Интересно, куда это Ваня направился средь бела дня?.. Зачем спящему разгуливать по городу?.. Может, перспектива дальнейшего развала российской электроэнергетики так подействовала на Ивана, что ему даже днём не спится?.. Панкратов нахмурился, опустил взгляд. Да, жестоко обошлись с отраслью, которая устояла, не посыпалась даже в хищные девяностые годы. А теперь… Будто карты в колоде, перетасованы предприятия, производящие электроэнергию, выведены в аутсорсинг не только вспомогательные подразделения электростанций, но и основной ремонтный персонал. Ежегодно происходит жёсткое лимитирование ремонтных бюджетов, в результате чего, на фоне снижения численности квалифицированного ремонтного персонала у подрядчиков, качество ремонтов оборудования с каждым годом всё хуже и хуже. К чему это приведёт?.. Очевидно!.. Кому и зачем всё это понадобилось?.. Тоже понятно. Господа серьёзно нагрели руки…

Панкратов оглянулся. Надо же, довольно уверенно топает Чернов!.. Странно… Явление дневного «лунатизма». А вот любопытно, с каких пор у Чернова такая особенность?.. Неужели с рождения?.. Какое, однако, неудобство для родителей!.. И вообще – докторам известны такие случаи?.. И Ваня… Пробовал ли он лечиться, или его такой образ жизни устраивает?.. Надо будет как-нибудь порасспрашивать его. Вот только как это сделать?.. Когда?..

Дмитрий опять подумал о приборчике, лежащем в кармане пуховика, нащупал его, улыбнулся. «Надо дать имя этому чудесному аппарату… Хмм. Чего мудрить?.. Записывает мысли?.. Пусть так и – называется «Мыслеписец»!..»

У подъезда родного дома Панкратову встретился Петрович. Мужик лет пятидесяти. Имени его Дмитрий не знал. Так и звал: Петрович. Жил этот мужичок в соседней квартире, на той же лестничной клетке, особых хлопот не доставлял, то есть: не сверлил то и дело в стенах дыры по выходным дням и после работы, не затевал ремонтов на полгода, не врубал по пьянке блатную музыку на всю катушку, как любили многие верхнебрындинцы. Просто жил. По-человечески. За что был очень уважаем Дмитрием.

– Здорово, Петрович!.. – окликнул Панкратов соседа.

– И тебе здоровья, Митя!.. – охотно откликнулся сосед. – С прогулки?..

– С неё.

– А я наоборот – решил пройтись.

– Дело полезное, – Дмитрию захотелось узнать о соседе побольше, и он спросил: «А ты чего, Петрович, всё один да один?.. Где родню потерял?..»

– Похоронил!.. – светло улыбнулся Петрович. – Потому и один, что никого из близких в живых нет.

– Как?.. – начал было говорить Дмитрий, но осёкся: не смог продолжить фразу.

– А вот так!.. – ответил Петрович. – Жена померла семь лет назад. Рак, зараза!.. А сыновья… Придурки!.. – улыбка Петровича стала ещё светлее. – Бандитами были. Высоко летали, глупыши!.. Оба бригадными были. В Екатеринбурге проживали и дела там немалые вершили!.. Большими людьми себя считали!.. Да только… грохнули их. Сначала младшего – два года назад, потом старшего. И года не прошло после гибели брата… Из всего их величия оглушительный пшик вышел!..

Панкратов не удержался – улыбнулся в ответ, хотя по тексту причин улыбаться не было.

– И… – начал он импульсивно, и тут же заткнулся.

– И потому я один!.. – провозгласил улыбчивый Петрович. – Живу себе… Никому не насолил. Никому зла не желаю… А дети мои… Жалко их… Кто-то скажет: ты воспитал – ты в ответе!.. Да вот уж хрен!.. Вырастил, выкормил, дал дорогу в жизнь, но за каждый их шаг, тем более выстрел, отвечать не стану!.. Глупо это!..

Петрович опустил взгляд в асфальт.

– Вот дураки!.. – он снова улыбнулся и опустил глаза. – Маленькие мои…

Панкратов потоптался возле замершего мужика. Однако пора домой.

– Пока, Петрович!.. – он потрепал мужика по плечу и двинулся к подъезду.

Петрович встрепенулся, бодро махнул вслед рукой – мол, пока, парень, бывай здоров!.. – и потопал куда-то.

-6-

Панкратов лежал на кровати, закрыв глаза. Как это здорово: быть дома, в тишине и покое. Какое замечательное занятие – отдых!.. Если бы не… Дмитрий нажал кнопку «Мыслеписца».

«Боль будто разрывала внутренности. Страх затопил душу. Представлялось, что он сейчас ударит гейзером из макушки, снеся «крышу». Что-то делать в таком состоянии немыслимо. Ну, что-то глобальное, серьёзное. А так, в час по чайной ложке, можно выдавливать из себя что-то. В смысле, какие-то дела. Работать работу, если ты на работе. Читать какую-нибудь книжонку – небольшими порциями, то и дело отрываясь от этого малоинтересного занятия, чтобы понаблюдать за собой. За своей болью. Зачем за ней наблюдать?.. Да хотя бы затем, что по-другому не получается. Она привлекает к себе внимание, и ты просто не в силах оторвать от неё «взгляд». Да и зачем?.. Если ты не изучишь её как следует, не привыкнешь к ней, как сможешь относиться к ней нормально, без страха и претензий?.. Ведь со временем надо научиться делать дела, даже когда очень больно. Нельзя всё время барахтаться в своей боли и только. Так можно вылететь в трубу. В трубу жизни. То есть не добиться никакого прогресса. Ничего не приобрести – и в духовном плане, и физическом. А возможно, и потерять что-то из того, что уже имеешь, что уже достигнуто. Не хочется терять ничего хорошего. А вот избавиться от плохого – сам Бог велел. И первое, что велел Бог – привыкнуть к боли. Вот почему Дмитрий часами лежал на кровати, тупо уставившись в потолок или закрыв глаза. Нет, он вовсе не разглядывал пятна на обоях или штукатурку в местах, где они отклеились и обвисли, и не пытался представить себя на средиземноморском побережье, лежащим в тёмных очках на шезлонге и потягивающим холодное пиво из запотевшей бутылочки. Он в это время пристально наблюдал за болью и видел только её, ничего больше. Какое там, на фиг, море, когда по близости есть такой интересный объект для наблюдения!.. Такой близкий, что ближе некуда – прямо в тебе, в твоём животе, в твоей груди, голове. Везде. Да, иногда казалось, что болит всё, настолько обширной становилась боль. Дмитрий сравнивал её со злобным осьминогом, живущим в его животе и время от времени вытягивающим щупальца на всю длину, чтобы причинить неудобство и боль сразу в нескольких местах, показывая, кто настоящий хозяин этого тела. Вот такой временами была боль. Ох, и сильна, зараза, ох, и красива!.. Такое «зрелище» достойно восхищения!..

Частенько, когда пора было поспать, но резь в животе мешала, Дмитрий машинально клал руки на больное место, представлял, как из ладоней истекает целительная энергия, и постепенно, очень медленно и неохотно, боль утихала. Если она долго отказывалась повиноваться, «целитель» мысленно усиливал поток энергии. Становилось легче, и, успокоенный, Дмитрий засыпал. Если же он находился на улице или на работе, и не было возможности наложить руки на больное место, Дмитрий просто мысленно направлял в него целительную энергию. Облегчения не наступало, но молодой человек верил: когда-нибудь у него получится!..

Боль и больше ничего. Невозможно заняться ничем. Так Дмитрию казалось поначалу. Поначалу?.. Да. Первые четыре года. А потом – надоело!.. Надоело смотреть на боль и больше ничего не делать. Стало скучно. Болит?.. Да ну и ладно!.. А дела всё равно надо делать. Надо зарабатывать деньги: покупать еду, платить за квартиру, оплачивать услуги мобильной связи. Да много для чего нужны деньги. И чем дальше, тем больше их требуется. Жизнь не стоит на месте – появляются новшества, от которых ты не можешь отказаться, как бы консервативен ни был. И новые фильмы посмотреть хочется, и книги почитать. И компьютер обновить. Деньги, деньги, деньги… Какая это всё-таки замечательная штука!.. Неужели на свете есть балбесы, презирающие их?.. Скорее всего, они просто не умеют их зарабатывать, отсюда и презрение. А ведь на свете большинство людей не умеют зарабатывать деньги, но не додумываются до того, чтобы презирать их!.. Напротив, люди любят деньги. И хотят иметь их как можно больше. Чтобы тратить. И чтобы считать. И совершенно нормально получать большие, огромные деньги законным способом и любить их тратить. А презирать деньги – аномально. Вообще что-то презирать, ненавидеть – аномально. Мир создан с любовью. Создан в любви. И весь он пронизан любовью. И достоин только одного чувства – любви!.. И деньги в том числе, поскольку являются частью этого мира. И созданы и существуют в полном соответствии с укладом, установленным Богом. Иначе их просто не было бы.