Внутренние раздоры были главной причиной окончательной гибели греков. Во время междоусобных войн между Старшим Андроником и Младшим сын Османа довершил завоевание Вифинии почти без всякого сопротивления, и те же самые раздоры побудили турецких эмиров Лидии и Ионии построить флот и заняться опустошением соседних островов и европейского морского побережья. Защищая свою жизнь и свою честь, Кантакузин попытался предупредить своих противников или последовать их примеру, призвав к себе на помощь явных врагов своей религии и своего отечества. Сын Аидина Амир скрывал под внешностью турка человеколюбие и образованность грека; он был связан с высшим придворным служителем взаимным уважением и обоюдными услугами, а их дружбу сравнивали, на напыщенном языке того времени, с взаимной привязанностью Ореста и Пилада. При известии об опасном положении своего друга, преследуемого неблагодарным правительством, владетель Ионии собрал в Смирне флот из трехсот судов и двадцатидевятитысячную армию; он отплыл с этим флотом среди зимы и бросил якорь близ устья Гебра. Оттуда он прошел с избранным отрядом из двух тысяч турок вдоль берегов этой реки и освободил императрицу, осажденную в Демотике дикими болгарами. В то время еще не была известна участь ее дорогого Кантакузина, спасшегося бегством в Сербию; но признательная Ирина с нетерпением желала видеть своего спасителя и пригласила его вступить в город, сопровождая свое приглашение подарком богатого одеяния и сотни коней. Из странной деликатности благовоспитанный варвар отказался посетить жену своего друга в его отсутствии и насладиться удобствами дворцовой жизни; он провел суровую зиму в своей палатке и не захотел принять предложенного ему гостеприимства для того, чтоб разделять лишения своих боевых товарищей, столько же, как и он сам, достойных такой чести и такого отличия. Недостаток съестных припасов и желание отомстить за Кантакузина могут служить оправданием для опустошительных нашествий, которые он совершал морем и сухим путем; он оставил для охраны своего флота девять с половиною тысяч человек и тщетно пытался отыскать Кантакузина; наконец его побудили к отплытию подложное письмо, суровое время года, жалобы его добровольцев и то, что он был обременен добычей и пленниками. В течение междоусобной войны владетель Ионии два раза возвращался в Европу; он соединил свои войска с войсками императора, осаждал Фессалонику и угрожал Константинополю. Клеветники могли не без некоторого основания ставить ему в вину его слабое содействие, его торопливый отъезд и полученный им от византийского двора подарок в десять тысяч крон; но его друг был им доволен, и для поведения Амира служила оправданием более священная обязанность защищать его наследственные владения от латинов. Против морского могущества турок предприняли похвальный Крестовый поход папа, кипрский король, Венецианская республика и рыцари ордена иоанни-тов; галеры союзников напали на берега Ионии, и Амир был поражен насмерть стрелой в то время, как старался вырвать смирнскую цитадель из рук родосских рыцарей. Перед своею смертью он великодушно доставил своему другу другого союзника из своих соотечественников, который был не более его искренен и усерден, но был более способен оказать скорую и солидную помощь благодаря тому, что его владения тянулись вдоль берегов Пропонтиды и находились в непосредственной близости от Константинополя. Надежда на более выгодный договор побудила турецкого владетеля Вифинии отказаться от обещаний, данных Анне Савойской, и Орхан из тщеславия самым формальным образом заявил, что если ему дадут в супружество дочь Кантакузина, он будет неуклонно исполнять обязанности подданного и сына. Честолюбие одержало верх над родительской любовью; греческое духовенство смотрело сквозь пальцы на брачный союз христианской принцессы с последователем Магомета, а отец Феодоры сам с постыдным удовольствием описал это унижение императорского достоинства. Отряд турецкой кавалерии сопровождал послов, подъехавших к его лагерю в Селибрии на тридцати кораблях. В нарочно построенном великолепном павильоне императрица Ирина провела ночь вместе со своими дочерьми. Утром Феодора взошла на трон, закрытый занавесками из шелка и золота; войска выстроились в боевом порядке, но один император был верхом на коне. По данному сигналу занавески мгновенно раздвинулись, и глазам зрителей представилась невеста или жертва, окруженная стоявшими на коленях евнухами и свадебными светильниками; звуки флейт и барабанов возвестили о радостном событии, а мнимое счастье новобрачной сделалось темой для песнопений, написанных лучшими поэтами, какие были в то время. Феодора была отдана во власть своего варварского повелителя без соблюдения церковных обрядов, но было условлено, что живя в Бурсе, в тамошнем гареме, она сохранит свою религию, а ее отец восхвалял смирение и благочестие, которые она выказала в этом затруднительном положении. Когда греческий император счел свою власть достаточно упроченной, он посетил своего турецкого союзника, который ожидал его в Скутари, на азиатском берегу, вместе со своими четырьмя сыновьями, родившимися от различных жен. Два монарха, по-видимому, в искреннем согласии участвовали в удовольствиях банкета и охоты, а Феодоре было дозволено обратно переехать через Босфор и провести несколько дней вместе с ее матерью. Но дружба Орхана подчинялась требованиям его религии и его интересов, и он не краснея принял сторону врагов Кантакузина во время войны с генуэзцами.
В договор с императрицей Анной оттоманский принц включил странное условие, что ему будет дозволено продавать его пленников в Константинополе или перевозить их в Азию. Он приказал выводить на публичный рынок для продажи толпы нагих христиан обоего пола и всякого возраста — священников и монахов, женщин и девушек; чтоб возбудить в зрителях сострадание и желание скорей выкупить пленников, употреблялась в дело плеть, а тем грекам, которые были бедны, приходилось оплакивать горькую участь их родственников, обреченных на рабство физическое и духовное. Кантакузин был вынужден согласиться на такие же условия, а их исполнение было, как кажется, еще более пагубно для империи. На помощь к императрице Анне был отправлен отряд из десяти тысяч турок, но свои главные военные силы Орхан употребил на то, чтоб помогать своему отцу. Впрочем, эти бедствия были преходящи; лишь только буря утихала, беглецы возвращались в свои прежние жилища, и по окончании междоусобных и внешних войн Европа была совершенно очищена азиатскими мусульманами. Во время своей последней ссоры со своим питомцем Кантакузин нанес своему отечеству ту глубокую и смертельную рану, которую никогда не могли залечить его преемники, и сделать ту пагубную ошибку, которой не могли искупить его богословские диалоги против пророка Магомета. Новейшие турки так мало знакомы со своей собственной историей, что смешивают свою первую переправу через Геллеспонт с последней по их словам, сын Орхана был ночной разбойник, проникший на неприятельский и малоизвестный берег вместе с восемьюдесятью товарищами при помощи военной хитрости. Сулейман был перевезен с десятитысячным конным отрядом на кораблях греческого императора, который принял его как друга. Во время свирепствовавших во Фракии междоусобных войн он оказал некоторые услуги и причинил еще более зла; но в Херсонесе мало помалу размножилась турецкая колония, и византийский двор тщетно требовал обратной уступки фракийских крепостей. После нескольких лукавых отсрочек со стороны оттоманского принца и его сына выкуп этих крепостей был определен в шестьдесят тысяч крон; а после того как была сделана первая уплата, стены и укрепления провинциальных городов были разрушены землетрясением; лишившиеся своих стен города были заняты турками, а ключ ко входу в Геллеспонт, Галлиполи был заново отстроен и населен Сулейманом из политических расчетов. Отречение Кантакузина от престола разорвало слабые узы семейного союза, и он перед смертью убеждал своих соотечественников уклониться от неблагоразумной борьбы и сравнить их собственную слабость с многочисленностью и мужеством, с дисциплиной и энтузиазмом мусульман. Его благоразумные советы были оставлены без внимания упрямым и тщеславным юношей, а их основательность была скоро доказана победами оттоманов. Но в то время как Сулейман занимался в открытом поле военными упражнениями, носившими название жерид, он лишился жизни, упав с лошади, а престарелый Орхан от скорби испустил дух над могилой своего храброго сына.
