Она представляла себе комфорт и непринужденность. Отдых. А не пейзажи, которыми она будет вынуждена любоваться в одиночестве.

Джоузи поспешно вынула саронги из чемодана, потом включила новенький радиоприемник и поймала одну из тех радиостанций, что двадцать четыре часа в сутки транслируют веселые, бессодержательные популярные песни. Джоузи собиралась избавиться от серости. А веселое и бессодержательное сейчас очень кстати, спасибо.

— Хорошо. — Джоузи сделала глубокий вдох. — Ты готова к важному испытанию?

Молли завиляла хвостом.

Джоузи допила чай и вскочила на ноги. Она несколько часов работала над интерьером домика. Пора пройти испытание: выйти, потом войти и выяснить, покидает ли ее жизненная сила.

Не давая себе времени подумать, Джоузи перешагнула через порог, а потом вошла обратно в домик. Затаив дыхание, она медленно обошла комнату. У неё вырвался вздох облегчения, чуть ли не всхлип. Упав на колени, девушка крепко обняла Молли.

— В таком месте я могу прожить весь следующий месяц. Что скажешь?

Молли лизнула ей лицо. Джоузи вскочила, рассмеявшись.

Хорошо, ну так как мне провести остаток дня?

Она заметила блокнот на столе. Блокнот, в котором она делала записи на тему: как-я-собираюсь — прожить-оставшуюся — жизнь- и — что- я-умею-делать. У нее упало сердце, она ссутулилась… но тут же поборола панику.

— Горячие булочки, — произнесла она громко, и Молли даже перестала вилять хвостом. — Как думаешь, что бы предпочел твой хозяин? Финики и грецкие орехи или яблоки и корицу?

Услышав стук в дверь, Кент выругался. Отложив в сторону шахматную фигуру, которую он вырезал, мужчина взглянул на часы. Ровно два.

В четыре часа во вторник. В три часа вчера.

Если так будет продолжаться, она не доживет до конца недели.

Джоузи Питерсон становилась надоедливой, как комар. И такой же настойчивой. Заскрипев зубами, Кент подошел к двери и распахнул ее. Как он и ожидал, на пороге стояла Джоузи. Дождь уже закончился, солнце не вышло из-за туч, но ее волосы по-прежнему блестели, как полированное сандаловое дерево. Это его почему-то рассердило.

— Ну? — рявкнул Кент.

У Джоузи вытянулось лицо. Он понял, что нагрубил ей, и возненавидел себя за это.

— Я… гмм… Я увлеклась и напекла слишком много булочек. Жаль, если они пропадут. Я подумала, может, ты захочешь…

Аромат только что испеченной горячей сдобы смешался со свежим, фруктовым ароматом Джоузи. Кент не помнил, когда в последний раз испытывал такое сильное искушение.

— Ты ошиблась, — резко сказал он. Проклятие! Эти булочки выглядели аппетитно.

В точности как она. Кент опасался привыкнуть к пище, которую готовила Джоузи. По правде говоря, он опасался привыкнуть к Джоузи, а этого нельзя допустить. Он ее подведет. Так, как подвел…

— На днях ты не возражал против шоколадного торта.

— Послушайте, мисс Питерсон…

— Джоузи.

— Я не твоя нянька. Я не твой друг. Я — человек, у которого ты сняла домик на месяц. На этом и заканчивается наше общение, понятно?

— Разве тебе не бывает одиноко?

— Нет. — Уже не бывает. Во всяком случае, почти никогда.

— Как ты это делаешь? Как ухитряешься жить здесь в одиночестве и ничего не имеешь против?

Он видел — это не праздное любопытство. Ей хотелось знать. Может, необходимо было знать. Наверное, когда он только приехал сюда, то вел себя примерно так же, как она сейчас.

Но Кент не искал общества других людей. Этого он избегал с самого начала. Хотя резал и обстругивал дерево — также, как она пекла. Он день заднем занимался скотом, домиками и резьбой.

Он не нуждался в том, чтобы люди вроде нее приезжали сюда и все разрушали. Из-за них он начнет тосковать по тому, чего не вернуть. Кенту этого не хотелось.

Джоузи покачала головой.

— Ты, должно быть, не человек.

Жаль, но она ошибается.

— Нам всем нужны люди.

— Мне незачем общаться с какой-то ненадежной личностью, которая оказалась в бедственном положении.

Услышав его слова, Джоузи побледнела, и Кент возненавидел себя еще сильнее. Его решимость слабела.

— Какие, по-твоему, у нас могут быть отношения? — резко спросил он. — Ты уедешь через месяц. — Вероятно, даже еще раньше.

— Дружеские?

Кент резко рассмеялся. Он должен от нее избавиться. Благодаря своим печальным глазам с золотыми крапинками и мягкой линии губ она могла пленить мужчину. Все это кончится слезами. Ее слезами. Тогда он действительно возненавидит самого себя.

Она сделала шаг назад, потом еще один. Ее лицо по-прежнему было бледным.

— С тобой трудно. Ты это знаешь?

— Попробуй обратиться в универсальный магазин в Мартине Галли. — Он кивнул на тарелку, которую она держала в руках. — Может, ты получишь от них один или два заказа.

Лиз Перкинс возьмет Джоузи под свое просторное крыло почтенной женщины. Общение пойдет на пользу им обеим. Подумав так, Кент захлопнул дверь перед Джоузи, пока его не победило чувство вины.

Дрожа от гнева, Джоузи вернулась к себе в домик. Она бессвязно разговаривала с Молли.

— Ну и высокомерие! Ненадежная личность, которая оказалась в бедственном положении? Кем он себя считает?

Она швырнула тарелку на кухонную скамейку и принялась ходить взад и вперед. Ха! По крайней мере, в домике не осталось ничего серого, что могло бы ей напомнить о Кенте. Она отметила, что именно изменилось, и приняла довольный вид.

— И пусть он не думает, что я буду целый день рассиживаться без дела!

Молли заскулила и уткнулась носом в руку Джоузи. Джоузи принялась чесать уши Молли.

— Извини, девочка. Ты ни в чем не виновата. Ты очаровательная, преданная, милая, и ты слишком хороша для такого, как он.

Когда Джоузи почесала ей живот, Молли перевернулась на спину и застонала от удовольствия.

— Ты великолепная и красивая. А его я совсем не понимаю. — Но собираюсь последовать его совету.

Джоузи понадобилось ровно двенадцать с половиной минут, чтобы добраться до маленького городка Мартине Галли. Там было самое большее две дюжины домов и деревянная церковь. Картину завершала почта, которая — согласно объявлению в окне — была открыта два с половиной дня в неделю, и «Универсальный магазин Перкинс».

Джоузи вошла в магазин и подождала, пока ее глаза привыкнут к неяркому свету. Увидев размеры комнаты, она моргнула. На полу, слева от нее, лежали пакеты с кормовым зерном и инструменты. Рядом со стеной Джоузи увидела рулоны отделочных материалов. Справа высились полки, прогнувшиеся под всевозможными бакалейными товарами. Посреди комнаты стояла старомодная морозилка. В магазине было сухо, пыльно и приятно пахло.

— Я могу вам помочь? — окликнула ее худая женщина средних лет из-за прилавка в глубине комнаты.

— Привет, я — Джоузи Питерсон. Я остановилась в Игл-Риче на несколько недель.

— Бриджет Андерсон, — прищурившись, женщина пожала Джоузи руку. — В Игл-Риче живет Кент Блэк, верно?

Джоузи кивнула.

— Это магазин моей сестры. Я ей помогаю.

Еще одна приезжая? Джоузи почувствовала симпатию к новой знакомой.

— Муж Лиззи, Тед, умер в ноябре.

— О, как ужасно!

— И она не потерпит, чтобы о Кенте Блэке плохо говорили.

Вот как? Значит, у Кента в городке есть по крайней мере один друг?

— Он очень любит одиночество.

Бриджет фыркнула.

— Он просто недружелюбен!

Джоузи вспомнила мрачный взгляд Кента. О-о, да, она бы согласилась с Бриджет. Конечно, она не собиралась об этом говорить.

— Хотя его можно понять. После такой трагедии!

— Трагедии?

— Да. Его отец убил всю семью, когда они спали. Поджег дом рано утром. Спасся только Кент. Погибли его мать и сестра и отец — тоже.

У Джоузи отвисла челюсть. Закружилась голова. Она схватилась за прилавок, чтобы не упасть.

— Это… это одна из самых ужасных историй, какие мне доводилось слышать.