Чтобы справиться с вражескими торпедными катерами, которые оказались превосходными представителями своего класса кораблей, нам потребовались быстроходные артиллерийские катера, так как имеющиеся у нас тихоходные катера просто не могли навязать бой противнику. Было начато переоборудование торпедных катеров в артиллерийские, и в марте 1941 первые из них вошли в строй. Тем временем, на вооружение флота начали поступать торпедные катера улучшенных проектов, которые могли отразить вылазки противника в наши прибрежные воды. Так началась борьба на прибрежных коммуникациях, к которой мы привлекли сотни различных кораблей. Наши легкие корабли были сведены в отдельные Прибрежные Силы, по всему побережью для них были созданы специальные базы. Хотя эти базы находились под командованием капитанов 1 ранга Королевского Флота, которые отвечали за операции находящихся там кораблей, сами флотилии и их отдельные единицы находились в руках молодых офицеров Добровольческого Резерва. Их оригинальное мышление и авантюризм превосходно отвечали требованиям катерных операций.
Таким образом, хотя в первые 6 месяцев 1941 перед нами возникло множество проблем в области защиты каботажного судоходства, мы все-таки сумели сохранить его, несмотря на все усилия вражеских бомбардировщиков, минных заградителей и торпедных катеров. Хотя за это время вдоль восточного побережья прошли суда общим водоизмещением 16 1/2 миллиона тонн, мы все-таки еще не могли сказать, что научились отражать абсолютно все формы атак. Но необходимость защитных мероприятий была ясно осознана двумя видами вооруженных сил, и были сделаны определенные шаги для устранения недостатков в технике и вооружении, а также в области организации службы.
Хотя защита нашего каботажного судоходства все еще поглощала много усилий флота и авиации, Адмиралтейство и министерство авиации теперь смогли уделять больше внимания атакам вражеского каботажного судоходства. К этой кампании мы еще обратимся. Ее вели самые разные типы кораблей и самолетов. Королевский Флот и Королевские ВВС в конечном счете достигли хорошего взаимопонимания, как и в Битве за Атлантику. Работу кораблей Прибрежных Сил мы уже упоминали. Однако и подводные лодки Флота Метрополии постоянно патрулировали в Северном море и Бискайском заливе. Они нанесли противнику тяжелый урон. Морские самолеты с авианосцев нанесли ряд ударов по норвежским портам и по конвоям у берегов Норвегии. Но следует помнить, что именно самолеты Берегового Командования и КВВС выполнили львиную долю всех бомбовых атак вражеских торговых судов. Но, как и в других случаях, понадобилось много времени, чтобы сформировать эффективные ударные группы, поэтому далеко не сразу Береговое Командование сумело реализовать свой потенциал. Мы уже говорили, что за минные постановки с воздуха отвечали КВВС, но Адмиралтейство разрабатывало новые типы мин и решало, где их ставить. Этот аспект нашего воздушного наступления на море начал приносить плоды очень быстро. На минах подорвалось больше судов, чем от прямых бомбовых атак. А вдобавок, это было достигнуто ценой значительно более низких потерь[4].
Впрочем, минные постановки с самолетов, прямые атаки вражеских судов и вылазки наших легких сил во вражеские прибрежные воды были еще не всем, на что мы оказались способны в то время. Высадка небольших групп специально подготовленных бойцов для уничтожения особо важных объектов на вражеском побережье в течение многих столетий была традиционным способом использования британского господства на море. В результате были сформированы особые части коммандос и созданы специальные десантные суда. Наконец военный кабинет решил испробовать старое оружие в нескольку модернизированном виде. 1 марта из Скапа Флоу вышло соединение кораблей, имеющее на борту 2 роты коммандос. Целью рейда были Лофотенские острова у входа в Вест-фиорд в Норвегии. Атака была проведена 4 марта в отличную погоду и завершилась полным успехом. Все береговые цели были уничтожены и был потоплен немецкий плавучий рыбзавод. Довольные коммандос отправились назад, прихватив с собой немецких пленных и сотни норвежских добровольцев, которые хотели продолжать борьбу с общим врагом. Во время этого рейда мы заложили основы комбинированных операций в последующие годы войны.
Хотя защита собственного каботажного судоходства и атаки вражеских прибрежных конвоев в это время отнимали у нас много сил и продолжались до самого конца войны, наше основное внимание было обращено на ключевой театр — Северную Атлантику. Действия германских подводных лодок, самолетов и рейдеров вызывали у нас серьезнейшее беспокойство в первые месяцы 1941. Наши потери в торговых судах продолжали расти гораздо быстрее, чем мы могли их восполнить. Как только началась весна, вместе с ней началось и новое подводное наступление противника. В марте немецкие лодки потопили 41 судно водоизмещением 243000 тонн — гораздо больше, чем за предыдущие 2 месяца, когда зимние шторма сдерживали активность противника. 6 марта премьер-министр выпустил знаменитую «Директиву Битвы за Атлантику», приказав вести активные действия против подводных лодок и бомбардировщиков «где и когда» это возможно. Решению этой задачи был придан абсолютный приоритет. Однако самые выдающиеся успехи в борьбе с подводными лодками в этом месяце были достигнуты не путем бомбардировки баз, на чем настаивал Черчилль. Именно стратегия конвоев и эскорта дала желаемый результат.
17 марта в ходе мощных атак против конвоя ОВ-293 корветы «Арбутус» и «Камелия» вместе с эсминцем «Вулверин» потопили U-70 и U-47. Последней командовал знаменитый Потер Прин. Через 10 дней эсминцы «Уокер» и «Вэнок», прикрывая конвой НХ-112, потопили U-99 и U-100, которыми командовали не менее знаменитые асы — Кречмер и Шепке. Первый попал в плен, второй погиб. До конца месяца траулер «Висенда» потопил U-551. Таким образом, немцы потеряли не только пятую часть боеспособных лодок, но и своих самых знаменитых асов. Так завершился первый период долгой битвы. Никогда больше отдельные командиры лодок не добивались таких успехов. Битва вступила в новую фазу — начались затяжные тяжелые бои между силами эскорта и волчьими стаями, в которых никто не ждал передышки и не давал ее.
Ненадолго обратимся к далеким морям. В начале 1941 карманный линкор «Адмирал Шеер» находился в Южной Атлантике. Он занимался ремонтом в районе рандеву, где встретился с 2 вспомогательными крейсерами. Не меньше 6 таких кораблей вышли на судоходные маршруты Южного полушария. Мы знали, что линейные крейсера «Шарнхорст» и «Гнейзенау» почти завершили ремонт повреждений, полученных в ходе Норвежской операции. Тяжелый крейсер «Хиппер», который вернулся в Берген после первого пробного набега, судя по всему, тоже готовился к выходу в море. Хотя мы этого и не знали, что еще 3 вспомогательных крейсера собирались покинуть Германию, признаки готовящегося удара по нашему судоходству были совершенно очевидными. Более того, на Балтике проходил испытания новый мощный линкор «Бисмарк». Вскоре он тоже присоединится к действиям на наших коммуникациях. Не облегчало положение Адмиралтейства и осознание того факта, что мы не в состоянии наглухо перекрыть Датский пролив между Исландией и Гренландией. Таким образом, там сохранялась возможность прорыва кораблей противника в Атлантику, если только они правильно выберут момент для этого.
Еще после атаки «Шеером» конвоя НХ-84 в ноябре 1940 Адмиралтейство выделило из состава Флота Метрополии часть линкоров и крейсеров для охраны конвоев на самых опасных отрезках пути. Последующий опыт показал, что нам крупно повезло, так как мы имели достаточно тяжелых кораблей для этого.
«Шарнхорст» и «Гнейзенау» покинули Киль 23 января 1941 под командованием адмирала Лютьенса. Они прошли севернее Шетландских островов, намереваясь проскочить между Исландией и Фарерскими островами. Но Адмиралтейство предвидело это, и адмирал Тови, главнокомандующий Флота Метрополии, развернул крупные силы южнее Исландии, где они могли сторожить оба выхода в Атлантику. Рано утром 28 января легкий крейсер «Найад» заметил противника, но плохая погода помешала ему преследовать вражеские корабли. Они отвернули и скрылись в тумане на севере. 4 февраля Лютьенс совершил вторую попытку. На этот раз он незамеченным прошел через Датский пролив. Через 4 дня германские линейные крейсера заметили идущий в Галифакс конвой НХ-106. Однако в состав эскорта входил старый линкор «Рэмиллис», и Лютьенс отказался от атаки.
