Литмир - Электронная Библиотека

— Грязь?!

— Возможно, мне показалось.

На рулевой рубке была дополнительная площадка с ограждением, где находился аварийный штурвал и стоял небольшой дальномер — он придавал судну какой-то комично-воинственный вид, а вообще-то оказал мне неоценимую помощь при составлении карты побережья.

Поднимаясь на эту площадку, я заметил, что по правому борту сквозь туман просвечивается какое-то зарево. Пожар?.. Солнце?.. Теперь уже не оставалось сомнений, что мы сбились с курса. В обступившей меня тишине я слышал только собственные шаги и поскрипывание блока на кормовой мачте. Вцепившись в поручни, я пытался рассмотреть что-нибудь в тумане, но тщетно. Если бы где-то впереди был прибой, я бы наверняка его услышал; у этих берегов почти круглый год грохочут волны, вздымаемые юго-западным ветром, — казалось, не ветер, а весь гнев гигантских ледяных полей приносится сюда из-за Южной Георгии через просторы океана и, доведенный до неистовой ярости сопротивлением каменной громады Тристан-да-Кунья, где никогда не стихают штормы, обрушивается на этот пустынный берег с его блуждающими дюнами и отмелями. Немало моряков, начиная с арабских каботажников, огибавших мыс Доброй Надежды лет пятьсот назад, до измученных матросов парусных клиперов, в первый и последний раз видели этот берег лишь после того, как буруны вскипали у них под бушпритом. Останки погибших судов до сих пор видны тут среди текучих песков…

Внезапно температура резко подскочила, будто кто-то включил мощную печь. Я почувствовал удушающую жару и хотел расстегнуть воротник дождевика, но пальцы мои так и застыли на пуговицах: порыв горячего воздуха разогнал туман, и я замер, пораженный открывшейся взгляду картиной.

За кормой море яростно кипело. Вдали тянулась цепь островков, переживавших бурю рождения. Со дна океана вздымались фонтаны черной грязи, воздух вибрировал и трепетал, а над всеми только что возникшими кусками тверди бушевало пламя никогда не виданного мною цвета — ослепительно белое, с коричневыми и пурпурными пятнами и прожилками.

Онемев от ужаса, я наблюдал это грандиозное зрелище, но все же по выработавшейся морской привычке заметил, что не более чем в миле от нас виднелся серовато-желтый угрюмый берег, скудно покрытый кустарником и какими-то ползучими растениями. Предоставленная воле течения, «Этоша» сама прошла в канал, когда-то использованный «Гиеной»! Справа поднимался небольшой унылый холм с плоской вершиной. Меня удивило отсутствие прибоя, хотя мы находились уже чуть ли не у самого берега; лишь минутой позже я сообразил, что его тут вообще не бывает — этот предательский берег едва не погубил и «Этошу», и если бы я вовремя не остановил двигатели, сидеть бы нам на песке. Поднявшийся ко мне по трапу Джон даже изменился в лице, когда увидел, в каком положении мы оказались. Я попытался определить нашу позицию и лихорадочно вспоминал ориентиры — Томатом, угрюмые холмы, грязные пятна на дюнах…

— Бог ты мой! — воскликнул Джон. — Куда нас занесло, и почему нет… — Он взмахом руки указал на берег, видимо, удивляясь отсутствию прибоя.

— Бросить лот! Живо! — крикнул я окаменевшему от страха матросу-негру. Он неуверенно протянул руки к лоту с кожаными и тряпичными марками. — Живо, живо! — поторопил я. И хотя матрос, стряхнув с себя оцепенение, быстро поднял лот и так же быстро бросил его в воду, мне казалось, что он еле двигается, словно свинцовое грузило стало вдруг непомерно тяжелым.

— Мы наверняка отклонились от курса на несколько миль, — тихо проговорил Джон. — Если «Этоша» наскочит на рифы или сядет на мель, живыми нам отсюда не выбраться. Мы так близко прижаты к берегу подводным извержением и отмелью, что винты того и гляди заденут дно.

— Три сажени, — вполголоса доложил матрос.

Уголком глаза я заметил, что почти все матросы поднялись на палубу и со спокойствием обреченных всматриваются в берег.

— Грунт? Какой грунт? — крикнул я. Матрос поднял гирю и начал рассматривать сало, которым она была наполнена снизу.

— Галька, — наконец доложил он.

Вот это-то мне и нужно было знать. Улыбаясь, я повернулся к Джону:

— Тебя, кажется, интересовало, где мы находимся? Видишь холм? Нет, не тот, другой? Я назвал его Иньяла, такого названия, естественно, на карте нет. А дальше, вон там, — Гоматом. Под нами не больше трех морских саженей, дно из гальки. Ты понимаешь, что до нас сюда не заходил ни один корабль, в том числе и «Гиена»? Обычно тут водоворот.

— Буруны «Свэллоу»! — возбужденно воскликнул Джон.

— Вот именно. Ты же видел фотокопию из судового журнала…

На мостике появился наш инженер-механик Макфадден. Он без особого интереса посмотрел на пылающие островки, обвел равнодушным взглядом море.

— Что тут происходит? — спросил он.

— Мак, — обратился я к нему, — на этот раз из твоих дизелей придется выжать все, на что они способны. Обрати внимание: вон там, милях в полутора впереди, торчит скала. Это Палец Диаса. Название придумал я, на карте ты не найдешь его, как не обнаружил эту скалу Диас, побывавший здесь четыреста лет назад. Теперь посмотри на север — туда, где только что рассеялся туман. Ты видишь…

— …просвет! — продолжил Джон.

— Правильно, просвет, но очень узкий, — заметил Мак. — И я бы хотел знать, кто сумеет провести корабль вокруг этой скалы с поворотом почти в девяносто градусов? Да-с… Тогда потребуется довести скорость узлов до восемнадцати… Нет, «Этоша» вам не торпедный катер!

— А что ты предлагаешь взамен?

— К черту замены! — загорячился Мак. — Признаться, я давно мечтаю хоть раз в жизни пустить эти дизели на полный ход. Восемнадцать узлов при трехстах восьмидесяти оборотах… — Он улыбнулся. — Дизели двойного действия. Самые мощные из всех.

Забыв, казалось, о нашем критическом положении, Мак повернулся и отправился к своим любимым дизелям.

Мы с Джоном спустились в рулевую рубку, и я взял у матроса штурвал.

— Полный вперед! — приказал я, и Джон по машинному телеграфу передал мой приказ вниз. — Прибой может начаться в любую минуту. Мы должны взять от наших двигателей все, на что они способны. Если поднимется ветер, — а ты знаешь, что его тут долго ждать не приходится, — наша песенка спета. Как только начнется прибой, можешь читать себе отходную.

— Джеффри, ты же помнишь, мне и раньше случалось читать себе отходную. Но ты всегда находил спасительный выход. А это побережье ты знаешь лучше, чем кто-либо другой…

«Этоша» начала вздрагивать и все больше и больше ускоряла ход. У меня мелькнула мысль, что вести ее тут с такой скоростью равносильно самоубийству; под килем было всего несколько футов воды.

— Вызвать команду на палубу! — приказал я матросу-негру. — Всем надеть спасательные пояса! Если что случится, каждому придется спасать самого себя. Живо!

Джон, — сказал я, не сводя взгляда с дюн. — Только мы с тобой знаем, что это за берег. Команде это невдомек. — Я повернулся к нему. — Ни единая душа не должна знать о нашей «прогулке». Мы не покидали района промысла, ты меня понял?..

— Да я-то понял. Но матросы могут проболтаться, что большой крюк сделали…

— А на карте ты покажешь, что мы все это время находились в открытом море и нигде близко к берегу не подходили. Ясно?

— Не повышай голоса, — ухмыльнулся Джон. — Все будет так, как ты говоришь.

Я знал, что «Этоша» довольно быстроходное судно, но все же не предполагал, что обтекаемый корпус и мощные двигатели позволят ей развить такую скорость. Расстояние быстро сокращалось, и теперь уже казалось, что до Пальца Диаса рукой подать. За ним зловеще курилось море, и я все больше и больше сомневался, удастся ли нам сделать там крутой разворот. Воздух был до предела насыщен влагой, а вновь возникшие островки издавали какой-то странный запах — тошнотворно-кислый, отвратительный запах перегретого пара.

Джон шагнул к переговорной трубе и крикнул:

— Как идем, Мак?

Я, конечно, не расслышал ответа, но все понял по тому, как удивленно присвистнул Джон.

3
{"b":"177144","o":1}