- Если наш флот ввяжется в затяжные кампании на удалённых театрах, кто будет охранять Ковчег?
- Каждый из вас недолюбливает меня за непрерывные занятия, отрывающие от важных дел. Я не обижаюсь, это входит в список обязательных трудностей военно-морского обучения. Но недавняя виктория и ваши организованные действия добавляют мне уверенности в правильности моих методов. Ковчег может постоять за себя. Предлагаемая мной стратегия нашего флота предполагает молниеносные партизанские вылазки, предваряемые тщательной разведкой и трезвым расчётом. Мы не настолько сильны, чтобы позволить себе позиционную войну.
- Вы собираетесь открытым текстом сообщить на весь мир о нашем существовании и тут же ведёте речь о секретности. Что-то у вас не сходится, сэр.
- Мы намерены сообщать о существовании сил, противодействующих злу. Информировать о достигнутых успехах в борьбе, предупреждать о поджидающих опасностях встречи с охотниками на людей. В процессе разработки пребывает вопрос создания сети мобильных пунктов эвакуации и фильтрации спасшихся. Никто не собирается приглашать сюда первого встречного лазутчика противника. Мы в состоянии войны, граница на замке. Нам всем повезло, что волею судьбы и благородным поступкам кэптэна Соломонова и его экипажа нам оказана помощь и заложен город, в котором будут жить наши потомки, - мистер Ник поклонился в сторону Макса, зал поддержал его громкими аплодисментами.
- Чёрт, нас тут ещё канонизируют при жизни. В святках есть такой Санта Фёдор? – Макс был польщён и смущён одновременно.
Открытым голосованием тезисы мистера Шепарда были приняты за основу международной политики вольного города Ковчег. Вот так, ни много, ни мало!
Реализовать политику должны дипломаты и военные. В Ковчеге проживал бывший консул, не помню, какой страны, и мы держали дипломата в поле зрения, пока он занимался отделочными работами на стройке. Но ввиду отсутствия государств и отношений с ними, вся тяжесть внешней политики легла на флот. Отношения в двух словах сводились к тому, чтобы вычислить заложенную или закладываемую базу противника, и удушить её в зародыше. Грубо, но точно.
В процессе следствия по делу ракетного крейсера и допроса обвиняемых, мистер Шепард выяснил точные координаты и подробные сведения об одной такой базе на Пуэрто-Рико и приблизительные сведения о наличии группировок на Азорских островах и в Кабо-Верде. Для начала было более чем достаточно, и мы приступили к разработке операции. Предстоял трансатлантический переход группы кораблей с отрывом от базы, припасов и пополнения на случай потерь.
Петя постоянно сканировал эфир, велись записи. Исследуя их, он вычислил краткие сеансы радиосвязи, соответствующие по времени контактам покойного Хайкеса и покойного же крейсера. Было всего три передачи: две из сектора Лервика, и одна, совсем краткая, с открытого моря. Судя по всему, Хайкес дал сигнал бедствия, крейсер подтвердил приём, Хайкес передал свои координаты. Больше не было никаких радиоконтактов.
- Крейсер не поставил в известность своё начальство о плане нападения на Ковчег. Самоуверенность сослужила плохую службу не только им самим, но и их боссу, который не имеет понятия о нашем существовании, - мистер Ник был удовлетворён. Мы находились в кают-компании "Европы". Военный совет был в разгаре. Присутствовали командиры, главные инженеры и старпомы всех кораблей, пилоты вертолёта, все офицеры флагмана "Европа". Женщин в поход решено было не брать, на этом безоговорочно настояли все, и никакая высокая протекция не смогла пробить стену мужского заговора против Мари с Евой. Единственное исключение составляла кадровый офицер Джейн Гарбуз, но никто на это даже не обратил внимания. Джейн была своим парнем на флоте.
В поход напросился электромеханик "Феликса", Алексей Иванович Торопов. Переход будет нелёгким, могут быть серьёзные боевые повреждения. На электростанции остались второстепенные работы, без меня справятся. Чего сидеть на этой калоше? Хуже, чем на пенсии. Он тоже принимал участие в совещании. Я не стал уличать в лукавстве славного ветерана. Вместе с двумя мотористами с "Феликса", прижившимися на борту балкера, он навёл полнейший порядок в электрооборудовании и поддерживал жизнедеятельность судна в период длительных перестоев. Видно было, что его душа прикипела к "Шельде". После развалюхи "Феликса" он попал на современный теплоход и радовался, как дитя, его автоматике, мощи и совершенству. На пассажире он появлялся лишь по вызову, чтобы устранить мелкие неисправности. Капитан Моргенстар махнул рукой. Он тоже мечтал о смене места работы, и его мечты сбылись: его назначили командовать "Шельде" в предстоящем походе. Скромный и неразговорчивый, Ганс как-то терялся на фоне напористых офицеров, хотя прекрасно владел профессией, и мы с ним хорошо поладили во время памятной буксировки кабеля. Он привёл с собой пару матросов, которые помогали ему вести истерзанный "Феликс" и на которых он мог положиться. Помощника нашего кока пересадили на балкер тоже с повышением. Для защиты и вспомогательных работ мистер Шепард выбрал тридцать самых достойных и подготовленных бойцов из роты охраны. В госпитале "Европы" наводил свои порядки хирург Фрэнк Стоун, подобранный недавно в шхерах экипажем Майкла Дорна со своей историей и супругой. Вдобавок прибыла группа водолазов в полном составе и с целым баркасом оборудования. До отхода они проверили состояние подводного кабеля и завершили все подготовительные операции. Джо Мунке заявил, что война на море невозможна без подводной разведки и диверсий, и с ним согласились. Ваня Грозовой поселил в кубрике "Европы" свой спецназ. Юрген в эти дни ходил расстроенный: мы забирали самых здоровых и работоспособных людей. И привезём ли их обратно, был ещё тот вопрос. Но вслух он ничего не говорил. Умный человек, он понимал, что мы вынуждены делать это не по своей прихоти.
Решено было задействовать все силы, и опытный обстрелянный экипаж "Европы" должен быть неразделим. Поэтому вопрос старшего механика для "Шельде" встал в полный рост. Вася Муравьёв был нужен на "Европе", да и рановато поручать парню такую ответственность в опасном и сложном походе. Проблему решил Морис Эдда:
- Мой второй инженер Франсуа Миньон на момент катастрофы проходил очередную военную стажировку. Его гражданская должность – старший механик контейнеровоза. Он уже немолодой человек, его жена работает и живёт в Ковчеге.
- И вы молчали, Морис!
- Не приходило в голову, пока не услышал о проблеме. Я могу предложить ему в ассистенты спасённых в Бресте турбинистов. С ними у нас тесновато, а у вас быстро разберутся, все гайки одинаковы.
- Гайки бывают большие и маленькие, и уже это отличает их друг от друга, так что здесь я с вами не совсем согласен. Но турбинистов забираем однозначно. Думаю, месье Франсуа сумеет их быстро переквалифицировать. Коллега, вы справитесь без помощника? – я обратился к главному инженеру "Пираньи".
Коллега взглянул на меня немного обиженно:
- Вы вынуждены ставить матросов на офицерские боевые вахты. Чем мы хуже?
Вертолёт лейтенанта Дорна стоял закреплённый на крышке третьего трюма балкера. Его обслуживал объевшийся в своё время рыбой специалист по прочности. В отдельном топливном танке было запасено 50 тонн керосина. Пилоты были поставлены на довольствие и расписаны по постам "Шельде" на случай всех возможных тревог. Мистер Ник службу поставил на широкую ногу. Единственное, во что он не вмешивался – это в технические детали подготовки аппарата к полёту и собственно управление полётом, и хитрые лётчики иногда под шумок турбины филонили его лекции.
Приняли запасы. "Европа" и "Пиранья" не брали ничего лишнего. Они должны быть лёгкими и подвижными. Всё грузилось в просторные трюма балкера и его цистерны. Оружие, боеприпасы, топливо, вода, продовольствие. Многое может понадобиться, и каждый командир по своему разумению заказывал на складах то, в чём может нуждаться корабль в дальнем походе.
