая, я только и делаю, что болтаю.

Лейн перевела дыхание, выпила еще один бокал вина и наконец избавилась от икоты.

— Как давно вы с Тимом? — спросила она.

— С мальчиком? А с тех пор, как ему всерьез захотелось стать актером. Я полагаю, около трех лет. Тим не любит в этом признаваться, но мы с ним кузены. Он слишком молод еще, чтобы понять: актерская игра требует полной отдачи.

— Насколько Тим ограничен? В движениях, я имею в виду.

— В основном то, что вы сами видите. Он не был рожден инвалидом. В шестилетнем возрасте его с велосипедом сбила машина и он повредил себе позвоночник. Ноги отнялись, но в последние месяцы ниже пояса появилась чувствительность. Есть надежда на выздоровление.

— Воображаю, как решительно он настроился на это.

— Тим не был таким до получения этой роли. Переменой он обязан вам.

Лейн растерялась.

— Почему мне?

— Потому что вы написали ее. А многие ли писатели дают шанс детям-инвалидам сыграть в паре с суперзвездой?

Она покачала головой.

— Макс, я не могла знать, что Фергюс Ханн будет играть эту роль.

Макс направил на нее вилку.

— Не верю! Роль списана прямо с него... Волокита, выпивоха, прожигающий жизнь эгоцентрик, который передоверил своего ребенка няням...

Лейн пришла в ужас.

— Вы говорите о Джозефе Ленноксе, о выдуманном персонаже!

— Они с Фергюсом на одно лицо, и, провалиться на этом месте, именно таким он мне и нравится!

Лейн прикусила губу.

— Может, вам не стоит верить всему, что читаете в бульварной прессе? Фергюс любит свою дочь, в этом может убедиться каждый.

Удивительно, но Макс моментально согласился.

— Да, конечно, любит. А я просто сукин сын. — Он уставился в тарелку Лейн с морскими деликатесами. — Знаете, преступно это есть. Вам следует их сохранить и надевать для выездов в Аскот.

ГЛАВА 3

Макс доставил Лейн на виллу около половины десятого вечера, сказав на прощание:

— Нам следует это повторить, чтобы люди начали о нас сплетничать. Надеюсь увидеть вас на съемках великой сцены с мальчиком.

— Съемка намечена на завтра?

— Да, но сегодня была какая-то безумная репетиция. — Он пожал плечами. — По-моему, Тим решил убрать меня с глаз долой для того, чтобы войти в образ.

— Ура! — Лейн взволнованно потерла ладони, взбежала по ступенькам, остановилась и, обернувшись, сказала: — Спасибо, Макс, что вы устроили мне такой веселый вечер! Думаю, вам тоже надо сниматься в кино.

Уже отъезжая, Макс махнул рукой и крикнул:

— Сомневаюсь, чтобы публика проглотила две порции суперзвезд за одно десятилетие... Фергюс Ханн и Максвел Морис Дейви!

— Может, и нет, — согласилась Лейн и побежала вверх по лестнице, посмеиваясь про себя.

У дверей комнаты ее поджидал сюрприз в виде таблички «Прошу не беспокоить», висевшей на ручке. К ней была приколота записка: «Лейн, ваши вещи у Фергюса». Вся во власти вечернего веселья, Лейн начисто забыла о бедняжке Хейди. Только непонятно, какое отношение имеет Фергюс к ее вещам? Перспектива встречи с ним сейчас восторга у нее не вызвала, правда, после признания Макса в своем влечении к нему Фергюс представал в более человечном и достойном для понимания свете. А как она повеселилась над этим?! Ничего не поделаешь, Лейн подошла к апартаментам Фергюса и громко постучала. К ее удивлению, за дверью протопали маленькие ножки и послышался тоненький голосок Ханны:

— Кто там?