Ри посадила дельтаплан рядом со взлётной полосой. Как только машина коснулась земли, гигантский стальной дракон неподалёку ожил и повернул клиновидную голову в сторону гостьи. Но ослабевшая вэйта не спешила выбираться из кабины.

– Иполсокэ'йи, накорми меня чем-нибудь, – шепнула она в диск связи. Пасть железного дракона сразу открылась, оттуда выехал гусеничный робот с контейнером в манипуляторах. Сняв шлем, Ри тяжело вздохнула и принялась за еду.

*Как ты себя чувствуешь, эйстайи?* – тревожно промыслил вездеход.

– Мёртвой, – отозвалась вэйта.

*Я могу помочь?* Ри доела тёплую грибную похлёбку и устало откинулась на сиденье.

– Можешь, – сказала она невесело. – Погрузи моего пленника в шаттл и найди скафандр, подходящий ему по размеру.

*На борту нет таких скафандров*

– Что ж, тогда посади его в кабину.

*Ри, я вижу рисунок твоих биоритмов. Мне очень не нравится то, что я вижу.* Ящерка горько улыбнулась.

– Ты прав, Иполсокэ'йи. Я хочу порвать с этой проклятой планетой раз и навсегда.

*Порвать с планетой, или с жизнью?*

– А зачем мне жить? – коротко спросила Ри. – Я последняя в своём роду. Все, кого я любила, уже мертвы или пропали в других мирах. Все, кого я могла полюбить – меня предали. Надежды больше нет, в будущем – только кровь и война. Я не хочу такой жизни, Иполсокэ'йи.

*Ри, опомнись, сейчас ты в депрессии, она скоро уйдёт…*

– Ей некуда уходить, – горько ответила ящерка. – Война, которую я мечтала предотвратить, уже началась. Она продлится десять лет, затем ещё семь лет победители будут преследовать и добивать побеждённых. К тому времени Крафт и Минас уже погибнут, а они последние существа в этом мире, которым я не безразлична. Ри опустила внешние веки.

– Джихан, мой друг, обратился в камень вместе с Ронненбергом. Рогвальд стал нойоном, и теперь в нём больше от солдата, чем от гнома. Альтаир… – она запнулась, – …которого я любила, потерян навсегда. Скажи, зачем влачить жалкое существование здесь, в пустынной степи, прячась от обеих воюющих сторон и ежечасно дрожа в страхе, что меня обнаружат и снова заставят нести смерть? Ящерка посмотрела на хмурое небо, до горизонта затянутое тучами.

– Быть может, там, на другой планете, будет лучше, – сказала она едва слышно. – Но даже если корабль погибнет в космосе, я не слишком огорчусь. Начинай предстартовый отсчёт, Иполсокэ'йи. Прежде, чем вездеход успел возразить, Ри добавила:

– Это мой последний приказ. Когда я улечу, ты станешь свободен. Отыщи себе островок или удалённую гору, построй дом и живи. Больше никто, никогда не станет тебе приказывать. Железный дракон долго хранил безмолвие.

*Я буду помнить тебя вечно, Ри* – сказал он наконец. Вэйта молча улыбнулась.

Неполадки начались даже раньше, чем шаттл оторвался от земли. Во время разгона, когда корабль уже приподнял нос, сломалась носовая стойка шасси. Ри, прижатая к креслу перегрузкой, этого не узнала.

Двигатели работали нестабильно. Шаттл скрипел и дрожал мелкой дрожью, концы крыльев неровно вибрировали. Ещё в атмосфере, когда машина набрала скорость в девять тысяч километров в час и переключила двигатели в безвоздушный режим, произошла разгерметизация грузового отсека, на приборной панели вспыхнула целая россыпь тревожных огней. Ри невольно зажмурилась.

Но древний корабль пока держался и, покинув атмосферу, выключил двигатели. Траектория, рассчитанная Иполсокэ'йи, требовала совершить один оборот вокруг планеты, прежде чем вырваться из пут её тяготения в свободный космос. И у Ри оказалось несколько часов, чтобы рассмотреть мир, откуда она бежала.

Планета Уорр достигала в диаметре тридцати тысяч километров. За счёт более тяжёлого ядра гравитация на поверхности не превышала стандартной, и поэтому, с орбиты планета казалась воистину необъятной. Голубая, прекрасная, будто подвешенный в пустоте драгоценный камень, она словно светилась сама, наполняя кабину шаттла радостым светом.

Сквозь белые горы облаков и чудовищные спирали осенних циклонов, можно было различить все материки. Небольшой, почти круглый Арнор, громадную Элиранию, по форме напоминавшую толстый бумеранг, вытянутый на пол-планеты Этан. А по ту сторону необъятного океана, окружавшего знакомый Ри мир, окаймлённый поясом бурь и беспощадными клыками рифов из моря вздымался колоссальный континент Локх, занимавший всё восточное полушарие Уорра от полюса до полюса. Площадь страны драконов в несколько раз превышала суммарную площадь всей остальной земли на планете, и было хорошо заметно, что Локх – искуственный материк. Его береговая линия, не скрытая облаками, поражала правильностью линий.

Ри долго парила в невесомости, не в силах оторвать взгляд от зрелища за иллюминаторами. Когда из-за диска Уорра выглянуло Солнце, вэйта чуть не задохнулась от восторга, и невольно вцепилась в поручень, мечтая лишь об одном – остановить время, чтобы красота не исчезла. Из эйфории её вывел мрачный голос за спиной:

– Этого я не ожидал. Ри оглянулась.

– Маг, скорее, лети сюда! – глаза ящерки сверкали отражённым светом Солнца. – Ты должен это видеть!

Помолчав, Джер аль Магриб расстегнул ремни, крепившие его к креслу, и легонько оттолкнулся. Некоторое время они с Ри молча любовались зрелищем.

– Да, – признал наконец Джер. – Не спорю, это красиво. Быть может, ты даже откроешь, куда мы направляемся? Ри покачала головой.

– Не знаю, – ответила она честно. – Планета, куда мы должны прилететь, носит имя Ринн. Что там будет – мне неизвестно. Маг вздохнул.

– Неужто ты не придумала ничего оригинальнее похищения?

– Я не могла оставить тебя на Уорре, – серьёзно ответила ящерка. – В истории этой планеты нет Джера аль Магриба, чёрного мага, повелителя Востока и ужаса Запада. Есть лишь красный дракон Ализон, которому осталось жить всего девять лет, и его пока нерождённый сын Винг, обречённый стать величайшим драконом всех времён. Волшебник усмехнулся.

– Ты не слишком умна, Ри.

– Может быть.

– Тебе не приходило в голову, что историю творим мы сами? Не похить ты меня, Ализон прожил бы много веков, воспитав достойного сына… Вэйта помолчала.

– Может быть, – повторила она мрачно. – Во вселенной нет невозможного, маг. Но то, что свершилось, уже не исправить. Вернуться на Уорр мы не сможем. Джер фыркнул:

– Говори за себя, рептилия… – он закрыл глаза, готовясь исчезнуть, но вэйта быстро схватила его за плащ:

– Ты погибнешь!

– С какой стати?

– Скорость, – Ри указала в иллюминатор. – Мы летим слишком быстро. Ты не сможешь телепортироваться на планету, разница угловых скоростей взорвёт тебя словно атомная бомба. Глаза волшебника расширились.

– Проклятие! – он с силой ударил по иллюминатору и отлетел в другой конец кабины. Ри невесело улыбнулась.

– Лучше поешь, – она вытащила из кармана на стене тюбик с грибной пастой. – После парализатора ты должен быть голодным.

Джер махнул рукой, мгновенно вернув себе вертикальное положение. Его глаза горели мрачным племенем.

– Ты поплатишься за это, ящерица!

– Как? – грустно спросила Ри. – Я лечу на смерть. Чем сможешь ты напугать меня, маг? Пытками? Болью? Сомневаюсь. Она отвернулась.

– Если повезёт, корабль сумеет долететь до Ринна и мы катапультируемся в аварийных капсулах, поскольку посадки шаттл не выдержит. Если не повезёт…

– Ри закрыла глаза. – Что ж, тогда мы узнаем, есть ли на свете Единый. Мне уже всё равно.

– Зато мне не всё равно! – подлетев к ящерке, маг схватил её за горло. – Где твои капсулы? Я катапультируюсь сейчас и вернусь домой!

– Выгляни в иллюминатор, – коротко ответила Ри.

Джер невольно оглянулся. За потемневшим от времени кристаллитом величаво вращалась голубая планета; она уже заметно потеряла в размерах.

– Наша орбита не замкнута, – объяснила Ри. – А капсула не имеет двигателя. Если ты сейчас катапультируешься, капсула станет спутником Уорра, и много лет будет вращаться вокруг планеты, прежде чем войдёт в атмосферу и сгорит. Джер в ярости отшвырнул вэйту в другой конец кабины.