Могущественна была Троя. Великие трудности предстояли греческим героям в борьбе с воинственными троянцами, но зато и великая слава и богатейшая добыча ожидали тех, кто овладеет городом.

Все герои Греции и их войска собрались в гавани Авлиде^[285], чтобы плыть оттуда к берегам Трои. Громадное войско собралось на морском берегу. Сто тысяч вооруженных воинов^[286] было в этом войске. На 1186 кораблях оно должно было плыть под Трою. Перед отъездом собрались все предводители войск, великие герои, под сенью столетнего платана у алтарей, чтобы принести жертвы богам и молить их о счастливом плавании. Вдруг из-под одного алтаря выполз ужасный змей, красный как кровь. Извивая кольцами громадное тело, змей быстро вполз на платан почти к самой вершине. Там было гнездо с восемью птенцами и самкой. Красный змей проглотил и самку, и птенцов, а сам превратился в камень. Пораженные, стояли герои под платаном; они не могли понять, что значит это знамение богов. Но вещий прорицатель Калхас открыл им смысл этого знамения. Он сказал героям, что девять лет придется им осаждать Трою, так как девять птиц поглотил змей; лишь на десятый год после тяжких трудов возьмут они великую Трою. Обрадовали греков слова Калхаса. Полные надежды на благополучный исход похода, спустили они свои корабли на воду. Один за другим отплывали корабли из гавани Авлиды. Налегли гребцы дружно на весла, и быстро поплыл флот греков к берегам Азии.

После недолгого плавания пристали греки к берегам Мизии. Здесь правил сын Геракла, герой Телеф^[287]. Греки были уверены, что достигли берегов Трои, и начали опустошать владения Телефа. Собрал войско Телеф и двинулся во главе его на защиту своих владений. Начался кровопролитный бой.

Наконец с великим трудом обратил Ахилл в бегство Телефа.

Наступившая ночь дала возможность Телефу бежать в свой город и запереться в нем. Рано утром стали собирать греки тела павших воинов и тут узнали, что не с троянцами бились они, а с мизийцами и их царем Телефом.

Опечалились греки: они бились со своим союзником, а не с врагом. Заключили греки мир с Телефом, и он обещал помогать им. Только отправиться с ними в поход против Трои отказался Телеф: он был женат на дочери Приама.

Похоронив павших в бою, греки покинули Мизию и поплыли к берегам Трои. В открытом море застигла греков страшная буря. Подобно горам вздымались на море грозные волны. Как легкие щепки, раскидала буря корабли. Сбились они с пути. Долго блуждали греки по морю и наконец вернулись в Авлиду. Один за другим приплывали корабли греков в ту гавань, которую еще так недавно покинули. Неудачей кончилось первое выступление их в поход.

Когда все корабли собрались вновь в Авлиде, греки вытащили их на берег. На берегу образовался огромный военный лагерь. Не все греки остались в Авлиде. Многие из них вернулись домой. Покинул Авлиду и предводитель всего войска царь Агамемнон. Никто не знал, когда же можно будет опять выступить в поход против Трои. Грекам нужен был проводник, который указал бы им путь к берегам Трои. Этот путь мог указать им лишь Телеф, с которым только недавно бились греки. Во время битвы Телеф был ранен Ахиллом в бедро. Как ни лечил Телеф свою рану, ничто не помогало. Рана болела все сильнее и сильнее. Наконец, измученный страданиями, Телеф отправился в Дельфы и там вопросил Аполлона, как излечить ему рану. Пифия дала ответ, что исцелить Телефа может лишь тот, кто ранил его. Одетый в лохмотья, на костылях, под видом нищего пришел Телеф в Микены ко дворцу Агамемнона; он решил просить царя Микен, чтобы он уговорил Ахилла исцелить рану. Первая увидела Телефа жена Агамемнона Клитемнестра. Он открылся ей. Клитемнестра же дала совет Телефу, когда войдет Агамемнон, вынуть из колыбели младенца Ореста, сына Агамемнона, подбежать к жертвеннику и грозить, что он размозжит о жертвенник голову Ореста, если Агамемнон откажется помочь ему исцелиться от раны. Телеф поступил как велела ему Клитемнестра. Испугался Агамемнон, что убьет его сына Телеф. Он согласился помочь ему и сделал это охотно, зная, что лишь Телеф может указать грекам путь в Трою. Послал Агамемнон послов за Ахиллом. Удивлен был Ахилл: он не мог понять, как, не зная врачебного искусства, исцелит рану Телефа. Но мудрейший из героев — Одиссей — сказал Ахиллу, что можно исцелить Телефу рану железом с острия копья, которым нанесена рана. Тотчас наскоблили железа с копья Ахилла, посыпали рану Телефа, и рана зажила. Обрадовался Телеф. Он согласился в награду за исцеление вести флот греков к троянским берегам, но отплыть из Авлиды греки не могли: не было попутного ветра, а дул ветер, который послала богиня Артемида, разгневавшаяся на Агамемнона за то, что он убил ее священную лань. Напрасно ждали герои, что ветер переменится — он, не ослабевая, дул все время в прежнем направлении. Начались в стане болезни, ропот поднялся среди воинов. Боялись даже их восстания. Наконец прорицатель Калхас объявил вождям греков:

— Лишь тогда смилостивится богиня Артемида над греками, когда принесут ей в жертву прекрасную дочь Агамемнона Ифигению.

Опечалился Агамемнон, когда узнал об этом, вернувшись в Авлиду. Он готов был отказаться от похода под Трою, лишь бы сохранить жизнь своей дочери. Долго убеждал его Менелай подчиниться воле Артемиды; наконец уступил Агамемнон просьбам брата и послал в Микены к Клитемнестре гонца, который должен был сообщить ей, скрыв настоящую причину, повеление Агамемнона привезти Ифигению в Авлиду — Ахилл якобы хочет, прежде чем выступить в поход, обручиться с Ифигенией. Послал гонца в Микены Агамемнон, и еще сильнее овладела им жалость к дочери. Тайно от всех послал он другого гонца, которому велел сообщить Клитемнестре, чтобы она не везла в Авлиду Ифигению. Но второго гонца перехватил Менелай. В гневе упрекал он Агамемнона, что тот изменил общему делу. Долго укорял Агамемнона Менелай. Возник горячий спор между братьями. Этот спор прервал вестник, объявивший, что прибыла к стану греков Клитемнестра с Ифигенией и маленьким Орестом и остановилась около источника, у самого стана.

В отчаяние пришел Агамемнон. Неужели суждено ему судьбой потерять нежно любимую дочь, неужели сам он должен будет вести ее на смерть, на заклание у жертвенника Артемиды? Видя горе своего брата, готов даже и Менелай отказаться от такой жертвы. Но Агамемнон знал, что Калхас объявит волю богини Артемиды всему войску и тогда заставят его принести в жертву Ифигению. Даже если Калхас не объявит о воле богини, скажет всем об этом Одиссей: ведь и он знает волю Артемиды.

Полный глубокой скорби, Агамемнон пошел навстречу жене и дочери. Он старался казаться спокойным и веселым. Но сразу увидела Ифигения, что отец ее чем-то глубоко опечален. Стала она расспрашивать отца, но он ничего не сказал ей. Ничего не сказал и жене своей Агамемнон, он только уговаривал ее уехать в Микены: не хотел Агамемнон, чтобы Клитемнестра была свидетельницей смерти дочери. Наконец покинул Агамемнон жену и дочь и пошел к Калхасу: он хотел спросить его, нельзя ли как-нибудь спасти дочь.

Едва только ушел из шатра Агамемнон, как пришел Ахилл. Он хотел видеть царя Микен, чтобы потребовать от него немедленного выступления против Трои. Надоело Ахиллу сидеть без дела в Авлиде, да и его мирмидоняне волновались и требовали, чтобы их либо вели в поход, либо отпустили домой. Когда Клитемнестра узнала, кто этот герой, спрашивающий Агамемнона, она обратилась к Ахиллу и приветствовала его как жениха своей дочери. Удивился Ахилл. Ведь он никогда не говорил Агамемнону о том, что хочет взять в жены его дочь. Смутилась Клитемнестра, узнав, что Ахилл никогда не помышлял о женитьбе на Ифигении, и не знала, что сказать Ахиллу. Но тут пришел раб, которого посылал Агамемнон со вторым известием в Микены. Открыл он Клитемнестре, зачем вызвал ее с Ифигенией в Авлиду Агамемнон. В ужас пришла Клитемнестра. Ей предстояло потерять дочь. У кого искать защиты? Упала она на колени перед Ахиллом, рыдая, молила о защите, заклиная матерью его, великой дочерью Нерея Фетидой. Видя отчаяние Клитемнестры, поклялся Ахилл вещим морским старцем, богом Нереем, помочь ей. Быстро ушел Ахилл из шатра Агамемнона, чтобы облечься в доспехи. Когда Агамемнон вернулся в шатер, Клитемнестра стала с гневом упрекать его за то, что он решился погубить собственную дочь.