Пять императоров, в течение ста шестидесяти лет вступавшие на престол один после другого по праву наследования в прямой нисходящей линии, упрочили привязанность греков к Македонской династии, на которую не посягали даже те три узурпатора, которые присваивали себе принадлежавшую ей верховную власть. Когда со смертью Константина IX пресеклась мужская линия этого царственного рода, сцена совершенно изменилась, порядок престолонаследия не соблюдался и владычество следующих двенадцати императоров было менее продолжительно, нежели царствование одного Константина. Его старший брат предпочел общей пользе чистоту семейных нравов, а у самого Константина было только три дочери — Евдокия, которая постриглась в монахини, Зоя и Феодора, которые достигли зрелого возраста, сохранив и свое невежество, и свою девственность. Когда между приближенными их умирающего отца был поднят вопрос о выдаче их замуж, бесстрастная и благочестивая Феодора не пожелала дать империи наследника; но ее сестра Зоя согласилась предстать перед алтарем в качестве добровольной жертвы. Ей выбрали в мужья патриция с красивой наружностью и с хорошей репутацией, Романа Аргира, а когда он отклонил от себя эту честь, ему объявили, что его ожидает или лишение зрения, или смерть. Мотивом его отказа была супружеская привязанность; но его великодушная жена пожертвовала своим собственным счастьем для его безопасности и величия, и ее поступление в монастырь устранило единственную преграду, не дозволявшую ему вступить в родство с царствующим домом. После смерти Константина скипетр перешел в руки Романа III; но и в делах внутреннего управления, и во внешней политике все его старания были бессильны и бесплодны, а зрелый сорокавосьмилетний возраст Зои был благоприятен не столько для расчетов на ее беременность, сколько для удовлетворения ее чувственных влечений. Ее любимым придворным был красивый пафлагонянин Михаил, начавший свое жизненное поприще с ремесла менялы, а Роман из признательности или по чувству справедливости поощрял эту преступную связь или довольствовался самыми легкими доказательствами их невинности. Но Зоя скоро оправдала тот римский принцип, что прелюбодейка способна отравить своего мужа, и немедленно вслед за смертью Романа состоялось позорное бракосочетание Зои и возведение ее супруга на престол под именем Михаила IV Пафлагона. Однако Зоя обманулась в своих ожиданиях; вместо того, чтобы запастись здоровым и признательным любовником, она приняла на свое брачное ложе хворого беднягу, у которого здоровье и рассудок были расстроены припадками падучей болезни, а душа терзалась отчаянием и угрызениями совести. К нему были призваны на помощь самые искусные врачи душевных и телесных недугов; он поддерживал в себе душевную бодрость частыми поездками на воды и к гробницам самых популярных святых; монахи одобряли его подвиги покаяния, и Михаил, чтобы загладить свою вину, употреблял всевозможные средства, за исключением возврата (хотя неизвестно, кому мог бы быть сделан возврат?). В то время как он вздыхал и молился, одевшись во власяницу и посыпав пеплом свою главу, его брат, евнух Иоанн, посмеивался над его покаянием и пожинал плоды преступления, в котором был главным зачинщиком. Все правительственные заботы Иоанна заключались в старании насытить его жадность, и Зоя сделалась пленницей во дворце своих предков и в руках своих рабов.
Когда он убедился, что здоровье его брата не может быть восстановлено, он выдвинул вперед своего племянника, который также носил имя Михаила и был прозван Калафатом, потому что его отец занимался починкой кораблей; по требованию евнуха Зоя усыновила сына ремесленника, и этот мнимый наследник престола был облечен титулом и багряницей Цезарей в присутствии Сената и духовенства. Зоя была так слаба характером, что не сумела воспользоваться свободой и властью, которые возвратила ей смерть Пафлагона, и через четыре дня после того возложила корону на голову Михаила V, который со слезами клялся, что всегда будет самым преданным и самым покорным из ее подданных. Единственной отличительной чертой его непродолжительного царствования была его низкая неблагодарность к его благодетелям — к евнуху и к императрице. Опала первого была приятна для народа; но ссылка Зои, которая считала между своими предками стольких императоров, вызвала в Константинополе сначала ропот, а потом громкие протесты; ее пороки были позабыты, и Михаил узнал на опыте, что может настать и такое время, когда терпение самых смирных рабов переходит в ярость и в жажду мщения. Граждане всех классов образовали громадное сборище и бушевали в течение трех дней; они осадили дворец, вломились в него силой, вызвали свою матерь Зою из тюрьмы и свою матерь Феодору из монастыря, а Калафатова сына присудили или к лишению зрения, или к смертной казни. Греки в первый раз и с удивлением созерцали двух царственных сестер, восседавших на одном и том же троне, председательствовавших в Сенате и дававших аудиенции иностранным послам. Но это странное единодушие поддерживалось не долее двух месяцев; две монархини втайне ненавидели одна другую, а между их характерами, интересами и приверженцами не было ничего общего; так как Феодора все еще обнаруживала отвращение к браку, то неутомимая Зоя, которой было в ту пору шестьдесят лет, согласилась ради общего блага выносить ласки третьего супруга и порицания греческой церкви. Этим третьим супругом был Константин IХ, а данное ему прозвище Мономаха, или Единоборца, вероятно, служило выражением его храбрости и победы, одержанной им в какой-нибудь общественной или частной распре. Но он страдал подагрическими припадками, и его распутное царствование прошло в поочередно сменявшихся физических страданиях и наслаждениях. Константина сопровождала в ссылку на остров Лесбос красивая и знатная вдова по имени Склерена, которая гордилась званием его любовницы. После его бракосочетания и вступления на престол, Склерена получила титул и пышную обстановку Августы и заняла во дворце апартаменты, смежные с апартаментами императора. Законная супруга (до такой степени была деликатна или распутна Зоя) согласилась на этот оригинальный и скандальный дележ, и император появлялся на публике, имея подле себя с одной стороны жену, а с другой стороны наложницу. Он пережил их обеих; но когда он задумал изменить порядок престолонаследования, он встретил препятствия со стороны бдительных друзей Феодоры, и после его смерти она вступила с общего согласия в обладание наследственным престолом. Четыре евнуха мирно управляли от ее имени Востоком в течение почти девятнадцати месяцев, а так как они желали продлить свое владычество, то они убедили престарелую императрицу назначить ее преемником Михаила VI. Его прозвище Стратиот обозначало его военную профессию; но этот престарелый и дряхлый ветеран был способен смотреть только глазами своих чиновников и был способен действовать только их руками. В то время как он возвышался до престола, Феодора сходила в могилу; она была последней представительницей Македонской, или Василиевой, династии. Я вкратце обозрел и охотно покидаю этот позорный и пагубный двадцативосьмилетний период времени, в течение которого греки упали ниже общего уровня рабов и по выбору или по прихоти двух выживших из ума женщин переходили, подобно стаду низких животных, от одного повелителя к другому.
Сквозь этот мрак раболепия начинает просвечивать луч если не свободы, то, по меньшей мере, душевной бодрости; греки или удержали, или возобновили употребление прозвищ, увековечивавших воспоминание о наследственных добродетелях, и мы с этого времени распознаем возникновение, преемственность и родственные союзы последних династий Константинопольской и Трапезундской. Комнины, в течение некоторого времени поддерживавшие разрушавшуюся империю, присваивали себе честь римского происхождения, но их предки задолго перед тем переселились из Италии в Азию. Их наследственное имение находилось в округе Кастамона, неподалеку от Эвксинского моря, а один из них, вступивши на стезю честолюбия, снова посетил с любовью и, быть может, с сожалением скромное, но приличное жилище своих предков. Первым достигшим известности представителем этого рода был знаменитый Мануил, который своими военными подвигами и мирными договорами способствовал, в царствование второго Василия, прекращению смут на Востоке; после него остались в нежном возрасте двое сыновей, Исаак и Иоанн, которых он, из сознания своих заслуг, поручил признательности и милостивому расположению своего государя. Этих благородных юношей тщательно знакомили и с монастырской ученостью, и с дворцовыми искусствами, и с лагерными упражнениями, и они быстро возвысились от службы в телохранителях до главного начальства над провинциями и над армиями. Братское согласие усиливало вес и хорошую репутацию Комнинов, а старинной знатности их рода придало новый блеск бракосочетание двух братьев с пленной болгарской царевной и с дочерью патриция, получившего прозвище Харона за то, что он отправил в преисподнюю множество врагов. Войска неохотно повиновались целому ряду изнеженных императоров; возведение Михаила VI на престол было личным оскорблением для более заслуженных военачальников, а их неудовольствие усилилось от скупости императора и от наглости евнухов. Они втайне собрались в святилище св. Софии, и голоса этого военного собора были бы единодушно поданы за престарелого и храброго Катакалона, если бы этот ветеран не заявил из патриотизма или из скромности, что при выборе монарха требуется кроме личных достоинств и знатность происхождения. Выбор Исаака Комнина был всеми одобрен, и заговорщики немедленно разошлись, условившись собраться на равнинах Фригии во главе эскадронов и отрядов, которыми они командовали. Михаил мог защищать свои права только в одном сражении во главе составлявших императорскую гвардию наемников, которым были чужды общественные интересы и которых воодушевляли лишь требования чести и признательности.
