Через пять минут катера пустились наутек. Бросившиеся в погоню кубинские реактивные самолеты потеряли их из-за плохой видимости, и налетчики сумели добраться до своей базы на островке Мэресен-Ки во Флориде. Кастро обвинил Соединенные Штаты в причастности к попытке покушения на его жизнь. Государственный департамент ответил, что инцидент является актом частных лиц, предпринятым без ведома правительства.

На деле же налет был тщательно спланирован и одобрен отделением JM/WAVE. Связи «Директората» с ЦРУ имеют давнюю историю. Во время революции его члены, большинство которых составляли студенты Гаванского университета, боролись при поддержке бывшего президента Карлоса Прио против Батисты в горах Эскам-брай. Открыв там своего рода второй фронт, они надеялись войти в Гавану прежде, чем это сумеет сделать Кастро. В период подготовки к вторжению в Заливе свиней группы внедрения, сколоченные из числа членов «Директората» и обученные Центральным разведывательным управлением, высаживались на Кубу, но там она оказывались буквально брошенными на произвол судьбы. 74 человека были схвачены: грузы, которые им обещали сбросить с самолетов, так и не прибыли. ЦРУ «никогда не обеспечивало обещанных нам поставок, никогда не делало того, что ему следовало»,— жаловался один из лидеров «Директората».

Хотя «Директорат» был обижен на ЦРУ, не тянуться к его «сладкому пирогу» он не мог. Один из служебных документов ЦРУ сетовал на непредсказуемость поведения группировки, лидеры которой выделялись только своей изворотливостью в добывании денег любыми путями. Однако «Директорат» располагал действенным подпольем на Кубе, а именно это имело жизненно важное значение для операции «Мангуста». ЦРУ обучало студентов шпионскому и диверсионному искусству в майамском мотеле «Модерн», а взрывным работам — неподалеку от крупной строительной, площадки. Затем их на катерах отправляли на Кубу.

Завершившийся с военной точки зрения полным провалом налет на гостиницу «Икар» тем не менее дал «Директорату» возможность устроить пресс-конференцию. Основатель «Директората» Хуан Салват, пухленький коротышка с детским личиком, который возглавлял дерзкую вылазку, и шкиперы катеров в мельчайших деталях поведали о своих «подвигах». Их рассказ был опубликован газетой «Нью-Йорк таймс». Герои «Директората» были приглашены в Вашингтон на аудиенцию к Бобби Кеннеди и Дику Хелмсу, мастеру «правдоподобно опровергаемого». Рекламная шумиха принесла щедрые пожертвования — в общей сложности около 200 тысяч долларов — и поддержку расчетливого Уильяма Поули. Бывший посол возлагал на «Директорат» большие надежды. Он и его друг Джастин Маккарти сумели уговорить нескольких своих хорошо обеспеченных знакомых пожертвовать средства: каждый из них согласился приобрести по катеру и взять на содержание его экипаж.

10 октября 1962 года Кеннет Китинг, сенатор-республиканец от Нью-Йорка, получавший разведывательную информацию от подполья «Директората», заявил, что он убежден в том, что Советский Союз разместил на Кубе наступательные ракеты. Через четыре дня «U-2», пилотируемый Рудольфом Андерсоном, кружил над Кубой на высоте 13 миль и производил аэрофотосъемку. Как только он приземлился на военно-воздушной базе Поулин в Техасе, кассеты с фотопленкой были переправлены самолетом в Вашингтон.

В то время, как специалисты хлопотали над отснятыми Андерсоном фотоматериалами, Рип Робертсон на базе Саммерленд-Ки близ Ки-Уэста проводил инструктаж экипажа катера, которым командовал Эухенио Мартинес. Их целью снова был медедобывающий комплекс Матаамбре в Пинар-дель-Рио. Если уничтожить гигантские башни-опоры канатной дороги, по которой руда доставляется в порт Санта-Лусиа, работа рудников остановится на целый год. Мартинесу и его людям внушали, что этому заданию придается чрезвычайное значение. «Вы или сделаете дело, — сказал им Робертсон, — или живыми не возвращайтесь».

На следующее утро, когда Джону Кеннеди докладывали, что произведенная Андерсоном аэрофотосъемка обнаружила русскую ракетную установку, Мартинес, экипаж его катера и восемь десантников отплыли с Саммерленд-Ки на 45-метровом корабле-матке ЦРУ «Эксплоурер II». В район Санта-Лусии они прибыли после наступления темноты. Мартинес переправил десантников на берег на своем катере, который привели сюда на буксире. Десантники поползли к башням-опорам, чтобы заложить взрывчатку С-4, но были обнаружены милицейским патрулем и под огнем отступили. Двое так и не вернулись на катер. Мартинес каждую ночь подбирался к берегу, надеясь — хотя с каждым разом все меньше и меньше — установить контакт с пропавшими без вести десантниками.

22 октября Мартинес вновь крался в сумерках к берегу, выжидая наступления темноты, когда его радист настроился на Майами и узнал, что президент Кеннеди будет выступать с речью. Мартинес и его экипаж слушали, как Кеннеди объявил о блокаде Кубы. Мартинес и его люди пришли в неописуемый восторг. Они были уверены, что вот-вот начнется вторжение на Кубу. Когда Мартинес вернулся с Саммерленд-Ки, сотрудник ЦРУ сообщил ему, что вторжение не за горами. Агент ЦРУ спросил, не вызовется ли Мартинес спрыгнуть с парашютом в родную провинцию Пинар-дель-Pиo перед приходом американских войск. Мартинес согласился.

Вооруженные силы США уже были приведены в боевую готовность. В начале месяца, когда сенатор Китинг выступил со своим заявлением, Джон Кеннеди на пресс-конференции обронил любопытную фразу: «Я против вторжения на Кубу — сейчас», вызвав смех присутствующих. Дела президента опровергли его слова. В зоне Панамского канала и на юге Соединенных Штатов были развернуты даже амфибийные дивизии, а Атлантический флот готовился к «учениям» в Карибском море. В день знаменитого полета «U-2» лидеры так называемого «Кубинского революционного совета» встречались с представителями Пентагона и государственного департамента. Как заявил Миро Кардона, они потребовали «массовой мобилизации всех кубинцев подходящих для военной службы возрастов», в том числе и вновь прибывших, «которые должны поступить на военную службу прежде, чем будут зарегистрированы в качестве беженцев».

По мнению Билла Харви, не было никаких сомнений в том, что ракеты придется убрать только силой. Он отправил на Кубу несколько групп агентов, приказав им готовиться поддержать американские военные операции. Когда об этом узнал Бобби Кеннеди, произошла ужасная сцена. Кеннеди считал, что самовольные действия ЦРУ могут сорвать переговоры с Москвой. Как деликатно потом сформулировал в показаниях специальной сенатской комиссии Харви, во время имевшего место «обмена мнениями» у министра юстиции «возникло множество возражений». Это навсегда рассорило Харви с братьями Кеннеди. Один из сотрудников ЦРУ говорил, что Харви «заработал еще одну плохую отметку за недисциплинированность».

После завершения «ракетного кризиса» Джон Кеннеди и не думал прекращать враждебных акций против Кубы.

Операция «Мангуста» была приостановлена, но только потому, что проводилась, по мнению Бобби Кеннеди, уж слишком «благовоспитанно». На заседании специальной группы накануне «ракетного кризиса» Роберт Кеннеди выразил разочарование отсутствием ощутимых результатов — два налета на рудники Матаамбре и те провалились — и пообещал уделять «больше личного внимания» операции. Расширенная специальная группа была заменена межведомственным «Кубинским координационным комитетом», которому поручили разработку секретных акций.

Важность этой новой меры была подчеркнута созданием внутри Совета национальной безопасности Постоянного комитета по делам Кубы, которому вменялось в обязанности подготовка будущих операций тайной воины. Председателем ее стал брат президента. Как выразился генерал Лансдейл, Бобби Кеннеди хотел устроить «трам-тарарам» на острове Куба.

ГЛАВА ПЯТАЯ. ТАЙНА БРАТЬЕВ КЕННЕДИ

Прощать в моей семье умеет каждый — кроме Бобби.