– Алешка, вставай! – Леня резко сдернул с брата одеяло.

Тот, не открывая глаз, попытался поймать край одеяла, недовольно проворчал что-то, сжавшись в комок на кровати, стараясь ухватить за хвост обрывок такого приятного сна. Ему снилось, будто он делает упражнения на брусьях и вдруг, поймав равновесие, отпускает руки и начинает плавно парить под потолком спортивного зала. Оказывается, летать так легко. Ложишься грудью на воздух и плывешь, словно в воде. Алеша успел дважды облететь вокруг школьного двора, когда требовательный голос брата снова ворвался в его сон.

– Вставай!

Леонид дернул его за ногу, и мальчишка полетел на пол.

– Ты что, сдурел? – возмущенно завопил Алеша, вскакивая с пола и потирая ушибленный бок.

– А ну одевайся и марш на пробежку! – скомандовал Ленчик.

– Какая пробежка? Семь утра! – артачился Алеша.

– Самое время, – усмехнулся Леонид. – Давай-давай, не отлынивай! Я предупреждал тебя вчера. Чтоб через три минуты был во дворе.

Алеша, шепотом ругаясь, принялся натягивать спортивный костюм.

Когда он, красный, с прилипшими ко лбу вихрами появился у подъезда, сделав три круга вокруг квартала, неутомимый тренер преградил ему вход.

– Ты куда? А тренировка?

– Какая тренировка! – взмолился Алеша. – Зал же еще закрыт.

– А вон турник во дворе, – махнул головой Леня. – Чем тебе не подходит? Давай-давай, двигай, будущий олимпийский чемпион!

– Ты правда думаешь, что я могу стать настоящим спортсменом? – удивленно спросил Алеша, заглядывая брату в глаза.

– Правда, – подтвердил Леня.

– Но я не такой способный, как ты, – осторожно возразил тот.

Леонид мрачно усмехнулся:

– Ничего, и твоих скромных способностей хватит. Иначе с чего бы я стал с тобой возиться?

– Честно? – с надеждой улыбнулся Алеша.

– Ну сказал ведь, – отмахнулся Леонид. – Ладно, кончай мне зубы заговаривать и дуй на турник.

Окрыленный Алеша послушно помчался к спортивной площадке.

Макеев действительно принялся за тренировки Алешки так увлеченно, словно успех брата, каждая победа была и его победой тоже. Сидя на скамейке в зале и пристально наблюдая за кувыркающимся на брусьях, на кольцах или на полу легким и гибким юношей, он словно видел себя самого, только более молодого и талантливого. В конце концов, он ведь действительно вложил в Алешу все, что знал сам, без остатка отдал ему свои знания и навыки, только брат сумел воплотить их в жизнь лучше, полнее, чем когда-либо удавалось ему самому. Думая о будущем, Леонид представлял себе ревущие стадионы, рукоплещущие трибуны, многочисленные золотые медали, не вполне отдавая себе отчет, что это будут Алешины медали и аплодисменты…

За три года из способного спортивного подростка Алексей превратился в выдающегося восемнадцатилетнего гимнаста. За спиной были многочисленные победы в соревнованиях юниоров, фотографию красивого златоглавого паренька не раз публиковал «Советский спорт». Знаменитые тренеры прочили ему небывалый успех, пытались переманить к себе и завидовали Макееву, сумевшему сделать имя на талантливом брате. Но успехи Алеши наблюдались не только в профессиональной среде. Несколько раз парень находил в раздевалке записки от поклонниц. Каждый раз он смешно, по-мальчишески, смущался, краснел и рвал бумажки на мелкие кусочки, утверждая, что это чьи-то дурацкие шутки.

Он словно не замечал аплодирующих ему болельщиков, не видел в зеркале точеных черт лица и стройного тела, заставлявших поклонниц замирать от восторга. Самому себе Алеша казался начинающим спортсменом, вчерашним школьником, которому еще многому нужно было научиться, чтобы хоть немного приблизиться к уровню старшего брата до несчастного случая.

И вот теперь братья прибыли на первенство Советского Союза по спортивной гимнастике. Для Алеши это были первые взрослые соревнования, от успеха в которых зависело, включат ли его в команду страны для поездки на приближающийся чемпионат мира в Монреале. Впервые попав в компанию взрослых профессиональных спортсменов, он немного оробел. Казалось, здесь над ним просто посмеются и отправят домой с позором. Впрочем, Алешины доброжелательность и простота в общении всем пришлись по душе, вскоре он перезнакомился с другими гимнастами, с некоторыми даже подружился и подолгу просиживал в гостиничном баре по вечерам.

Леонид был не вполне доволен поведением брата. Конечно, парень прекрасно выступал в каждый из дней первенства, но его отношение к соревнованиям никак нельзя было назвать серьезным. В первый же день он удрал из гостиницы гулять по городу, чуть не простудился. Потом несколько раз приходилось едва ли не силой уводить его из бара. Кричал, что ребята еще не разошлись, все еще разговаривают, отдыхают, почему только он должен отправляться спать в десять часов, как ребенок.

Даже сегодня, перед последним этапом соревнований, когда старший брат пришел в раздевалку, чтобы поддержать, посоветовать кое-что, Алеша с улыбкой попросил:

– Лень, ты иди в зал, ладно? Мы ведь с тобой все отработали, я уже не врублюсь во что-то новое.

Леонид неохотно потоптался на пороге раздевалки, но все же решил отправиться в зал. В конце концов, парню действительно нужно отдохнуть и сосредоточиться перед выступлением.

– Я надеюсь, – обернулся он на пороге, – ты не убежишь гулять или в бар? Мне не нужно тебя караулить?

– Нет, ну что ты, – рассмеялся Алеша. – Ты иди, правда. И не волнуйся. Все будет пучком!

Леонид пожал плечами. «Все будет пучком? Надо же, а? На редкость серьезное отношение к спорту демонстрирует нам подающий надежды гимнаст Алексей Лазарев».

И вот теперь он сидит в зале и волнуется, что зря оставил братца одного в раздевалке. Все-таки нужно было проследить, кто знает, что ему взбредет в голову. Голос диктора в динамиках объявил выступление Алеши. Почувствовав, как мгновенно напряглось все тело, Леня уставился на арену, подавшись вперед.

Через несколько секунд появился Алеша – высокий, тонкий, в темно-красном обтягивающем трико, под которым проступают рельефные мышцы, золотистые кудри блестят в свете софитов. Вот он кланяется, улыбаясь зрителям озорной мальчишеской улыбкой, и начинает программу.

Алеша легко подпрыгнул, ухватился руками за кольца и принялся выполнять упражнения. Леня чувствовал, как невольно дергается его тело при каждом подъеме, обороте или выкруте брата. Сердце бешено колотилось о ребра, перед глазами плясали электрические сполохи. В такие минуты Леня словно проваливался куда-то, терял самого себя. Сознание двоилось и раскалывалось на части. И Макеев уже не понимал, то ли это он сам, молодой, сильный и здоровый, парит над полом в напряженной тишине зала, то ли это какой-то неизвестный подлый узурпатор с ангельским лицом и телом древнегреческого атлета занял его место и сорвет сейчас шквал аплодисментов. На секунду сердце пронизывала острая болезненная ненависть к самозванцу. Леня сжимал руки, не чувствуя, как ногти впиваются в ладони… Неожиданно ненависть сменялась восхищением – так прекрасен, светел и юн был кувыркающийся в пронзительном свете софитов златоглавый атлет. Он плавно скользил в воздухе, даже не подозревая о том, что в эти минуты у преданного брата и тренера трещит и лопается от противоречивых чувств грудная клетка.

Поворот, еще поворот, и вот молодой спортсмен Лазарев уже соскочил на пол, раскинул руки, приветствуя мгновенно взорвавшиеся криком трибуны. Леонид тяжело выдохнул, вытащил из внутреннего кармана платок и промокнул взмокший лоб. Впереди, на освещенной арене, радостно улыбался довольный Алешка.

Праздновать победу Лазарев отправился в кафе вместе с другими спортсменами, вошедшими по итогам первенства в команду чемпионата мира. Ребята веселились, поздравляли друг друга и прежде всего Алексея, занявшего первое место.

– Ну что, конкурент, – весело обратился к нему Юра, смешливый парень лет двадцати пяти. – Теперь вместе в Канаду поедем?