Вряд ли удастся сыскать хотя бы одну располагающую международными контактами фирму, специализирующуюся на связях с общественностью, в руководстве которой не было бы парочки «своих ребят», придающих должный блеск ее престижу. «Свои ребята» в устланном теплым пушком гнездышке связей с общественностью чувствуют себя на редкость уютно, благодаря безграничном гибкости и эластичности этой профессии. Хотя термин «связи с общественностью» прочно вошел в обиход, даже крупнейшие эксперты в этой области не смогут точно определить, что же он все-таки означает. Эта неопределенность и является для большинства самой большой полностью. Безликость и анонимность «связей с общественностью» неотразимо влечет к себе «своих ребят». ЦРУ прибегает к услугам «своих ребят», переквалифицировавшихся в специалистов в сфере связей с общественностью, для прикрытия деятельности подставных фирм-«крыш», шпионов и убийц и для маскировки финансирования грязных операций у себя дома и за рубежом.

Прототипом таких фирм ЦРУ и сети «своих ребят» стала крупная биржевая контора, специализировавшаяся на нелегальных спекуляциях. Она была создана в начале 50-х годов Робертом Мэхью. Во время и сразу после второй мировой войны ФБР занималось контрразведкой в широких масштабах. По поручению ФБР Мэхью выполнял разнообразные секретные задания: от слежки за германскими шпионами до административной деятельности по «организации контрразведывательной сети для привлечения к сотрудничеству всех заинтересованных ведомств». Спустя несколько лет после войны, когда ФБР попыталось получить монополию в области охраны правопорядка и разведки, а ЦРУ этого не допустило, специальный агент Мэхью очутился не у дел в захолустном отделении ФБР. «Отыскать какого-нибудь коммуниста в штате Мэн мне было трудно, а бегать за юнцами, уклоняющимися от службы в армии, и угонщиками автомобилей, — сетовал Мэхью, — как-то не вязалось с моими представлениями о настоящем деле»,

«Настоящим делом» занимались «свои ребята» из Управления стратегических служб, находившиеся на правительственных должностях или получившие различные посты в адвокатских фирмах на Уолл-стрит или в Центральном разведывательном управлении. Они успешно использовали опыт, накопленный во времена второй мировой войны, для участия в «холодной войне». От убийственно скучного занятия — сочинения мемуаров — их спасало то, что новой войне, на передовых линиях которой окопались «свои ребята», не было видно конца.

Формально Боб Мэхью, расставшись с разведывательной работой в ФБР — хотя это и не назовешь отставкой в обычном смысле слова — не возвратился на государственную службу. На самом же деле Мэхью никогда не расставался с разведывательным комплексом, который после войны перерос в своего рода разведывательно-промышленный комплекс. «Свои ребята» продолжали сотрудничать в секретных службах страны, одновременно работая на хозяев в сфере бизнеса. Интересы тех и других почти полностью совпадали. А некоторые из «своих ребят», как, например, Боб Мэхью, открывали собственное «дело», которое было тесно связано с деятельностью правительственной разведки. Одни учреждали сыскные агентства, другие предлагали услуги в качестве «консультантов» — весьма расплывчатый термин для обозначения их рода занятий. (Покойный Говард Гассейдж как-то заявил: «консультант» — это человек, который берет у вас взаймы часы, а потом требует деньги за то, чтобы сказать вам, сколько времени.) Третьи занимались исключительно связями с общественностью. Фирма Боба Мэхью являлась уникальной: она объединяла в себе все три рода деятельности.

В начале 50-х годов фирма возникла в Вашингтоне как сыскное агентство. Можно только догадываться, когда именно Мэхью начал работать на ЦРУ. Одним из тех, кто датирует это событие весьма ранним сроком, является Гаррис Смит, бывший сотрудник ЦРУ, написавший историю Управления стратегических служб, в которой упоминает о «якобы имевшихся связях» Мэхью с ЦРУ. Как бы то ни было, Мэхью, по его собственному признанию, в 50-е годы уже «работал по контракту» на ЦРУ. Постепенно он отошел от сыскного дела и прикрылся вывеской консультанта по вопросам управления и связей с общественностью. В Вашингтоне подобная комбинация обычно обозначает лоббистскую деятельность, но Боб Мэхью в 50-е годы занимался гораздо большим: то помогал финансисту Роберту Янгу в его борьбе за контроль над нью-йоркской центральной железной дорогой, то использовал связи со «своими ребятами» для того, чтобы выручать различные комиссии конгресса, то уходил с головой в международную нефтяную интригу и срывал крупнейшую в жизни Аристотеля Онассиса сделку, которая обеспечила бы греческому гранду монополию на перевозку нефти танкерами из Саудовской Аравии.

Мэхью установил подслушивающее устройство в гостиничных апартаментах Онассиса в Риме, а из подслушанного состряпал мерзкую историю, которую и опубликовал в одной из контролируемых ЦРУ газет. Последовавший скандал сорвал заключение контракта, нежелательного для нефтяных компаний США и ЦРУ, стоявшего на страже их благосостояния. Мэхью признавался, что он заранее согласовал свой план действий с государственным департаментом, а также с «другим разведывательным органом». То, что он употребил в этом контексте слово «другим», весьма примечательно. Это наводит на мысль, что Мэхью считает себя и «своих ребят» параллельной, равноценной и равноправной с ЦРУ разведывательной службой. Что ж, ему лучше знать.

* * *

Дела у Роберта Мэхью, одного из «своих ребят», и его фирмы по связям с общественностью шли превосходно. «Бизнес Америки — это бизнес»,— сказал однажды Калвин Кулидж ^[76]. Бизнес «своих ребят» заключался в том, чтобы устраивать небольшие правительственные услуги своим клиентам, оказывая в то же время негласные услуги правительству. Связи Мэхью весьма импонировали одному из его клиентов. Почему бы не использовать их исключительно для собственного блага, подумалось ему году эдак в 1960-м. Так все и получилось, ведь клиент привык, что его желания моментально исполнялись.

Конечно, Говард Хьюз мог осыпать Боба Мэхью любыми оскорблениями после их окончательного разрыва, но беспристрастный анализ свидетельствует: в течение того десятилетия, когда «свой парень» Мэхью находился у него на службе, за свои истраченные деньги миллиардер получил сполна.

Отношения Хьюза с Вашингтоном складывались не лучшим образом. Управление гражданской авиации воспрепятствовало приобретению Хьюзом авиакомпании «Норсист эйрлайнс» и выступало против него в борьбе за контроль над авиакомпанией «Транс уорлд эйрлайнс» — битва, в ходе которой в начале 60-х годов чиновникам, заполнявшим повестки с вызовом в суд, приходилось работать сверхурочно. Не всегда встречал Хьюз понимание и у военных. Еще в середине 30-х годов Хьюз употребил все свои силы, чтобы уговорить правительство купить самолет оригинальной конструкции. Тогда еще авиация находилась в ведении армии, и разраставшийся корпус армейской авиации еще не превратился в военно-воздушные силы. В те дни Хьюз прославился как дерзкий и смелый пилот, установивший несколько мировых рекордов скорости на самолетах собственной конструкции. Но армия отказывалась брать их даже даром. Не помогли посулы отчаявшегося Хьюза построить прототип самолета на свои деньги. Хорошо известно, к каким хитроумным мерам безопасности прибегал миллиардер всю жизнь, дабы обеспечить секретность своих операций. Это не было случайностью. Хьюз помнил ту давнюю историю: его неверные служащие выкрали чертежи оригинального истребителя, который впоследствии стал известен как Р-38, и передали их заклятому конкуренту Хьюза — компании «Локхид», в итоге построившей этот самолет. Хьюз считал, и не без основании: «Локхид» получила заказ, ублажая генералов алкогольными напитками и красоткам». Когда началась вторая мировая война, Хьюз обнаружил, что чертежи его рекордного моноплана H-1, который армия строить также отказалась, каким-то образом попали в руки японцев. С некоторыми модификациями конструкция Хьюза была воплощена в знаменитом японском самолете «Зироу». Ничего удивительного, что капиталист был вне себя от ярости: он сконструировал самолеты для обеих воюющих сторон, не получив за это ни цента.