Главные силы Соединения Z далее должны были крейсировать у побережья Северной Африки и вмешаться, если итальянский флот попытается навязать бой конвою. Но на следующий день в 11.15 пострадавшие «Индомитебл», «Родней», «Итюриэл» были отправлены в Гибралтар в сопровождении эсминцев «Амазон», «Энтилоуп», «Весткотт», «Уишарт», «Зетланд». Соединение R — танкерная группа — также продолжало маневрировать в Западном Средиземноморье.

После того как главные силы флота отправились на закат, конвой с поредевшим эскортом из крейсеров, эсминцев и эскортных миноносцев взял курс на смертоносные воды банки Скерки. Противник заметил разделение сил, и к 19.30 общая обстановка стала ясна командованию Оси. Конвой (минус пострадавший «Девкалион») упрямо шел к цели. Его моряки ликовали, так как противник, несмотря на колоссальные усилия, почти ничего не добился.

Увы, вскоре все надежды на благополучный исход, разлетелись в прах. После ухода Соединения Z на конвой обрушилась серия несчастий, которые довольно быстро поставили его грань гибели. Примерно в 19.00, уже в наступающих сумерках, с аэродромов Сицилии взлетели около 35 «Юнкерсов» и «Хейнкелей», не считая очередной группы итальянских торпедоносцев. Адмирал Сифрет имел основания предположить, что Люфтваффе в этот день уже не будут атаковать, но при этом ошибся. И ошибся очень грубо. А впереди конвой поджидали новые подводные лодки, многочисленные торпедные катера. На Мальте вице-адмирал Литэм получил сообщение, что 2 эскадры итальянских крейсеров находятся в опасной близости от конвоя. Противник сосредотачивал силы

Королевские ВВС на Мальте с самого рассвета работали, не покладая рук. В ход были пущены все скудные ресурсы, чтобы следить за вражескими крейсерами, охотиться за подводными лодками, вести разведку.

«Балтимор» и «Мэриленд» начали прочесывать районы Р и J в Ионическом море, чтобы следить за выходами из Таранто. Остальные «Балтиморы» совершили 5 вылетов, патрулируя между Сардинией и Сицилией. Кроме того, фоторазведчики PRU «Спитфайр» сделали 12 вылетов для фотографирования итальянских портов. Именно один из них, вернувшись после рейда к Неаполю, обнаружил, что итальянская 3-я дивизия крейсеров покинула Мессину. Поиски к северо-западу от Сицилийского пролива оказались безуспешными из-за плотной облачности. Но в действительности итальянцы все равно шли гораздо севернее, чтобы встретиться с 7-й дивизией и «Триесте».

«Мэриленд», отправленный на разведку удаленных районов, вскоре после взлета был вынужден вернуться из-за проблем с моторами, но в 18.54 «Балтимор» обнаружил 1 крейсер и 5 эсминцев. В 19.06 он радировал, что видит эту группу, но в 19.06 сообщил, что обнаружил 4 крейсера и 6 эсминцев, идущих со скоростью 20 узлов. Исключая короткий промежуток времени, пока на смену «Балтимору» прилетел «Веллингтон», это соединение находилось под постоянным присмотром.

Большая заслуга в этом принадлежит пилоту «Мэриленда» лейтенанту авиации Манро. Хотя он следил за противником, пока почти полностью не израсходовал бензин, он запросил разрешение патрулировать до сумерек, чтобы противник не мог ускользнуть. Это означало ночную посадку, которой его не учили. И все-таки Манро сумел сесть благополучно.

Были подготовлены ударные силы, но количество этих самолетов было просто смехотворно малым. Для проведения чисто символических налетов, пришлось выскрести все амбары до донышка. Например, чтобы провести 2 налета на Комизо, пришлось спешно ремонтировать «Веллингтон IС», который потерпел аварию на Мальте во время перелета на Средний Восток. Лейтенант авиации Шеппард в это время не имел никакого опыта, но добровольно вызвался лететь на этом самолете. Во время 2 рейдов он сбросил бомбы с взрывателями замедленного действия. К несчастью, его отвага не была вознаграждена. Во время второго рейда к Комизо, самолет был поврежден зенитками. Хотя Шеппард дотянул до Мальты, при посадке «Веллингтон» разбился и взорвался.

Главное ударное соединение из 15 «Бофайтеров» и 15 «Бофортов» всю ночь и весь день находилось в состоянии повышенной готовности, несмотря на угрозу вражеских воздушных налетов. Чтобы это соединение могло атаковать вражеские корабли, как только представится благоприятная возможность, любые другие активные операции следовало проводить с помощью резервных самолетов. К вечеру 12 августа таковых осталось немного, всего 7 «Бофайтеров»: 4 из 248-й эскадрильи, 3 из 252-й.

Они были подняты в воздух под командованием подполковника авиации Дж. М.Н. Пайка, чтобы обстрелять аэродром Пантеллерии, но цель сумели обнаружить только 3 самолета 248-й эскадрильи. Эта тройка под командованием Пайка атаковала аэродром и подожгла один самолет. Это было все, на что оказалась способна авиация Мальты, хотя ВСФ держали на аэродроме Халь-Фар 2 «Альбакора» для ночной торпедной атаки.

Ирония судьбы заключается в том, что итальянское Верховное командование к этому времени убедило само себя, что мальтийская авиация обладает такой сокрушительной мощью, что корабли не смогут действовать к югу от Сицилии, не имея сильного истребительного прикрытия.[14]

По сравнению с массированными воздушными атаками, обрушившимися 12 августа на конвой «Пьедестал», эскадре итальянских крейсеров был нечего бояться. Англичане могли выставить не более двух десятков торпедоноцев. Эти неоправданные страхи имели большие последствия и в конечном итоге именно они решили судьбу конвоя.

До сих пор командование Оси было полностью удовлетворено тем, как развивались события. Но главной причиной этого удовлетворения были преувеличенные донесения пилотов бомбардировщиков и сверх-оптимистичные оценки разведки. Противник думал, что вечером 11 августа были серьезно повреждены 2 британских авианосца. К такому заключению их привел тот факт, что «Фьюриес» вернулся в Гибралтар. Но, как мы уже говорили, это произошло потому, что он выполнил свою задачу. Германское РВМ 11 августа в 19.55 сообщило, что 1 авианосец, 5 крейсеров или эсминцев и 1 транспорт замечены следующими юго-западным курсом в 77 милях к северу от Алжира. В результате был сделан вывод: «Очевидно, поврежденный авианосец повернул назад».

После того как противник убедил себя в собственном успехе, каждое новое сообщение лишь укрепляло уверенность, что «Фьюриес» был поврежден. Шпионская сеть в Гибралтаре 12 августа сообщила, что авианосец под прикрытием 3 эсминцев вошел в порт «с легким креном». Один из эсминцев высадил от 200 до 250 человек, вероятно, с потопленных кораблей. 13 августа «Фьюриес» был поставлен в сухой док, что окончательно убедило немцев в том, что он «поврежден».

Когда 12 августа Адмиралтейство объявило о потоплении «Игла», немцы и итальянцы окончательно уверились, что во время боев 11 и 12 августа сумели потопить или тяжело повредить 4 авианосца. Было торжественно объявлено, что это «наивысшее достижение». 12 августа Чиано записал в своем дневнике:

Несмотря на скептицизм Чиано в отношении заявлений своих германских союзников, сомневаться в гибели «Игла» не приходилось. Вероятно, он имел в виду заявления итальянских летчиков, что «Игл» потопили их торпедоносцы, а не немецкая подводная лодка. Такие заявления повторялись несколько раз в британских работах, посвященных итальянской авиации, даже после войны. Поэтому Чиано имел кое-какие основания для таких предположений. Такие разногласия и трения между союзниками и различными видами вооруженных сил во многом спасли конвой от полного уничтожения 13 августа.

В Восточном Средиземноморье отвлекающее соединение контр-адмирала Вайэна в сумерках 11 августа повернуло обратно согласно плану. Его главные силы вернулись в Александрию, но сам адмирал взял крейсера «Клеопатра», «Аретуза» и эсминцы «Сикх», «Зулу», «Джавелин», «Кельвин», чтобы провести еще один обстрел Родоса. Огонь пришлось вести с большой дистанции из-за работы прожекторов и присутствия 3 торпедных катеров противника. Застигнуть итальянцев врасплох не удалось, и в их документах нет свидетельств каких-либо потерь и повреждений.