– Как дела?

– С переменным успехом. Эта зараза просто выскользнула у меня из рук.

Я с удивлением обнаружила, что подруга зачем-то напялила розовую панамку на себя.

– Так голову же печет! – ответила она на мой немой вопрос – И вообще, не в зубах же ее нести.

Едва она это сказала, мимо пронесся запыхавшийся Леха, держащий в зубах что-то подозрительно знакомое розового цвета.

– Хотя... Кому как удобней.

Мы снова бросились в погоню. Мало того, что мумии убегали от нас, петляя, словно зайцы в снежном лесу, так они еще и больно щипались, когда нам все же удавалось настигнуть их. Стадион просто завизжал от восторга, когда Андрей подставил одной из них подножку и та, загромыхав костями, покатилась по земле. Как опытный охотник, он тут же настиг ее, нахлобучил панамку на пустую башку и, перекинув через плечо, оттащил к бочке в самом центре стадиона. Сорвав бурные аплодисменты, первый герой дня бросился догонять вторую жертву.

Мумия, которую он только что выкинул, уселась на край бочки, закинув ногу на ногу, и подбадривала своих сородичей, то и дело поправляя слетающую панамку. Должна сказать, видок у нее был еще тот! Мы с Ириной вообще чуть со смеху не лопнули, когда увидели это чудо. Мумия в розовой панамке! На это стоит посмотреть, поверьте. А вот Лехе было совсем не до смеха:

– Эта гадина укусила меня, представляете?!

– Но как мумии могут кусаться? У них даже зубов нет.

– А это что, по-твоему? – Леха ткнул Ирине под нос руку с явными следами укуса.

– Подождите, но ведь кусаться запрещено, – вспомнила я голос из громкоговорителя, оповещавший нас о правилах игры. – Мы должны сейчас же сообщить о выявленных нарушениях.

– Чего встали? – подбежал к нам все тот же тренер.

– Явился, нехороший человек.. А между прочим, меня мумия укусила.

– Укусила? Так это же хорошо!

– Что ж тут хорошего?!

– Сейчас ее дисквалифицируют и зачтут вам еще одно очко. – Он быстро куда-то убежал, и через минуту раздался уже знакомый треск:

– Мумия номер два! Немедленно пройдите к бочке. Вы нарушили правила игры: кусаться запрещено. Повторяю: запрещено!

Расстроенная мумия покорно выполнила приказ, и довольный Леха спокойно надел на нее чепец.

– Два есть! – ударили мы по рукам.

– Подождите, а где Андрей?

Ирина пыталась найти его, с интересом рассматривая зеленое поле стадиона. Я показала на непонятный мечущийся клубок, в котором мы узнали нашего друга, сцепившегося с мерзкой мумифицированной тварью, так и норовившей оторвать ему ухо:

– Вот же он!

Внезапно Андрей ловко вывернулся и заломил ей руку за спину. Затем надел последнюю оставшуюся у него панамку и под конвоем повел к бочке.

– Молодец! – искренне восхитились мы. – Уже двух поймал.

– Спасибо, спасибо! – раскланивался тот перед орущими трибунами.

– Похоже, только мы с тобой не заработали ни одного очка, – кивнула я Иришке. – Но, кажется, у нас есть шанс...

Две мумии, видя нашу пассивность, преспокойно о чем-то беседовали в паре метров от нас. Тихо-тихо, словно две волчицы, крадущиеся за зайцами, мы подошли к ним и, схватив за шкирки, напялили розовые панамки. Мальчишки помогли дотащить их до нужного места, где уже сидели трое недовольных уродцев. Весь стадион просто взорвался!

– Вы победили! – пытался перекричать несколько тысяч орущих людей упрямый громкоговоритель. – Поймав всех пятерых, вы становитесь чемпионами этого вида спорта. По сложившейся традиции в соревновании «Охотники за мумиями» кубок достается охотникам, а денежная компенсация в размере ста тысяч долларов – мумиям.

Если бы кто-то из знакомых видел тогда выражение наших лиц...

– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – чуть ли не задыхалась от обиды Ирина. – Он сказал: «Сто тысяч долларов»?

– Это был всего лишь мой глупый сон, и вряд ли, когда мы вернемся в реальность, эти деньги переместились бы с нами, так что не стоит расстраиваться.

– Все равно обидно.

– Не переживай, Ириш, где ты еще сможешь погоняться за мумиями? А кубок – тоже нормальная награда, – хохмили мальчишки.

Но неугомонная наша даже слушать ничего не хотела:

– Где этот чертов тренер со своим чертовым свистком? Сейчас я ему этот свисток засуну... Сами знаете куда.

Не дав Ирине вынести суровый вердикт, наш «крестный отец» растроганно пустил скупую слезу и пожал наши руки:

– Молодцы! Я никогда не сомневался в нашей общей победе. Годы тренировок показали, на что вы способны.

Он говорил это так искренно, что Ирка, поперхнувшись своей гневной речью, отмалчивалась в сторонке.

– А вот и кубок. Это заслуженная награда для всех нас – Он по-отечески потрепал меня по плечу и указал в сторону выезжающего на огромной подставке с колесами трехметрового золотого кувшина.

– Так вот ты какой, цветочек аленький... – тихо пробормотал Леха. Мы восторженно подошли к главному призу.

– В этом кубке могли бы свободно уместиться человек двадцать. – Ирина уже не считала его недостойной наградой. – Нас дезинформировали.

– А из чего он? – постучал по стенке Андрей. – И что еще за стекляшки?

– Это не стекляшки. Кажется, они настоящие.

– Но ты же не хочешь сказать, что это бриллианты?

– Конечно, бриллианты, Ириночка. Это и есть наш главный приз. То, ради чего вы, собственно, и участвовали в этом соревновании. Золото, платина и драгоценные камни – вот из чего сделана эта махина.

– Да?! – в один голос переспросили мы.

– А теперь, как повелось у нас с давних времен, победители должны залезть внутрь кубка и спеть гимн своей команды.

Тут же двое шустрых ребят приволокли лестницу, и мы один за другим спустились в драгоценный кувшин. Было темно, но отнюдь не тесно. Стадион затих в ожидании.

– Какой еще гимн? – еле слышно прошептала я, боясь, что даже тихий голос в пустом кувшине может прозвучать достаточно громко и народ узнает о нашей проблеме. А проблема-то действительно была: мы абсолютно не знали, каким должен быть гимн команды.

– Давайте уже что-нибудь петь.

– Что значит «что-нибудь»? Я, к примеру, вообще не знаю ни одного гимна, кроме гимна России, разумеется.

– Лена, они закидают нас тухлыми помидорами, если мы сейчас будем ЭТО петь, – Ирина очищала одну из ступеней лестницы от непонятно откуда взявшегося гудрона.

– Нас ими в любом случае закидают, если мы будем молчать, – выглянул наружу Леха.

Я поняла, что спорить можно до бесконечности, откашлялась и выдала первое, что пришло в голову:

– В лесу родилась елочка, в лесу она росла... Хорошо, что в темноте я не видела лиц друзей, на которых наверняка отразилось все, что они подумали обо мне в тот момент.

– Какая елочка? – попыталась дотянуться до меня Ирина. – Лена, одумайся, пока не поздно: ее же в детском саду поют на Новый год!

– Не мешай. Зимой и летом стройная... Ну же, подпевайте!

– Зеленая была! – выводили мы уже хором. После недолгих уговоров в нашем полку прибыло, я была уже не одинока. Из обыкновенной детской песенки получилась гремучая смесь рока, рэпа и вокально-инструментального оркестра. Жалко, гитары под рукой не было.

Закончив выступление, мы поклонились несуществующей публике. То есть она, конечно, существовала, но на стадионе, за пределами кубка, где нам волею судеб суждено было орать новогоднюю песню в самый разгар лета. Прислушавшись, мы почему-то не услышали не то что бурных аплодисментов, а даже редких хлопков извне.

– Я же говорила, что это бредовая идея. Учтите, я первая не полезу, уверена, они уже приготовили самые тухлые овощи.

– Ирина, у тебя задвиг на помидорах, – покачала я головой и поднялась по лестнице. Высунувшись из кувшина, я замерла: ни стадиона, ни болельщиков, ни наших ненаглядных мумий. Со всех сторон на нас смотрели острые копья индейцев. Сами же краснокожие смотрели на меня таким диким взглядом, что я моментально юркнула назад.

– Только не говори, что нас дисквалифицируют за неправильный гимн.