Он мне больше чем нравится, но я не люблю его. В то же время я не могу противиться сладкому дурману его красивого ко мне чувства, его нежных слов, его голосу и той мягкой и вкрадчивой властности, которая, к великому моему ужасу, с каждым днем все больше и больше покоряет меня. Я надеюсь на то, что все-таки не подчинюсь. Многое в нем отчуждает меня от него. Его отношение к людям: цинизм и презрение. Его ненависть к моей матери и то, как бывает порой зол и беспощаден его язык ко всем, кроме меня… Меня резнуло, когда он вдруг назвал меня «Котик», — это ласка для закулисной примадонны, но через некоторое время в его устах это же имя приобрело для меня особо нежное и теплое значение. Что со мной? Неужели я влюбляюсь? Какая чушь!..

А. Дубов — в Ленинград, Петру

Ну, Петр, напишу тебе нечто, чего ты никак не ожидаешь от князей, которыми ты так интересуешься. Представь, Мещерских не удалось выселить!

По заявлению Алексеева пришли от Прокурорского надзора гор. Москвы, и, захватив нашего председателя ж-ва Гапсевича и нескольких членов ж-ва, в числе которых был и твой покорный слуга, пришедшие отправились в кв. № 5 и постучались к Мещерским. Их обеих не оказалось дома, и нам открыл дверь эстрадный певец тенор Юдин, может, ты его слышал?.. Он показал свой ордер на комнаты, который оказался не поддельным, как это утверждал Алексеев. На вопрос, почему не уезжает из его комнат бывшая княгиня с дочерью, он спокойно ответил, что они ему ничуть не мешают (?!). Он даже добавил, что сам просил их остаться, так как теперь это его семья.

— Уж не женились ли вы? — невольно вырвалось у меня.

— Вы угадали, — нагло глядя мне прямо в глаза, ответил он, — на одной из них.

Меня, поверишь, точно кипятком крутым ошпарили!.. Вот каким путем они вывернулись. Ну, если теперь придет ко мне эта «сиятельная» старуха, я найду ей подходящее слово. Не сердись, не могу писать: взбешен!

Твой А. Дубов.

Е. П. Мещерская — Н. А. Манкаш

Родная моя! Господу Богу было угодно сделать так, чтобы одно испытание, кончаясь, вело за собой еще худшее и страшное. Мы не потеряли крова и не остались под открытым небом, где-нибудь вдали от Москвы, но зато мы попали в самое двусмысленное положение, которое только возможно себе представить!

Официальной комиссии, пришедшей проверить вселение и ордер Владимира, последний громко, при всех заявил, что он потому нас не выселяет, что «близок» с одной из нас!!!

Бедный мой муж, бедный покойный князь! Он, наверное, переворачивается в своем гробу от того неприличного фарса, в который попали его несчастная жена и юная, чистая дочь!

Мне этот наглец объяснил, что его слова были вызваны необходимостью, нужно было убедить пришедших, что мы его семья. С дерзкой улыбкой он добавил: «Я ведь не назвал ни одной из вас, не желая объявить ничего определенного, и я не мог предположить, что для вас может быть оскорбительно, если подумают, что у вас муж такой молодой человек, как я!»

А Китти? Она стояла тут же, смеясь до слез, и это ее ничуть не задело. «Мама, не все ли равно, что будут думать и что будут говорить? Мы победили, и это самое главное!» — вот что она мне сказала, это ее мнение.

Но самое ужасное было мне выслушать то, что сказал Дубов. Он через домработницу вызвал меня к себе и имел со мной крупное объяснение: «Если вы таким способом решили спасать себя, то уверяю вас, что для этого Екатерина Александровна могла найти более удачный случай и сделать более блестящий выбор. Я делал ей предложение. Почему она мне отказала? Этот актеришка из захудалых дворянчиков показался ей лучше? Вы воспитали в вашей дочери очень плохой вкус…» и т. д.

Подобные речи я должна была выслушивать!.. Вы понимаете, я не хочу с этим человеком ссориться: он делает нам тысячу одолжений, он даже через свою домработницу вызывает нас к телефону, и я в деловых случаях даю номер его телефона как свой собственный.

Он не торгаш и покупает наши вещи по той цене, которую я ему назначаю. Вообще лучшей партии в наше время для Китти я себе и не представляла. Поэтому я была вне себя, когда услышала от него, что он делал Китти предложение, о чем эта своенравная девчонка мне даже ни разу не обмолвилась!

Он сказал, что согласен сейчас, сию минуту жениться на ней, даже венчаться (но, конечно, тайно, где-нибудь в провинции), да разве она согласится? Пусть мое материнское сердце разрывается от боли, но она будет продолжать его презирать неизвестно за что и еле отвечать на его поклоны.

Я же прекрасно вижу: ей нравится Владимир. Я не могу за ними уследить, они так часто остаются одни… Вот в какую историю мы попали! К тому же мы живем с ним почти в одной комнате и к тому же еще — о ужас! — мы ведь в его руках!..

Пишите Ваше мнение и совет. Я в полном отчаянии.

Е. Л. М.

Владимир — Китти (записка)

Котик, я положу письмо на столе, как напишу, даже если будет темно у нас в комнате, — но сумеешь ли ты его взять?

Володя.

Дневник Китти

Что мне делать? Как разобраться в самой себе, в своей душе, в своих чувствах?.. Мне кажется, что если Владимир мне нравится, то это еще не значит, что я его собственность. Его ревность меня отталкивает. Когда за мной зашел Илья Ефремович, чтобы идти в театр, я не могла нигде найти свои ботинки, которые, как потом оказалось, спрятал Владимир, и, чтобы не опоздать, я пошла в открытых туфлях.

Когда пришел Николай Владимирович Львов, с которым я сговорилась, что буду ему аккомпанировать, Владимир явился в одних подтяжках и начал мыть обе наши люстры, причем он бегал как угорелый с тазами, полными мыльной воды, с губками и щетками и когда наконец, подставив лестницу, чтобы мыть люстру, залез наверх, то капал нам сверху на головы, чем, конечно, сорвал всякое настроение и пение. Вечером я с ним объяснялась. Я сказала ему, что если он будет так недостойно себя вести, то я его возненавижу. Он просил прощения и сказал, что не может без меня жить, а я сказала ему, что он мне милее всех, но что, кроме самой лучшей дружбы, между нами ничего не может быть. Мы помирились и поцеловались. В это время вошла мама.

Скандал был грандиозный!.. Я рада только одному: что не услышу больше о том, что я «ее юная, невинная и чистая дочь»; эти слова мне безумно надоели, так же как и пафос, с которым они произносились.

Хотя мы живем вместе, но Владимир ухитряется мне передавать в день несколько записок, а иногда и писем. Ночью, проходя к себе мимо моей постели, он всегда умудряется бросить мне на одеяло какую-нибудь записку. Мама это заметила, и теперь я должна спать вместе с ней на ее кровати. Как она наивна! Разве может что-либо меня остановить и разве это способ воздействия — лишить меня покоя и собственной кровати? Но я подчиняюсь: не могу ее огорчить.

Но что это со мной? Ведь он действительно нравится мне больше всех.

Владимир — Китти (записка)

Милый мой, горячо любимый Котик, мне очень тяжело сознавать, что тебя разными подлыми словами связывают и заставляют делать глупости. Зачем ты спишь там? Я знаю, что это новые выдумки Е. П., но мне очень тяжело сознавать, что ты там корчишься где-то вместо своей постельки.

Подумай, можно ли верить в справедливость, в хорошее, в Бога, наконец, если такая эгоистичная старая кукла гадит тебе жизнь! Ведь она одной ногой в могиле, и неужели ты, у которой вся жизнь впереди, должна так мучиться из-за нее?!

Ну скажи правду, положа руку на сердце, открыто и прямо, хотя не мне, а самой себе: разве так все было бы, если бы не твоя ненормальная мать? Сама изгадила свою жизнь и теперь вдолбила себе, что ее дочь не может делать того-то и того-то. Я знаю, ты так мало любишь меня, что мои слова бессильны, но знай, голубка моя, что каждая ночь, проведенная тобою там, для меня бесконечная, полная страданий ночь.

Володя.