Фергюс провел ладонью по лицу, поскреб шею и наконец произнес:
— Прямо не знаю, что мне с тобой делать.
Лейн решила, что ей может не хватить выдержки, и тяжело опустилась на постель.
— Я устала, Фергюс. Извини, лягу.
Повисло долгое молчание, наконец он спросил:
— Ты не возражаешь, если Ханна заглянет к тебе перед сном? Она пристает ко мне с этим каждый день.
Лейн кивнула и слабо улыбнулась.
— Конечно...
Она смотрела, как он пошел к двери, потом оглянулся.
— Мы не закончили разговор, — предупредил он.
Как только стихли его шаги, Лейн уронила голову на подушку и тихо заплакала. Она не понимала, что творится. Может, это вирус так на нее подействовал?
Лейн обрадовалась, когда увидела Ханну несколько часов спустя, но голосу ее не хватало живости, и она ненавидела себя за это. К счастью, Ханна болтала без остановки, иногда нервно дергалась. Оказалось, ее предупредили, чтобы не задерживалась слишком долго, а что значит «слишком долго» она в точности не понимала. Но, когда Ханна начала зевать, глаза стали слипаться, обеим стало понятно, что время ее истекло.
Ханна потянулась обнять Лейн, которая поцеловала ее в щеку и пожелала девочке сладких снов. Малышка стерла пальцем слезу, катившуюся по щеке Лейн.
— Ты плачешь?
Лейн хлюпнула носом, заставила себя улыбнуться и объяснила:
— Лейн просто еще слабая. Завтра ей будет лучше. Спокойной ночи, Ханна.
Она помахала ей рукой.
Ханна хотела помахать в ответ, но в дверь постучали. Фергюс за дверью произнес:
— Ужастик, тебе пора.
Ханна побежала к двери, открыла и махнула на прощание. Потом Лейн услышала ее взволнованный голосок:
— Лейн плачет.
Фергюс спросил:
— Ты чем-то ее обидела?
Ханна захлопнула дверь. До Лейн донеслось ее хихиканье, пока они шли по площадке.
Фергюс больше не, зашел.
ГЛАВА 8
На следующее утро Лейн заставила себя подняться с постели, принять душ и одеться. Она причесывалась, когда с дальнего конца площадки донесся отчаянный крик и грохот. Выбежав из комнаты, Лейн буквально влетела в спальню Фергюса. На полу под опрокинутым стулом лежала и плакала Ханна. Лейн убрала стул и опустилась рядом с девочкой, одной рукой держа ее за плечо, второй проверяя, нет ли переломов.
— У тебя все цело. Можешь встать?
Рыдая, Ханна потянулась к ней, и Лейн перенесла ее на кровать, посадила к себе на колени и стала успокаивать. Теперь Ханна рыдала ей в плечо. Отыскав в кармане платок, Лейн пыталась осушить ее слезы, но девочка плакала все сильней. Надо было срочно разыскать отца.
— Успокойся, — сказала Лейн, гладя Ханну по голове. — Уже все прошло. У тебя что-нибудь болит?
Девочка, продолжая плакать, едва заметно мотнула головой.
— Тогда в чем дело? — Постепенно рыдания стихли. — Как ты считаешь, стоит нам поискать папу?
Ханна взвыла так громко, что Лейн испугалась за свои барабанные перепонки.
— Если ничего не болит, то в чем же дело, солнышко мое?
Ханна молча продолжала лить слезы.
— Хочешь, мы спустимся вниз и чего-нибудь выпьем?..
Ханна утерла платком слезы и умоляюще посмотрела на Лейн.
— Не говори папе, — всхлипывая, попросила она.
Лейн удивилась ее просьбе.
— Почему? Папа должен знать, что ты упала. Ты не согласна?
Ханна энергично замотала головой, подняла руку и показала на пол.
— Нельзя было трогать.
Личико ее снова сморщилось. Лейн осмотрела место ее падения. Пустая подарочная коробка валялась возле окна, рядом лежала крышка и, видимо, вывалившаяся из нее фарфоровая статуэтка, расколовшаяся пополам.
— Она была наверху... Я упала со стула...
Лейн посмотрела на гардероб.
— Папа не велел подглядывать...
Теперь ее поведение стало понятно.
Лейн накрыла коробку крышкой и поставила на прежнее место. С безделушкой, которая оказалась красивой фарфоровой дамой, дело обстояло хуже.
— Это подарок мне на день рождения.
Ясно было, что рано или поздно ребенок все равно бы ее разбил.
— Когда у тебя день рождения?
— На следующей неделе.
Послышались знакомые шаги, и Лейн спрятала руки с двумя половинками статуэтки за спину. Ханна захныкала, но Лейн успела шепнуть ей:
— Я постараюсь починить. Не говори ничего.
В глазах Ханны засветилась надежда, и она приложила палец к губам.
— Завтрак , прибыл, Ужастик, — объявил Фергюс, внося в комнату поднос с кофе и булочками. Увидев, что Лейн с Ханной, сидя на постели, так широко улыбаются ему, он сразу заподозрил неладное и с тревогой в голосе спросил: — Что случилось?
Лейн соскочила с постели, продолжая улыбаться, что выглядело странно после их разговора накануне, и, обойдя его бочком, скрестила за спиной руки.
— О, теперь уже все в порядке. — Пожав плечами, она объяснила: — Просто Ханна... ударилась головой о дверь.
— Ударилась головой о дверь? — повторил Фергюс, ища место, куда поставить поднос. Кончилось тем, что он водрузил его на постель и повернулся к дочери. — Как тебя угораздило?
Отступая к двери, Лейн подсказала:
— Ты ведь поскользнулась, правда, Ханна?
Ханна кивнула.
— По-моему, она просто испугалась, — добавила Лейн, — но сейчас, кажется, все в порядке.
— Лейн пришла, и мне стало лучше, — заявила Ханна.
— Очень любезно с ее стороны.
Лейн еще раз пожала плечами и сказала:
— Ну, боюсь, мне пора идти, надо увидеться с Роуэном. Пока!
— Пока, Лейн! — крикнула Ханна и улыбнулась своим мыслям под проницательным взглядом отца.
Зайдя в свою комнату, Лейн спрятала статуэтку на дно сумочки.
День выдался неудачным с самого начала. Вместо того чтобы уточнить с Роуэном дату своего отъезда, Лейн вышла от него с заданием придумать сцену драки между Ленноксом и его женой. Оказалось, Тим в то утро свалился с высокой температурой и Патрик пока не мог установить диагноз. Она хотела навестить мальчика, но Макс отсоветовал.
— Это было бы неразумно, Лейн. Мы еще не уверены, что это тот же вирус, а если что-то другое, не хватало вам заразиться еще раз. Сейчас он принимает парацетамол, чтобы сбить температуру, а часа через два к нему придет Патрик.
— Послушай, Макс, если это то, что у меня, важно, чтобы он много спал. Я еще никогда не чувствовала такую слабость.
— Сейчас ты выглядишь лучше, чем когда я видел тебя в последний раз. Я слышал, Фергюс выступал в роли доктора Килдера?
Лейн попыталась сохранить серьезный вид, по ничего не вышло.
— Фергюс хуже головной боли, при упоминании его имени мне срочно требуется помощь.
Она порылась в сумочке и достала две половинки фарфоровой статуэтки.
— О боже! Как это с ней случилось?
— Долгая история, Макс. Достаточно сказать, что из-за нее одной маленькой девочке может достаться. Нельзя ли ее быстро склеить?
— Мм... Ну, раз такое дело...
Через несколько минут, чмокнув Макса в щеку, Лейн шагала, насвистывая, в свой рабочий карцер. Она оставила разбитую статуэтку Максу, поскольку у него была знакомая в гримерной, которая могла помочь. Веселое настроение испарилось, как только она оказалась лицом к лицу со своим электронным помощником. Ну что ж, значит, драка между супругами Леннокс? Ей понадобилось десять минут, чтобы осознать, какое это удовольствие — написать такую сцену. Став утром свидетелем того, насколько Ханна боится отца, она решила, что не мешает Фергюсу и самому получить порцию страха. Написав, наконец, то, что самой понравилось, и сделав несколько экземпляров, она направилась к Роуэну. По дороге ей встретились Джерри с Ингой, занятые бурным разговором, Джерри увидел ее первым.
— Это для нас? — с надеждой спросил он.
— Да, может, это то, что вам нужно, — ответила Лейн, передавая ему текст. — Четырех экземпляров хватит?
Улыбка, которой он встретил ее сообщение, преобразила его, он стал почти привлекательным. Обычно выражение тревоги не сходило с его лица.