— Не то чтобы страшно… — Она запнулась, не зная, как объяснить свои ощущения.

— Тогда почему ты от меня сбежала?

— Я не…

— Ты весь день старалась не сталкиваться со мной, — продолжал Патрик, не обращая внимания на ее слабую попытку протестовать.

Анна надолго замолчала. Он прав, признала она. Я действительно всю смену пыталась сделать так, чтобы нам не пришлось вместе работать.

Ну, и чего ты добилась? — ехидно спросил у нее внутренний голос. Выиграла несколько часов, которые все равно ничего не дали, ибо после истории с мистером Мартинесом ты так и не смогла прийти в себя.

— Я была не готова с тобой разговаривать, — честно призналась девушка, решительно вздернув подбородок. — Мне надо было многое обдумать.

— А теперь готова? — Голос Патрика звучал хрипло, выдавая его волнение.

— Нет еще, — покачала головой Анна. — Я пока не могу осознать то, чему стала свидетелем.

— А что подсказывает тебе интуиция?

— Бежать куда глаза глядят, — мгновенно отрезала она.

Патрик засмеялся, оценив ее реакцию.

— Понял, — отозвался он, глубоко вобрал в легкие воздух и с шумом выдохнул.

Снова наступило молчание, но в этот раз уже не такое напряженное, как в начале разговора.

— Я виноват перед тобой, — наконец нарушил затянувшуюся паузу Патрик. — Мне надо было предупредить тебя о том, что я собираюсь делать, но времени не было.

— Я бы, наверное, тебе все равно не поверила, — прямо сказала Анна. — Если бы ты сказал, что попытаешься сдержать кровотечение пациента, усилием воли снизив ему кровяное давление…

— Я так и знал! — В голосе Патрика прозвучало тихое торжество. — Ты действительно чувствовала, что я делаю.

— Я ведь держала руку на пульсе мистера Мартинеса. — Она машинально попыталась скрыть правду, и ее сердце заколотилось быстрее, как всегда перед угрозой разоблачения. — Я считала удары…

— Нет! — оборвал ее Патрик. — Не нужно лгать и изворачиваться сейчас, когда мы одни! Это слишком важно, и игры тут ни к чему.

Девушка сжалась, сцепив на коленях пальцы.

— Ты прав, — наконец призналась она. — Нет смысла отрицать, когда все зашло так далеко.

— Давно ты знаешь? — спросил Патрик.

— О чем?

— О моем даре. — В его голосе прозвучало легкое нетерпение.

— Я о нем и не догадывалась, пока сегодня… Поэтому и была так потрясена.

— Но ты ведь уже некоторое время улавливаешь мои мысли…

— Нет, — поспешно вставила Анна, вспомнив свое объяснение с Алексом. — Не мысли, а только ощущения. Я… это происходит с тех пор, как я себя помню, особенно когда человек ко мне прикасается…

Ее голос прервался, когда она поняла, в чем призналась, потому что последний разговор на эту тему привел к тому, что человек, за которого она собиралась выйти замуж, отвернулся от нее.

Девушка была рада, что в комнате темно и Патрик не заметит краски стыда, залившей ее щеки. Ей всю жизнь приходилось стыдиться своих необычных способностей, и она не хотела видеть, как изменится его лицо, когда он поймет, что перед ним ненормальная.

— По какой линии передается у вас в семье этот дар? — спокойно спросил Патрик.

Анна не поверила своим ушам. Его голос звучал так буднично, словно речь шла о самых обыденных вещах.

— По… материнской, — запинаясь, ответила она. — Но в нашей семье это считали вовсе не даром, а проклятием. Так много жизней разрушилось из-за него…

— А у меня он передается и по отцу, и по матери, — сообщил Патрик.

— У тебя?.. — У нее перехватило дыхание.

— Да.

— И ты унаследовал их навыки?

— Если бы все было так просто, — засмеялся Патрик. — Я унаследовал их дар, а вот навыки пришлось приобретать.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я предпочел бы играть со сверстниками, но дед был строгим учителем и настаивал на том, что я должен учиться распознавать лекарственные растения и готовить из них снадобья. А упражнения, которые он заставлял меня делать, чтобы читать в душах людей, были очень утомительными.

— Неужели у вас в Шотландии люди не сторонятся таких, как мы?

«Мы», мысленно повторила Анна. Как это странно — встретить человека с таким же даром. Кроме матери, которая всячески старалась подавить в себе все признаки «необычности», Анна никогда не встречала себе подобных.

— Даже наоброт, — отозвался Патрик. — Такие люди всегда пользовались огромным уважением. Они и становились членами касты друидов. Конечно, люди побаивались их, считая колдунами, но охотно обращались за помощью, когда нужно было кого-то исцелить.

— А тебе не было трудно сочетать то, что ты узнал от деда, и то, чему тебя учили в медицинском институте?

— Да нет, пожалуй, — задумчиво ответил Патрик. — Просто если от деда я все узнавал устно, то учиться пришлось еще и по книгам. А в том, что касается работы с пациентами, разница очень невелика.

Анна задумалась, все еще не в силах прийти в себя. Ведь теперь все ее прежние представления о себе и окружающем мире должны были измениться.

— Когда ты заподозрил, что у меня тоже есть дар? — спросила она.

— Как только ты попыталась его скрыть. — В голосе Патрика зазвучали веселые нотки. — Может, ты и считаешь себя хорошей актрисой, но я тебя сразу разгадал.

— А почему ничего не сказал?

— Я ведь мог и ошибиться. Мне очень хорошо известно, с каким ужасом относятся к таким способностям люди и что тебе пришлось пережить, видя их реакцию. Мне-то повезло — я столкнулся с этим, когда уже был взрослым и твердо знал цену тому, чем обладаю.

Анна позавидовала его уверенности.

— А почему тебя учил дед, а не родители?

— Они погибли во время пожара. Я тогда был слишком мал и ничего не понимал.

— Он считает, что из тебя получится хороший целитель?

— Он жалуется, что изучение традиционной медицины мешает мне пользоваться своим даром, но, хотя я очень люблю и уважаю его, в данном случае он ошибается.

— Значит, он недоволен твоей профессией?

— Нет. Он очень мудрый человек и понимает, что больным людям нужно помогать всеми возможными способами.

— В каком смысле?

— Люди впервые обнаружили, что могут исцелять других силой внушения, очень давно, когда занимались, в основном, охотой и собирательством. Они были здоровыми и физически сильными. С тех пор многое изменилось, но человек стал гораздо более слабым и уязвимым. Кто-то живет на грани нищеты, существуя на пособие, кто-то, наоборот, страдает ожирением от богатства, сердечными болезнями от стрессов, раком легких, алкоголизмом, диабетом от разнообразных излишеств…

— И друиды пытаются лечить такие болезни?

— Да. Это им редко удается, но признавать свое поражение они не хотят.

— Думаю, наш дар лучше всего применять в диагностике, — задумчиво произнесла Анна.

Она успокоилась, примирившись с тем, что встретила человека, подобного себе, и даже обрадовалась. С Патриком можно было говорить обо всем, что много лет приходилось держать в тайне.

Теперь, когда все это выяснилось, вдруг с надеждой подумала девушка, возможно, Патрик будет поддерживать со мной контакт даже после того, как вернется на родину.

— Я подумываю задержаться здесь, — негромко произнес он, словно его мысли текли в том же направлении. — У меня накопились отгулы, и мне хочется лучше узнать здешние места.

— Это очень живописная часть страны, — спокойно согласилась Анна, не желая показывать, как екнуло ее сердце при мысли о том, что причиной такого решения может быть она сама.

Однако разум стал снова подавать девушке сигналы тревоги. Она уже поняла, что ее неудержимо влечет к Патрику, причем гораздо сильнее, чем к любому другому мужчине. А открытие, что у них есть нечто общее, к тому же очень необычное, делало их взаимоотношения особенными. Анна ощущала удивительную близость с Патриком — настолько глубокую, что его отъезд стал бы для нее очень мучительным.

— Если я задержусь здесь, ты согласишься проводить со мной свободное время? — спросил он.